Абрамов и добавил злобно: — Бежишь, как брюхатая баба!.. Пошел!
Осьмин повернулся, подошел к Кашневу и передал:
— Ротный командир приказали вам, ваше благородие…
— Хорошо, слышал, — перебил Кашнев, зачем-то поправил фуражку, переглянулся с Пинчуком, облегченно улыбнулся. Потом почувствовал, что лоб у него холодный и мокрый, не спеша вынул платок и вытер пот.
Он вывел роту на двор казарм, где земля была еще влажная от тумана, но уже слоилось вверху синее небо; а со двора — «правое плечо вперед» — на дорогу, в поле. Там он с полуротой атаковал по всем правилам Пинчука, который с другой полуротой занял кладбище; Пинчук был застигнут врасплох и сдался.
В казарму пришли с песнями, и солдаты пели лихо и весело, точно и впрямь были в каком-то деле, необыкновенно удачном для русского оружия.
Абрамов был еще в канцелярии, и когда пришла рота, стал в дверях и смотрел, как составляли ружья, раздевались, готовились идти на обед. Смотрел, курил и молчал.
Когда Кашнев пришел домой, следом за ним принесли бумажку о назначении в помощь полиции.
Теперь, подойдя к окошку, в котором увидел он спину Крамаренки, Кашнев припомнил еще, как конфузливо жал ему руки Пинчук, когда они прощались, расходясь по квартирам. К тому времени разгулялся день, и был Пинчук весь на солнце, черный, приземистый и конфузливый. Гадал, даст ли делу ход капитан Абрамов, и почему-то убежден был, что не даст.
Он был семейный, и все искал в себе каких-нибудь болезней, чтобы лечь в госпиталь и потом выйти снова в запас.
Ходил кособоко, — левое плечо выше, правое ниже, шинель сшил из дешевого толстого сукна и шашку купил где-то на толкучке за полтинник.
Лютая зима*
Впервые роман вышел отдельным изданием: С.Сергеев-Ценский. Массы, машины, стихии. Роман. Вторая часть трилогии «Слово о полках царских», Государственное издательство «Художественная литература», Москва, 1936. Датирован автором в этом издании: «Сентябрь-ноябрь 1935 года. Крым, Алушта». Вошел в десятитомное собрание сочинений, том девятый, под названием «Лютая зима».
В 1920 году С. Н. Сергеев-Ценский написал этюд «Хутор „Бабы“» (вошел в его собрание сочинений изд. «Мысль», том восьмой, 1928). О нем Горький писал Сергееву-Ценскому 3 декабря 1926 года: «…„Бабы“ — сверкающая вещь». Впоследствии этюд составил главу вторую повести «Полевой суд», которую автор напечатал в журнале «Октябрь», № 5 за 1936 год. В свою очередь «Полевой суд» составил главы 23–35 романа «Массы, машины, стихии» (имеются лишь некоторые разночтения, преимущественно — стилистического характера).
В журнальном тексте последние два абзаца тридцать пятой главы романа читаются так:
И все-таки по приказу генерала Истопина тут же с прихода полк должен был выделить четыре роты в знакомые уже ему землянки впереди весьма благоустроенного имения пани Богданович, где прочно укоренился штаб корпуса.
А тела четырех бабьюков и Курбакина так и не успели закопать в землю: наскоро засыпанные снегом, остались они лежать до весны.
Ноябрь 35 г. Алушта.
Примечания
1
Огонь (франц.).
2
Следовательно (лат.).
