Точнее было бы сказать, совсем не убежден, потому что далее Канкрин энергично возражает. Провинциальная монета может существовать и приносить пользу, потому что это будет «монета роскоши с добровольным оборотом» (то есть не хочешь-не бери!). Простолюдина не обмануть, по весу новые монеты будут резко отличаться от серебряных такого же размера.
Не следует беспокоиться и о запасах металла, заверил Канкрин, и тут же послал Гумбольдту официальное приглашение приехать «в интересах науки и страны», самому убедиться в возможностях уральских россыпей, «по сравнению с которыми колумбийские, судя по описанию Вашего превосходительства, ничтожны».
В том же письме, словно забыв о возражениях Гумбольдта, он просит его сообщить свое мнение о выборе соотношения стоимости платины к серебру.
Против намеченного Канкриным соотношения 5:1 Гумбольдт не возражал. Предложение приехать он принял, и весной 1829 года посетил Урал. Его путешествие способствовало изучению края, но для проблемы: быть или не быть платиновым деньгам — уже значения не имело.
Еще за год до этого, 24 апреля 1828 года, был обнародован «именной указ» о чеканке умеренного количества платиновой монеты из казенного металла и приемки ее в платежах на добровольных началах.[5] За подделку новой монеты было обещано то же, что и за подделку всех других.
Вероятно, письма Гумбольдта сыграли роль в невиданно быстром для тогдашней России осуществлении проекта.
Во всяком случае, на другой день после «именного указа» Канкрин отправил Гумбольдту благодарственное письмо, приложив к нему белый червонец, отчеканенный первым.
После смерти Гумбольдта, дожившего до девяноста лет, в 1859 году эта монета была выкуплена, вернулась в Петербург, в Эрмитаж, часть Зимнего дворца, незадолго до этого открытую «для публичного обозрения», хранится она там и теперь.
Среди сверкающих дворцовых коллекций белый червонец выглядит более чем скромно. Монетка по виду очень похожа на нашу двадцатикопеечную, даже чуть меньше, но раза в четыре тяжелее. На лицевой стороне изображен герб Российской империи — двуглавый орел. При очень хорошем зрении можно разглядеть на груди орла московский герб, а на его правом крыле гербы царств Казанского, Астраханского и Сибирского, на левом — Польского, Херсонеса Таврического и Великого княжества Финляндского.
На обратной стороне в середине монеты чеканка в пять строк:
3
рубли на серебро
1828
Спб
Эта надпись окаймлена ободком, а между ним и зубчатым краем монеты по кругу надпись: «2 зол. 41 дол. чистой уральской платины» (что было не совсем точно: монеты содержали около 97 процентов платины, 1, 2 процента иридия, 0,2 процента палладия, 0,5 процента родия, остальное составляли медь и железо).[6]
Рассматривая такие монеты, невольно задумываешься: почему их назвали червонцами?
В нашем сознании червонец — это десять рублей, а никак не три.
Ответ нетрудно найти в любой энциклопедии.
Оказывается, десятирублевые червонцы очень молоды. Лишь при Советской власти, в 1922 году, были выпущены банковские билеты такой стоимости. Они были основной денежной единицей нашего государства до 1947 года, когда после денежной реформы их место занял рубль.
А в XIX веке десятирублевая золотая монета называлась империалом, золотой червонец был трехрублевиком, и Канкрин умышленно принял такую же стоимость для платиновой монеты. Она отличалась не только цветом, но и весом — 10,35 грамма, а золотой червонец весил около 4 граммов.
Дебют белых червонцев прошел успешно. Опасение Гумбольдта, что их будут остерегаться из боязни спутать, не подтвердилось. Их прозвали «платенниками», «уральскими червонцами» и брали охотно, малые размере делали их удобными, а от такого же по размеру серебряного четвертака они хорошо отличались и по весу и до внешнему виду.
К тому времени представление о том, что платина — металл драгоценный, надежный, уже распространилось. «Простолюдины» и не «простолюдины» резонно рассудили, что лучше платина, чем медяки да ассигнации.
Сыграла свою роль и реклама: в праздничные дни царь стал делать подарки приближенным не червонным золотом, а белыми червонцами. Еще в большей мере престиж платины повысило то, что из нее стали изготовлять ордена, медали, памятные жетоны — полная их коллекция хранится в Ленинградском Эрмитаже.
Самая большая платиновая медаль весом 573,5 грамма, диаметром 86 миллиметров была выпущена к празднованию 1000-летия России. Открытие Исаакиевского собора отметили медалью весом 226 граммов, диаметром 65 миллиметров.
В 1843 году медалью с надписью «Первый палладий из уральской платины» был отмечен достигнутый успех. Эта медаль — диаметр 35 миллиметров, вес 47 граммов — отличается от платиновых не только малым весом, но и «блещущей белизной».
Надо отметить, что даты, указанные на некоторых медалях, вызвали предположения о том, что их чеканка производилась задолго до открытия россыпей в России. Так, на медали «Медный всадник» обозначен 1782 год, а на медали в честь взятия Парижа 1814 год.
Удалось установить, что обе эти медали были изготовлены в 1828 году, а указаны на них даты событий, которым они посвящены. Об этом следует помнить коллекционерам.
Принятые меры содействовали успеху белых червонцев. Канкрин рассылал их повсюду. Он сообщил Гумбольдту: «Я стараюсь распространить монету в Азию. Персы находят большое удовольствие в платиновых монетах, и думаю, что мы слишком мало оценили металл».
Гумбольдт отвечал: «Я очень рад слышать со всех сторон, что новая монета имеет успех и приносит много пользы».
Успех был так велик, что в конце 1829 года начали выпускать и более дорогие платиновые монеты — шестирублевики и двенадцатирублевики. Их называли белыми полуимпериалами и империалами, хотя их стоимость не совсем соответствовала золотым монетам с таким названием.
Лицевая сторона всех платиновых монет одинакова — двуглавый орел во все поле. На обороте изменения только в цифрах, указано соответственно 6 и 12 рублей, а в круговой надписи: «4 зол. 2 дол…» и «9 зол. 68 дол. чистой уральской платины».
Платина получила надежный неограниченный сбыт, и уральскому начальству приказано было всемерно форсировать поиски и добычу белого золота.
В газетах тех лет есть сведения и о других важных применениях. Так, московский купец К. Кивер был награжден медалью «За употребление нового способа сгущения серной кислоты в платиновых снарядах». И о платиновых эталонах отечественного изготовления сообщалось с ликованием.
Получила платина в России и совсем новое применение в мощной тогда «колокольной индустрии». Давно уже было известно, что добавка в колокольную бронзу серебра порождает звонкий, открытый тон, золото увеличивает резкость и громкость звучания, а платина, как оказалось, придает несравненную «малиновую» нежность. В колокольную гамму было внесено важное дополнение. В какой пропорции добавляли платину, не сообщалось, но известно, что на колокола с малиновым звоном спрос был велик.
ПЛАТИНОВАЯ ЛИХОРАДКА
Белые червонцы сразу же завезли на Урал, и они воочию показали, что платина теперь металл денежный. Одновременно казна объявила, что покупает «сырую» платину от всех, без ограничений…
