Бремя «Ч»

Карл придирчиво обозрел клерков и объявил, кивнув на меня:

— Прошу любить и жаловать. Наш новый служащий. Зовут его Чек. Офис номер четыре.

«Не забыть бы, — номер четыре…»

Я слегка поклонился и услышал со всех сторон одобрительный гул.

— А это, — Карл изящно повел рукой, — мои первые помощники. Персонально: Бо, Э, Ни, Ви, А, О, Ва, Ал, И, Се, Мо, Па.

Вот так память у Карла! Не забыт ни один из двенадцати клерков!

На стенах я заметил яркие лозунги. Да еще какие! «Оградим Ноосферу от варварских вторжений!», «Создадим свою, самую надежную Иносферу — на все грядущие времена!» Были и другие призывы, но Карл, поворачиваясь, нарочито задел меня, и мое внимание переключилось на властелина.

— Интересуешься Ноосферой? — хмыкнул он. — Этим кладбищем иллюзий почему-то интересуются все. Не понимаю — что интересного?

— Как — что? — искренне удивился я. — За тысячи лет жизни на Земле человечество столько накопило!.. Все доброе, умное должно работать на будущее.

— И ты туда же, — рассмеялся Карл. — Мертвая, гробовая романтика. Реальная жизнь сказок не приемлет.

— Тогда зачем ограждать Ноосферу от варварских вторжений? — кивнул я на лозунг.

— Зачем ограждать? — усмехнулся Карл. — От любопытствующих. Слишком много их развелось. Ну, ну, не будем мешать труженикам громкими разговорами.

Под угодливыми взорами клерков он вальяжно вышел из кабинета, скромно опустив глаза.

— Сейчас, — объявил он, — немного развлечемся, посмотрим фильм, а потом… Потом и вникнем. Не будем забегать вперед.

В соседнем кабинете, с десятком кресел и телеэкраном на полстены, он включил телеустановку и устало опустился на мягкое сиденье.

— Заранее похвастаюсь, — осклабился Карл. — У меня свой кинематограф, свои принципы драматургии. Люблю кино обстоятельное, подробное. Зритель не должен метаться от кадра к кадру. Образ обязан входить в него, как нож в масло. Ну, ну, посмотрим.

Я осторожно присел на кресло позади Карла. Замечаний не последовало, значит, веду себя как положено.

Вспыхнули титры — броские, поистине ошеломляющие: продюсер — Карл, главный режиссер — Карл, главный герой — опять же Карл… Остальные создатели фильма, обозначенные мелким шрифтом, были мгновенно зачернены наплывом.

Крупно, во весь экран, развернулось название фильма: НЕПОВТОРИМАЯ ЛЮБОВЬ.

Некто, с лицом Карла, в черном с мелкими завитками парике, прогуливается в парке. Ему скучно, он томится от невеселых мыслей. Не радуют ни цветы, благоухающие в клумбах, ни трели соловья, ни ясное небо с ярким солнцем… Открывшийся с горки живописный пейзаж с рощами и сверкающей рекой опечаленные глаза не замечают.

Киногерой о чем-то мучительно раздумывает, то и дело вздыхает и, наконец, принимает трудное решение. Он торопится к особняку, похожему на крепость, почти весь — из зала в зал — его обходит. На высотной веранде вдруг обнаруживает старика в домашнем просторном халате. Старик пьет чай и любуется просторами.

Из диалога выясняется: это отец и сын. Наследник требует денег и свободы. Как бы не так! Старик жаден и хитер. Дулю тебе, молокосос! Сын бросает в лицо скупердяю последние оскорбления, спешит в конюшню, седлает коня. Обиженный наследник полон решимости добыть свое счастье сам. Пока он не знает, где остановит своего коня. Главное — не оглядываться, не отступать!..

