условные и безусловные, сработали безошибочно – он резко отпрянул и выбросил ногу – стремительно, с концентрацией. И не напрасно, как оказалось. Нападающий, бесом выскочивший из-за камня, получил болезненный удар в пах, с воплем скрючился и упал ничком наземь. В навалившемся на озеро сизом полумраке он показался Ивану необыкновенно рослым, широкоплечим и массивным. А если судить по отдаче в опорной ноге…
– Беги, Маша!
Это аксиома: если на вас с подругой напали, пускай подруга бежит. Марина никакого понятия не имела о правилах боя; Скудин попросту отшвырнул её прочь, краем глаза уже зафиксировав второго супостата, такого же амбалистого, как и первый. «Вот хрен, да откуда ж вас нанесло?..» Увернувшись от прямого в челюсть, Иван приласкал супротивника локтем, от души добавил коленом, зашёл за спину… и тут же получил чувствительный удар от третьего агрессора – в голову. Хорошо хоть, увидел в последний момент и успел закрыться плечом, но темп всё-таки потерял. Третий, выкрикнув, сделал выпад ногой. Сильный пинок в живот швырнул Скудина навзничь, но упругие мышцы без труда выдержали удар – пока перекатывался, успел даже чуть перевести дух и без суеты осмотреться на местности, «Сколько вас тут, сволочей?..»
Маша держалась молодцом: деловито, без бабских выкриков и истерических повисаний на своём защитнике, удирала по тропе в сторону дома – только пятки сверкали. Должно быть, понимала: в родной стихии Ивана с ним лучше не спорить, надо просто делать, что он говорит, и лукаво не мудрствовать. Первый нападающий только-только очухивался, и, похоже, мир для него пока ограничивался размерами собственных гениталий. Второй, ухайдаканный двойным ударом, витал в тонких мирах, а третий пребывал в некоторой растерянности: что, мол, за дела?.. И в морду дал, и под дых – а этому всё нипочём?.. Ничего, парень, можешь гордиться, не всякому удаётся Кудеяра на землю усадить… «Откуда ж вы, лосяры, в наш лес забежали? Таких ведь не каждый день встретишь. Надо будет познакомиться поближе…»
Скудин скверно улыбнулся оппоненту и решительно пошёл на сближение, но тот боя не принял. Отскочил, вскрикнул на незнакомом языке, словно скомандовал, и… припустил следом за Машей!
Бежал он как-то странно, высоко вскидывая обутые в сандалии ноги. Смысл отданной им команды тотчас стал ясен: «Задержите его!» Валявшийся с отрихтованным достоинством неожиданно воодушевился, встал на ноги и с новой яростью набросился на Ивана. В руке он держал что-то похожее на яванский крис, в полутьме фиг разберёшь. Да какая разница! Скудин сообразил главное: негодяям нужна была Маша. И, судя по всему, непременно живой её брать они вовсе не собирались…
О-о, вот это была их большая жизненная ошибка. Шутки враз кончились! Скудин выхватил накидыш, выщелкнул лезвие и точным броском – «из-под юбки», дрейфом, всадил шесть дюймов стали нападающему в горло. В тайболе живём!..
«Такую мать…» Не дав мёртвому долететь до земли, он выдернул нож из раны (профессионально – не запачкавшись хлынувшей кровью), и рванул в погоню. Враг ушёл в отрыв метров на сорок, но Машу, слава те, Господи, достать ещё не успел. Уже на бегу Скудин подумал, что «холодного» надо бы обыскать да запрятать куда подальше от случайных глаз… «Да ну к бесу – долежит до завтра и так…»
Тем временем тучи совсем опустились на землю, и в сполохах близких молний Иван хорошо видел мощные, слегка покатые плечи, вытянутый череп с плотно прижатыми ушами, мосластые, ритмично двигающиеся руки… В точности как у… «Во дела!..» До него вдруг дошло, что трое нападавших были похожи, словно однояйцевые близнецы. Ну ни дать ни взять одна баба выродила…
«Такую мать!!! – Он резко прибавил ходу, сокращая разрыв. – Врёшь, не уйдёшь…» Тело с яростной готовностью отозвалось на посыл. Работало как часы, щедро выплёскивало всё накопленное тренировками и прежним боевым опытом… Скаля зубы, Иван наддал ещё… и за болотцем, там, где тропка спускалась под гору, настиг-таки Машиного преследователя. Миндальничать с ним он не стал. Выпрыгнул и ударил ребром ступни в спину. Всей силой, всей стремительной тяжестью летящего тела. Точно в позвоночник, на уровне почек. А не трогай меня. И женщину мою не трогай. А то нехорошо будет!
