ИМЯ ДЛЯ НЕРОЖДЕННОЙ - Потусторонняя гостья

которые делают подпольные аборты. У нее и ночевала две ночи, пока пришла в себя более-менее. Бабка сказала, что у нас могла родиться девочка…

– Погоди, но мы ведь обращались ко врачам! Они сказали, что детей у тебя быть не может!.. Или в этом ты тоже меня… обманывала?..

– Нет-нет, Валера! Я обманула тебя только один раз… Врачи действительно вынесли этот вердикт. Но… это было после аборта. Видимо, бабка оказалась плохим специалистом…

Валерий Анатольевич схватился руками за голову, забыв о ране, тут же, дернувшись от боли, застонал, а Людмила Леонидовна снова поймала его здоровую руку и прижала ладонью к своей груди.

– Прости, прости! Валера, прости!.. Нет, это нельзя простить… Но хотя бы… не держи на меня зла. Я была дурой, эгоистичной сволочью, я… – она судорожно сглотнула, – поломала тебе жизнь, лишила того…

Профессор отнял руку от груди супруги и закрыл ладонью ее рот.

– Не надо, Люсенька, не говори так!.. Ты единственная даешь смысл моей жизни. Ты сама была всегда моей жизнью. Пока есть ты – я живу.

– Но завтра меня не станет, а ты все равно должен жить! – сняла с губ ладонь мужа Людмила Леонидовна.

– Почему ты все время повторяешь это?! – воскликнул профессор. – С чего ты взяла, что должна умереть?.. Ты ослаблена, да, но не более. Сердце у тебя в норме, все остальное – тоже. Я не обманываю тебя, поверь!..

– Да, я знаю. Но это не имеет значения. Моя душа уже на полдороги туда… Дослушай меня, пожалуйста.

– Я слушаю, но прошу тебя, успокойся, милая! Я с тобой, и буду с тобой всегда.

– Спасибо, Валера, – улыбнулась супруга. И улыбка эта полностью преобразила ее лицо. Валерию Анатольевичу показалось, что перед ним снова та самая девчонка, с которой он познакомился в парке отдыха сорок лет назад. Она сидела на скамейке, ела мороженое и с загадочной джокондовской улыбкой читала толстую книгу. Он не удержался тогда и спросил, что за книгу она читает – наверняка что-то ужасно романтическое, поскольку смогло вызвать на этих прелестных губках столь обворожительную улыбку. Люсенька рассмеялась и показала обложку. Он даже не сразу смог прочесть название – оно состояло из абракадабры сложных физических терминов.

Улыбка мелькнула и снова погасла. Людмила Леонидовна продолжила рассказ:

– Когда я поняла, кто передо мной, меня охватило такое чувство… Мне не передать это словами!.. Я видела ту, о ком мечтала, о ком сожалела и скорбела все последующие годы. А она… Нет, она не держала на меня зла. Она просто хотела увидеть меня, ощутить мое тепло, которого я ее лишила навечно… И я решила исправить свою ошибку. Я захотела сделать то, что не сделала тогда, тридцать лет назад, что не смогла завершить и на днях… Я обняла ее, раскрыла ей свое сердце, позволила взять мои силы, мою энергию… Она стала преображаться на глазах. Еще немного, совсем чуть-чуть, и она стала бы человеком, а я – заняла бы ее место на той стороне. Но… Она увидела, почувствовала, как быстро я таю, и не захотела принять мой подарок такой ценой. Я умоляла ее, но она поняла уже слишком много. Она… любила меня, и убить меня не смогла. Тогда она вспомнила тебя, Олег. – Женщина подняла глаза на притихшего парня. – Сказала, что полюбила тебя. И она верила, что если ты сумеешь полюбить ее, то эта любовь вернет ее к жизни, не отняв ничьи жизни взамен… Я вижу, что этого не получилось…

Олег кивнул и опустил голову.

– Не казните себя, Олег. Любовь нельзя заставить появиться. Она так же неподвластна нам, как и все то, что в руках одного лишь Бога. Я слишком много возомнила о себе, решила, что могу распоряжаться чужими душами, возвращать им жизнь… Нет, я смогла легко сотворить только смерть. А за это всегда должна быть расплата. И то, что я сейчас умираю – это закономерно и правильно. Я не только не жалею об этом, – напротив, моя душа, зная это, наконец-то обрела покой. А еще я безмерно счастлива, что уже в эту ночь я встречусь со своей доченькой, и теперь мы уже не разлучимся навеки!.. А ты, родной мой, любимый Валера, не спеши к нам. Мы все равно когда-нибудь будем вместе, но ты не спеши. Мы подождем тебя с… Наташей. – Людмила Леонидовна повернула голову к сидящей на полу девушке: – Наташенька, вы не против, если я дам моей дочери это имя?