На закате он добрался до незнакомого городка, спросил у прохожего — как найти гостиницу, и вдруг заметил — его окружают могучие бородачи с обнаженными шпагами. Не менее двух десятков наглецов стремительно сужают смертельный круг…

«Понятно, — говорю я себе, — будет кровопролитное сражение. Не очень-то интересно, но обижать господина Карла невниманием нельзя…»

Начинается битва героя-одиночки с шайкой головорезов. Конь топчет копытами, шпага яростно колет то слева, то справа, но не так-то просто одолеть сильных безумцев. Кажется, они вот-вот сбросят героя, но тому везет — он одерживает одну победу за другой и в конце концов побеждает окончательно. Последний оставшийся в живых бородач шмякается на колени и просит пощады.

Победитель великодушен. Он дарует бандиту жизнь и небрежно повторяет вопрос: «Как проехать в гостиницу?»

Бородач очень уж неохотно ведет героя к двухэтажной деревянной постройке и пытается бежать. Всадник настигает беглеца, заставляет следовать за собой…

«Может быть, хватит? — я начинаю нервничать, поглядываю по сторонам. — Наберись терпения! Возможно, самое интересное впереди…»

На экране появляется новый персонаж — хозяйка гостиницы. Она вся в слезах, набрасывается на бородача и требует, чтобы тот немедленно отпустил ее дочь. Оказывается, это главарь шайки, целых две недели он держит бедную девушку под замком.

Затворы сброшены, освобожденная красавица обнимает любимую мать и осыпает проклятьями главаря шайки. Герой не сводит с девушки восхищенного взора, он даже не заметил, как выскользнул из гостиницы опасный бородач… Ну и пусть себе! Разве это главное? Главное теперь — любовь!

Красавица и ее освободитель ведут долгий разговор взглядами. Потом — прогулка по саду, первые слова любви, первый поцелуй…

Комната, в которой красавица еще недавно томилась, превращается в лучезарный рай. Медленно, очень медленно герой освобождает от одежды свою возлюбленную, а затем медленно, очень медленно сбрасывает одеяние сам.

Два обнаженных тела бесстыдно сливаются…

Дальнейшие подробности интимной, сладкой возни заставляют меня, воспитанного на целомудрии, опустить глаза…

Когда я опять осторожно взглянул на экран, успел лишь прочитать: КОНЕЦ ПЕРВОЙ СЕРИИ.

В комнате зажегся свет, и довольный Карл спросил:

— Понравилось?

Я помедлил с ответом.

— Нужно подумать.

— Думать нужно всегда. — Глава Карла померкли. — Остальные серии досмотришь потом. И обязательно напишешь рецензии. А теперь в музей! — скомандовал он. — Без знакомства с бюрократическими реликвиями я не могу допустить к выполнению весьма ответственных обязанностей. И вообще, цени, Чек, сколько трачу на тебя драгоценного времени. Надеюсь, пойдет впрок.

Осторожно, весь внимание, я последовал за Карлом. Он остановился около лифта, и я сразу догадался нажать кнопку вызова.

Медленно, словно издеваясь над терпением, опускалась кабина, и Карл торжественно вопрошал:

— Знаешь ли ты, Чек, где находишься?

— В лифте, — простодушно ответил я.

Карл скривился, будто сразу съел два лимона.

— В учреждении, — поправился я. — В очень солидном и уважаемом.

— Ответ однобокий. Учреждение, в раскладке моих интересов, на самом последнем месте. А что на первом? Прежде всего, мой дом. Здесь я живу, здесь проходят лучшие часы моей жизни. Второй чрезвычайно важный аспект: это моя крепость. Крепость — в полном смысле этого слова. Отсюда я слежу за границами своих владений, здесь рождаются необходимые оборонные и наступательные планы.

Уловив на моем лице недоумение, Карл снисходительно покачал головой:

— Да, Чек. Если тебе повезет, узнаешь больше. А полка, — он прищурился, — будешь заниматься буквоедством и постижением бюрократических тонкостей. Мне нужны хорошие бюрократы. В свое время,