«Что за чушь? — подумал Илья Ларионович Звонарёв. — С другой стороны, откуда им известны секретнейшие дела отдела?»
Вечерняя записка
Вернувшись с работы, усталый учёный получил новый конверт с совсем короткой запиской:
«Что такое «уб»? — соображал кандидат наук. — Убыток? Или тут открыто намекается на убийство?»
Во всяком случае, о неуместных шутках следовало поставить в известность профессора Драгосмыслова.
Профессор не удивлён
— Я вовсе не удивлён, — печально сказал Драгосмыслов. — Как будто не знаешь Стократьева, Дулиса и эту толстушку Творожную. Они надо всем смеются. Не верят, не верят! Завистники. А кроме того, их круглики под угрозой. Ведь если отдел не успеет к дате, у нас отнимут белый флажок.
— Печально, печально, — пробормотал Звонарёв.
— Не бойся Дулиса, бойся Творожную. За белый флажок она может пойти на куртаж.
— Скорбно, — вымолвил Звонарёв.
— Так что подумай, Илья. Есть ещё дни. А что? — Профессор потёр ладошки. — Всего полквартона! Бери на себя, дерзай! В твои лета я не ждал милостей от природы!
— Да я и не жду, — уныло проговорил Звонарёв.
— Вот и не жди! Дожми к круглой куте… то есть, как её, дате! Надо докушать кашу!
На том и кончился разговор.
«Полквартона! — сердито говорил себе Звонарёв. — Совсем пустячок. Чтобы дать ещё полквартона, во всём городе придётся выключить свет». И что-то тревожило, сильно тревожило Звонарёва.
«Кто его знает, что там у них», — думал он, поглядывая с опаской на небо.
Совещание
Пока одни люди стремились проникнуть в небесные дали, другие ходили по земле. Забот на земле всё-таки больше, и особенно там, где среди привычного и понятного творятся совсем непонятные вещи.
— Непонятно! — Полковник Чугун грохнул ладонью об стол и открыл совещание.
Ещё раньше закрыли дверь и украсили её табличкой «Совещание». Правда, как только полковник грохнул ладонью, табличка слетела и ловко скользнула под стол секретарши. Но ни майор Ревунов, ни капитан Карнаух, ни лейтенант Ледогоров об этом не знали, а секретарша решила не замечать.
— Жила тонка? — зловеще спросил полковник, не подозревая, что совещание как бы отменено его тяжёлой ладонью.
— Что волнует меня? — начал майор Ревунов…
При этих словах табличка насторожилась. Майора она смертельно боялась. Это он, майор Ревунов, беспрестанно вешал её на гвоздь и не давал ни сна, ни покоя.
— Меня волнует… — внезапно майор привстал и кинулся в дверь.
— Так и знал, — пробормотал он, распахнув её настежь.
Табличка была разыскана и водворена на место. Теперь уж майор говорил спокойней.
— Голос волнует меня. Этак, пожалуй, заговорит, как товарищ полковник, даст указания.
— А шуточки с телефоном? — строго напомнил Чугун.
— Ясно одно, это целая шайка, — твёрдо сказал Карнаух.
— А кроме того, — Чугун показал глазами наверх, — нужен ажур к круглой дате.
— К круглой всё будет, — заверил майор Ревунов. — Я предлагаю расширенное совещание.
При этих словах табличка за дверью уныло перекосилась.
— А ты, лейтенант? — полковник Чугун обратил к Ледогорову начальственный взгляд. — Как там эксперимент? Даёт ли плоды?
— Плодов пока нет, — смущённо сказал Ледогоров.
Но в то же мгновение выяснилось, что они были. В дверях показалось растерянное лицо секретарши, и голос её сообщил:
— Из Дома игрушки звонят. Это какой-то ужас.
Дом игрушки
Растерянные продавцы толпились посреди разгромленного Дома игрушки. Заведующая отделом плакала навзрыд. В залах творилось что-то неописуемое. Часть кукол была аккуратно перегрызена пополам, часть растерзана на мелкие кусочки. Огромный плюшевый мишка, манивший с витрины, изодран в клочки. На полу перемешались колёсики от машин и паровозов, обломки конструкторов, обрывки лент, маленьких платьиц и осколки игрушечной посуды. Во всём огромном магазине не осталось ни одной целой игрушки. При этом два десятка божков, собранных для эксперимента, бесследно исчезли.
— А что творится на складе! — рыдала заведующая отделом.
— Когда это произошло? — мрачно спросил полковник Чугун.
— Ночью!
— Кто-нибудь слышал?
— Никто!
— А где директор? — сурово спросил полковник.
Но директора увезла «скорая помощь». Потрясённый разгромом, он потерял сознание. Да и кого не поразит такая картина? У Ледогорова, например, пробежал озноб по спине. Особенно страшны были разбросанные повсюду руки, ноги и головы несчастных кукол. На одну из них лейтенант наступил и тут же отпрыгнул, словно это было живое тело.
— Просто невиданно и неслыханно, — пробормотал капитан Карнаух.
В зале уже работали эксперты. Подъехала машина, из неё выпрыгнул опытный проводник с собакой. Несколько раз мелькнули вспышки. Началось кропотливое следствие.