– Ну, это же не мне решать, – улыбнулась Наташа. – На имена пока нет авторских прав.

– Вот и хорошо. Пусть будет Наташей. Хорошее имя, доброе, мягкое, теплое… Моя Наташенька, когда почти стала человеком, стала вдруг мерзнуть… Я дала ей свой жакет… – Глаза Людмилы Леонидовны закрылись, она задышала вдруг часто-часто и заговорила что-то совсем непонятное: – Валера, не мерзни, оденься теплее, здесь так холодно!.. Видишь, сколько снега! А лед как блестит под солнцем!.. Смотри, его кристаллы, словно бриллианты… Преломление… дифракция… Помнишь принцип Гюйгенса-Френеля?.. Когерентность вторичных волн… Как красиво!.. Прости меня, милый, я лишила тебя такой красоты… Я любила тебя, а проявлять свои чувства стеснялась… Тебе было холодно со мной… Оденься теплее, Валера!.. Прости, Наташа зовет меня… Она ждет. Я иду к ней! А ты не торопись. Живи, радуйся, твори, дари людям счастье!.. Мы подождем. Теперь ты знаешь, что мы у тебя есть… Прости, любимый!..

Людмила Леонидовна судорожно вдохнула, но выдоха уже не последовало. Светло-голубые глаза широко и восторженно распахнулись, словно увидели вдруг то, что мечтали увидеть всегда. А на тонких, обычно сурово сжатых губах расцвела вдруг та самая улыбка, что хранил в своей памяти Валерий Анатольевич. Теперь эта улыбка осталась на лице его любимой навсегда.

Профессор, по-прежнему стоя на коленях, повалился грудью на тело жены и затрясся в безмолвных рыданиях.

Валерий Анатольевич так и провел всю ночь возле тела жены. Когда Наташа зашивала его рану, перед тем как лечь спать, он даже ни разу не поморщился, лишь скупыми фразами, сухим, механическим голосом говорил, что и как нужно делать. Потом Наташа постелила Олегу на полу в своей комнате, сама легла на кровать. Но спали оба плохо, что было совсем неудивительно.

Утром, наскоро попив чаю – вдвоем, профессор лишь покачал головой, продолжая глядеть сухими, красными глазами на лицо супруги, – Наташа стала собираться.

– Я в город, – сказала она. – Закажу машину. Валерий Анатольевич, мне нужен ваш адрес.

– Да-да, – дернулся Валерий Анатольевич, назвал адрес и спросил: – Наверное, мне стоит поехать с вами?.. Оформить…

– Оформлять и придется уже в городе, – мягко сказала Наташа. – Надо сначала доставить туда… Людмилу Леонидовну. Я съезжу сейчас и договорюсь насчет машины для этого.

Профессор кивнул и снова склонился к телу жены.

Олег потянулся за курткой.

– Я с тобой.

Валерий Анатольевич, услышав это, медленно поднялся и прошел к стулу, на спинке которого висел его пиджак. Профессор достал бумажник, отсчитал несколько зеленоватых бумажек, протянул Олегу:

– Вот, ровно две тысячи, как и договаривались.

Наташа недоуменно перевела взгляд с пачки долларов на профессора, потом на Олега.

Парень сначала изумленно поднял брови, потом, вспомнив что-то, нахмурился:

– Вы это бросьте, Валерий Анатольевич, вы мне ничего не должны.

– Но вы свою работу выполнили.

– Не выполнил…

– Вы ее нашли!.. Остальное – не ваша вина.

– Валерий Анатольевич… – Олег бросил извиняющийся взгляд на девушку и отвел профессора чуть в сторону. Понизив голос, продолжил: – Я нашел. Вы правильно сказали. Только не вашу Наташу, а свою. Другая награда мне ни к чему. Дороже этой не бывает, вы ведь знаете.

– Да, знаю, – сказал профессор, убирая деньги в бумажник.

Олег повернулся к девушке:

– Так я еду?

Наташа не стала возражать. Но в глазах у нее промелькнуло нечто, смутившее парня.

– Ты не хочешь, чтобы я ехал с тобой?..