Дюрантом, – сказал Мейсон.
Дверь открылась, и в комнату ввалился лейтенант Трэгг.
– Ну вот, Перри, вы велели мне прийти, и я здесь. Правда, для этого пришлось кое-где нарушить правила движения, прибегнуть к помощи сирены и проскочить на красный свет, тем не менее я здесь.
– Прекрасно. Лейтенант Трэгг, вы знакомы с мистером Олни?
– Да, я знаю его.
– Олни только что сказал мне, что одолжил Дюранту некоторое количество денег в виде стодолларовых банкнотов. Так сколько денег вы ему одолжили, мистер Олни?
– Подождите, подождите. Что это такое? Я не собираюсь здесь подвергаться перекрестному допросу, и, более того, ничего подобного я вам не говорил.
– Я совершенно определенно понял, что вы одолжили Дюранту несколько стодолларовых, – возразил Мейсон.
– Я сказал, что
– Так сделали вы это или нет? – спросил Мейсон, посмотрев на Трэгга.
– На самом деле мне… мне было жаль парня, и именно по этой причине я был в совершенном изумлении, когда узнал, что он подверг сомнению подлинность моего Филиппа Фети. Это самая ценная картина в моей коллекции.
– Тогда можно мне узнать, сколько денег вы периодически давали ему и когда?
– Нельзя, – отрезал Олни. – Чем больше я наблюдаю за вами, мистер Мейсон, тем больше осознаю, что допустил ошибку, доверившись вам и явившись сюда без адвоката. Я намерен вызвать его сюда и…
– Одну минуту, – прервал его лейтенант Трэгг. – Если вы не хотите говорить об этом мистеру Мейсону, тогда скажите мне. При осмотре тела Дюранта у него было найдено десять тысяч долларов или около того. Итак, сколько из этих денег к нему попало от вас?
– А кто сказал, что хоть что-то из этой суммы попало к нему от меня?
– Никто, – ответил Трэгг. – Я спрашиваю об этом вас. Будьте внимательны при ответе, Олни. Это дело об убийстве.
– Вы не имеете права держать меня здесь и придираться ко мне.
– Я не придираюсь, я расследую дело об убийстве и задаю вам вопрос. Вас никто сюда не загонял, вы пришли сами.
– Ну хорошо, ваш вопрос таков, что я не намерен отвечать на него. Не потому, что мне есть что скрывать, но у меня сейчас сложные деловые отношения, и поэтому я ничего не могу предпринять без адвоката.
– Тогда вам лучше позвонить адвокату и попросить его приехать сюда, – вмешался Мейсон. – Это за вас может сделать мисс Стрит. Делла, позвони, пожалуйста, мистеру Холлистеру и скажи, что он нужен здесь мистеру Олни…
– Не надо, – оборвал его Олни. – Я сам поеду к нему и проконсультируюсь, прежде чем сделаю какие- либо заявления.
– Этот Фети – жемчужина вашей коллекции? – поинтересовался Мейсон.
– Конечно.
– А как же могло случиться, что она отсутствовала в течение недели, пока Горинг Гилберт делал копию в своей мастерской, и вы не хватились ее?
– Кто сказал, что ее не было на яхте?
– А как же иначе?
– Меня интересует, – вернулся к своему вопросу Трэгг, – какое количество денег попало к Дюранту от вас? При всем уважении к вашему положению, мистер Олни, я намерен выяснить это, прежде чем вы уйдете отсюда.
– Я не обязан ничего вам говорить.
– Не обязаны, это верно. Но это может показаться очень подозрительным.
– Что в этом подозрительного?
– Почему вы дали ему десять тысяч долларов? – настаивал Трэгг. – Он шантажировал вас?
– Что вы имеете в виду?
– Трэгг, вы можете поинтересоваться, правда ли то, что он заказывал Гилберту копию картины Филиппа Фети, – подсказал Мейсон.
– Почему я должен просить кого-то делать копию моей картины?
– Возможно, – предположил Мейсон, – у вас были проблемы в семейных отношениях; вы знали, что жена собиралась подавать на развод, и решили обезопасить свою любимую картину.
– Вы отдаете себе отчет в том, что сейчас говорите? – возмутился Олни. – Вы отдаете отчет в том, что обвинили меня в…
– Абсолютно. А вы, если все не расскажете, можете быть обвинены в убийстве. Лейтенант Трэгг не вчера родился. Ваша жена тоже получит повестку в суд.
Олни побелел:
– Вы вызвали в суд по этому делу мою жену?
– Да.
– О боже! Тогда все пропало!
Мейсон, взглянув на Трэгга, сказал:
– В день убийства у Дюранта не было ни пенса приблизительно до шести часов вечера. К моменту смерти, около восьми часов, у него появились десять тысяч долларов, и все сотенными. Банки в это время были уже закрыты. А теперь ответьте, давали вы ему эти стодолларовые банкноты?
– Да, – подтвердил лейтенант Трэгг, – это то, что нужно для начала.
Олни встал, немного подумал и сказал:
– Я должен встретиться со своим адвокатом.
– Прошу прощения, – сказал Трэгг, – но вы никуда не пойдете. А точнее, пойдете со мной в полицейский участок, если не ответите на поставленный вопрос. Я еще раз официально повторяю его: Дюрант получил от вас деньги?
– Да, – сказал Олни после паузы, – он получил их от меня.
– Вот теперь лучше. Когда он получил их?
– Приблизительно в семь сорок пять.
– Почему он получил их?
– Он сказал мне, что если у него будут деньги, то он… ну, он поможет исчезнуть Максин Линдсей.
– А почему вы были заинтересованы в ее исчезновении?
– Потому что я не мог больше участвовать в этом чертовом деле с картиной, которое сам же и начал, а с другой стороны, я не мог пойти на попятную.
– Ну вот, теперь кое-что начинает проясняться, – сказал Трэгг. – Итак, вы встречались с Дюрантом в семь сорок пять?
– Да.
– Где?
– Перед домом Максин Линдсей.
– Тогда, – сказал Мейсон, улыбаясь Трэггу, – насколько известно, Олни, вы были последним человеком, кто видел Дюранта живым, потому что у Максин Линдсей превосходное алиби с семи сорока пяти. В восемь часов ее уже видели на автовокзале.
– Вы не знаете, что она делала
– Я думаю, вам следует рассказать, что делали
– Ну что ж, – тяжело вздохнул Олни. – Я знал, что мне не избежать скандального бракоразводного процесса с женой. У нее было полно улик против меня. У меня же – ничего. Я знал, что она оберет меня до последней нитки. И я начал откладывать наличные деньги. За несколько лет у меня скопилось около четверти миллиона купюрами по сто долларов. Мейсон прав, я хотел сохранить для себя своего Филиппа Фети. Думаю, мне следует выложить на стол все карты, джентльмены. Сейчас это мой единственный шанс.