Враг вскрикнул, споткнулся, метра полтора пробороздил землю рожей… «В тайболе живём!» Скудин опустил подошву на плоский затылок – тяжело, твердо, так, что череп треснул. Потом перевернул обмякшее тело на спину, присев на корточки, умело обшарил… ничего! Ни документов, ни оружия… ни даже карманов, в которых могло бы храниться одно и другое. Только мешковатые, странного покроя штаны да куртка из тонкого, непромокаемого материала.
Хмыкнув, Иван хотел было свалить труп в близкое болото: «нет тела, нет и дела», но в это время полыхнула новая молния, и он увидел одну маленькую подробность. Такую, что сразу передумал топить убиенного, а в душе возник пакостный холодок: «Нет, приятель, наши тебя искать не станут…»
Зрачки у незнакомца были вертикальные, узкие, словно у кошки в солнечный полдень.
«Может, ты у нас снежный человек? – Преодолев накатившее омерзение, Скудин коснулся гладкого черепа убитого. – С причесоном под Котовского… Чушь. Ладно… Не скучай, завтра приду…» Утешало только то, что у этих странных ребят анатомия была вроде до некоторой степени правильная: дашь по яйцам – сгибаются, череп сплющишь – лежат… «А ты точно мёртвый, приятель?..» Кудеяр оттащил тело в сторону и, не выпуская из рук ножа, вихрем понёсся дальше по тропке. А что, если там ожидала засада, и они Машку…
Он очень ярко представил её в лапах этих – со зрачками – и вздрогнул от ужаса, но слух ни о чём подозрительном ему не доносил, и в конце концов он окликнул:
– Маша! Марьяна!..
Голос отчётливо дрогнул. Если они… если они её… зачем тогда вообще всё?!
– Я здесь, здесь… – Совершенно обессилевшая Маша отыскалась среди карликовых берёз. Она пряталась за огромным, наполовину вросшим в землю камнем и при виде Скудина бросилась ему на шею. – Ванечка!.. Ваня!..
Губы ее были солёными от пота и слез, тело под мокрым платьем жалко дрожало.
– Ну всё, всё, заяц, не бойся. – Скудин продолжал озираться по сторонам. – Пошли домой…
Все там будем
Есть анекдот. Не из тех, которые рассказывают за столом, уж особенно в присутствии дам… но, как все подобные анекдоты, верно отразивший многообразие жизни.
Так вот. Стареющий глава фирмы готовится уйти на покой и передаёт все дела молодому преемнику. И завершает свои наставления следующими словами: «…А если вдруг возжелаешь – вызови секретаршу, скажи, чтобы явилась с докладом. Она в курсе, она поймёт и всё наилучшим образом сделает…» И вот бразды переданы, время идёт, молодой директор счастливо начальствует. Фирма работает как часы, дела идут лучше не надо… и в конце концов новому руководителю приходит мысль проверить последнее указание предшественника. С некоторым замиранием сердца он звонит секретарше – и слышит в ответ: «В связи с составлением ежемесячного отчёта могу предоставить доклад либо устно, либо задним числом!»
Семён Петрович Хомяков молодым руководителем не был. Он был здоровяком средних лет. Увы, он уже лысел, увы, уже обзавёлся заметным брюшком… и отвислыми чуть ли не до плеч щеками. Отсюда и прозвище, естественно, негласное, – «Чип и Дейл». Официальное же его погоняло, прилипшее ещё со времен лихой юности, было не в пример приличнее и звучало гордо – Семён Карзубый-Рыжий. Теперь, правда, Семён Петрович не жаловал и его, предпочитал считаться господином Хомяковым… Всё проходит, зря, что ли, предупреждал античный философ – в одну и ту же реку нельзя дважды пописать…
– Разрешите? – Дверь без стука открылась, и особенным шагом, от бедра, вошла красавица- секретарша Зинка. Прищурила в улыбке зелёные глаза. – Вызывали?
С фигурой тёлка, с ногами. И на сто процентов уверенная в своей неотразимости.
Мерно тикал раритетный, но всё ещё очень точный стенной хронометр «Генрих Мозер». Тихо, на грани слышимости, урчал кондиционер. Его усилий было недостаточно, чтобы изгнать из кабинета тонкий запах духов, дивно оттенявший аромат чисто вымытого женского тела. Ещё мгновение – и Семёну Петровичу привиделись лазурные волны, перистые головы пальм, ласковый, прогретый солнцем песочек…
