к командиру и неотрывно смотрел вперёд на ледовые поля, над которыми совсем низко летел вертолёт. «Хороший самолет, как пуля, летит», — подумал Айвам и по старой привычке разговаривать с собакой хотел поделиться с Лилитом, но, взглянув на лётчика, который весело кивнул ему, счёл неудобным этот разговор.
Вертолёт всё время держал связь со штабом высокоширотной экспедиции. До штаба оставалось лететь не более часа, но полёт осложнился густой облачностью. Искать экспедицию вслепую было делом весьма затруднительным, а при недостатке горючего — невозможным.
Как только вертолёт вошел в облачность, он тут же начал набирать высоту, чтобы не напороться на какой-нибудь айсберг. Горючее было на исходе, и положение становилось критическим. Командир вертолёта принял решение прекратить полёт и подыскать подходящее место для посадки. Вертолёт пролетел ещё немного и стал пробивать облачность. Из горизонтального полёта он перешел в вертикальный и начал спускаться.
Айвам следил за всем этим с величайшим вниманием. Но когда вертолёт пошел вниз, мальчик насторожился. Он прилип к стеклу и смотрел, как вертолёт спускался вниз на лёд.
Вдруг Айвам крикнул:
— Лёд тонкий!
Лётчик автоматически что-то переключил, вертолёт как бы повис на месте и тут же пошёл вверх. Лётчик спросил Айвама:
— А почему ты думаешь, что лёд тонкий?
— Я знаю, — сказал мальчик, — вода немного просвечивает. На таком льду не поймаешь наваги. А вот слева были торосы. Там обязательно будут маленькие площадки, как у моей пещеры.
— Ты так думаешь? — спросил лётчик.
— Да, я так думаю.
Вертолёт взял направление на торосы.
Мальчику показалось, что лётчик его слушается, и он ещё старательней стал следить за льдами. Теперь Айвам молча глядел через стекло и вдруг, не отрываясь от наблюдений, замахал рукой, давая понять, что надо садиться.
Но лётчик и сам видел, что здесь можно приземлиться совершенно безопасно. Среди высоких торосов он быстро поставил вертолёт на лёд. В штаб передали координаты и причину посадки.
Айвам выбежал на лёд с такой радостью, как будто эти торосы были его родным посёлком. Теперь, в окружении людей, он считал, что оказался уже на земле, и у него было отличное настроение. Тем более, лётчик послушался его и сел во льды по его указанию. Но вдруг Айвам заметил, что лётчик почему-то невесел. Он стоял с дядей Тэнмао на льду и говорил:
— Не долететь нам до места. Горючего не хватит искать штаб при плохой видимости. Это может задержать нас, а продуктов маловато.
— А у нас ружьё есть, — вмешался Айвам, — с ружьём без пищи не будем. И патронов полный карман.
— Ишь, какой ты храбрец! Ружьё и у нас есть, а того ты не знаешь, что в этих широтах даже и нерпы не встретишь. Говорят, её здесь нет.
— Не-е — ет, — недоверчиво протянул мальчик. — Вода есть, и нерпа будет. Вот пойдём в ту сторону, где хотели сесть на тонкий лед. Там и полынья будет.
Айвам оказался на редкость словоохотливым. Ему нравилось разговаривать с живыми людьми. И бояться теперь совсем нечего.
— Пойдём сходим, — согласился лётчик.
Айвам навесил через плечо ружьё, и они отправились в путь. Как горный козлик, он прыгал с льдины на льдину, с выступа на выступ. Впереди бежал Лилит.
«Вот он, властелин льдов! В родной стихии себя здесь чувствует», — подумал лётчик.
Они дошли до тонкого льда, над которым совсем недавно висел вертолёт, забрались у припая на глыбу льда, и мальчик, лукаво подмигнув, сказал:
— Видишь, какой тонкий лёд? На нём человек провалится, не то что вертолёт. Айвам знает лёд!
— Это, конечно, правильно, а полыньи все-таки нет, — подзадорил его лётчик.
— Сейчас нет, завтра будет. Вот посмотришь. И они пошли по торосам к вертолёту. Лилит бежал рядом. Вдруг он присел, навострил уши и, сорвавшись, бросился в сторону вертолёта.
Айвам сразу заволновался, переменился в лице и крикнул:
— Бежим! Сейчас здесь будет трещина.
— Подожди, подожди. Почему будет? — спросил лётчик, недоумевая.
— Бежим, бежим! Скорей бежим! — И мальчик ринулся вперёд.
Серьёзному лётчику не хотелось ни с того ни с сего бежать, тем более что его громадные унты и тяжёлый комбинезон не располагали к спорту. Но, найдя предлог, он сорвался с места и на ходу крикнул:
— А ну, давай вперегонки!
Лилит мчался впереди, за ним летел, сверкая пятками своих лёгких торбасов, Айвам, и, немного отстав, неуклюже, но крупными шагами нёсся летчик.
Раздался выстрел, и Айвам мгновенно остановился.
— Теперь можно не бежать. Уже образовалась, — сказал мальчик.
— Что образовалась?
— Трещина. Это лёд выстрелил. Можно её посмотреть сейчас.
Они вернулись. Изумлённый летчик стоял на краю трещины, далеко уходившей и в ту и в другую стороны, и всё удивлялся, покачивая головой. Трещина была уже настолько широкой, что её не мог бы перескочить даже самый хороший прыгун. Отколовшиеся торосы уходили в сторону тонкого льда.
А мальчик смотрел на эту трещину.
— Вот сейчас она станет полыньёй, — сказал он. — Трещины всегда подкрадываются неожиданно.
Лётчик слушал его внимательно. Мальчик видел, что он рассказывает лётчику вещи, которых тот, такой смелый и взрослый человек, не знает. И это радовало его.
— Ну и молодец ты! — восторгался летчик.
— Это не я. Это Лилит. А я тоже до выстрела не узнал бы.
Утром солнце пробило облачность, и всё небо очистилось и стало высоким-высоким и безоблачным. На горизонте показалась чёрная точка. Это летел второй экспедиционный вертолёт. Вскоре он сел рядом. Вышел улыбающийся белобрысый летчик.
— Привет вам! — сказал он. — Горючее привёз.
— Зачем это? Мы, может быть, и так долетели бы.
— Может быть, а тут наверняка, — ответил весёлый летчик.
Айвам стоял в сторонке и внимательно прислушивался к их разговору. Он думал: «Как помогают друг другу лётчики!»
— А где этот мальчик, которого вы сняли?
— Вон он стоит.
— Ох ты какой! Как Амундсен! Ну, здравствуй! — И весёлый лётчик крепко пожал ему руку.
Не выпуская его руки и глядя Айваму в глаза, он добавил:
— Молодец! Теперь к празднику будешь дома.
— К какому празднику? — спросил мальчик.
— Как к какому? К Первомайскому. На лице мальчика появились растерянность, смущение, и он тихо спросил:
— А разве его ещё не было?
— Кого?
— Праздника?
Командир вертолёта, снявший Айвама и присутствовавший при этом разговоре, вынул тетрадку и,
