А к вечеру ему сообщили, что уже и оба бывших владельца гаражей Самохваловы стоят у здания администрации, и тоже с плакатом. «Долой поповский произвол!» – было начертано на нем.
– Ваше благословение! – с энтузиазмом предложил Алексий. – Давайте и мы чего-нибудь напишем! Вон, прихожане говорят, мы постоим! Вы только скажите, чего написать!
– Чего написать?! – горько усмехнулся отец Василий. – Наверное, «Долой глупость».
Алексий почесал затылок.
К ночи, уже после повечерия, отец Василий не выдержал и пришел на площадь перед зданием администрации. Число участников пикетов ощутимо выросло что с той, что с другой стороны. И только отец и сын Самохваловы так и стояли в гордом одиночестве со своим «антипоповским» плакатом.
Священник подошел к мусульманам, тихо, ненатужно поговорил и выяснил, что со вчерашнего вечера никто Исмаила Маратовича в городе не видел, из чего наиболее нервные и нетерпеливые верующие сделали однозначный вывод: муллу арестовали. Отец Василий вздохнул. Исмаил был у своих прихожан в огромном авторитете. Но, главное, власти даже и не подозревали, сколько психически неустойчивых людей остаются в приемлемых для общества рамках только благодаря неустанной работе своих пастырей. Теперь, когда одного из пастырей не стало, все полезло наружу, как дрожжевое тесто.
Угнетали его и люди в черных мундирах. Те, что помладше, видимо, грезили боевыми подвигами и были готовы к любым лишениям для себя и других, лишь бы доказать, что они не трусы и могут отстоять Родину от любого врага – хоть реального, хоть виртуального. А те, что постарше... эх!
Половину из них отец Василий знал еще со школы. Прошедшие суровую школу десанта, морской пехоты, а некоторые еще и Афгана, они так и остались где-то там, в далеком грозовом прошлом. Давно окончившаяся нелегкая служба так и жила в их душах, прорываясь наружу ночными кошмарами и сезонными обострениями. Тот же Бугров... Мало кто в городе знал полную историю бывшего пехотного капитана, а потому и относились к нему или со страхом и негодованием, или с обожанием. Правда, как она есть, ни к тем, ни к другим чувствам не располагала.
А правда была в том, что орденоносный капитан Бугров оставил свою роту без управления и закрылся в штабном бункере в самый трудный момент вовсе не потому, что струсил. Просто нахлынувший приступ душевного расстройства был настолько силен, что капитан так и не сумел с ним справиться. В результате командование принял и душманский налет отбивал совсем юный лейтенантик, а капитан попал сначала под суд, затем в госпиталь, а затем в спецбольницу под Москвой.
Та война давно закончилась, как закончилось и более чем двухлетнее принудительное лечение. Насколько знал священник, потом Бугров неоднократно пытался трудоустроиться, но нигде более полутора- двух месяцев удержаться не мог. Все мерещились капитану заговоры, слежка и прочие кошмары.
Даже теперь, спустя много лет, пожираемый адской смесью мстительной ярости, острой подозрительности и мук совести, бывший пехотный капитан был не вполне адекватен и в качестве компенсации за пережитый на военно-полевом суде позор все порывался спасти не менее чем всю Россию. Понятно, что стоящие в пикете мальчишки этого не знали, и слава богу, что не знали.
«Надо звонить Медведеву, – решил священник. – Кто-кто, а уж он ситуацию понимать должен».
Отец Василий вернулся домой, кинул в мусорное ведро зачем-то принесенную с собой единственную уцелевшую туфлю, рассеянно поцеловал жену, улыбнулся Мишаньке и набрал домашний номер бывшего главы района.
– Николай Иванович?
– О-о! Батюшка! – удивленно протянул Медведев. – Как дела, как настроение?
– Плохо, Николай Иванович. Помощь ваша нужна...
– Если опять насчет гаражей, то это не ко мне! – рассмеялся Медведев. – У вас теперь новый глава есть.
– Я не о гаражах, я о пикетах.
– Вот что, Михаил Иванович, – назвав священника мирским именем, неожиданно серьезным голосом произнес Медведев. – Ты в это дело не суйся. Не твоего ума это дело. Пусть все идет как идет.
– То есть? – не понял священник. – Как это «пусть«?! Вы знаете, что Исмаил Маратович исчез?
– Конечно, – спокойно подтвердил Медведев. – Я еще вчера вечером об этом знал.
– И так спокойно к этому относитесь?!
– Все под контролем, батюшка, все под контролем, – самодовольно произнес Медведев. – Никуда твой любимый мулла не денется, прибежит как миленький. Ты бы лучше отдохнул, ваше благословение, а то все в заботах, в тревогах. Вот я, например, завтра с губернатором на охоту собрался. И ты куда-нибудь сходи, развейся.
В голове у отца Василия забрезжила неясная мысль, какая-то идея... Но действовать с налету было неумно.
– Охота? – вздохнул он. – А пожалуй, вы правы. Что-то я забегался в последнее время. Надо и впрямь отдохнуть.
– Так я что и говорю! С нами и поехали бы, ружьишко у меня запасное имеется, патронташик найдем...
– С вами?.. – как бы колеблясь, переспросил священник, а сам изо всех сил старался не выдать охватившую его радость. – Но без ружья не останусь? Это точно?
– Гарантирую! – с жаром сказал Медведев. – И мне веселее будет, хоть одна усть-кудеярская душа рядом!
– Заметано! – согласился священник. – Когда едем?
– Завтра в четыре утра ждите. Я заеду.
Медведев кинул трубку, и священник с шумом выдохнул. Губернатор – вот к кому он завтра же обратится. Иван Семенович не сможет не выслушать. И сделать вид, что ничего не случилось, тоже не сможет.
Он повернулся к жене и широко улыбнулся.
– Все, Олюшка, завтра с Медведевым на охоту еду. Готовь бушлатик, сапожки – в общем, сама знаешь.
Попадья с подозрением уставилась на мужа. Он никогда не любил это вроде бы как истинно мужское занятие. И, вкупе с тем, что отец Василий пришел босой и мокрый как мышь, а на расспросы просто отшутился, это заставляло ее всерьез призадуматься.
Медведев заехал, как и обещал, в четыре утра. Отец Василий дал жене последние ЦУ, строго-настрого наказал с самого утра передать Алексию все его наставления, поцеловал Олюшку в щеку и вразвалочку направился к машине.
– Вот и молодцом! – похвалил бывший глава. – Трогай, Санек!
Машина тронулась, набрала скорость, и вскоре огни Усть-Кудеяра остались далеко позади.
Конечно, полноценной охоты сейчас, ранней весной, быть не могло. Но ни отца Василия, ни Медведева это нимало не смущало. Оба прекрасно понимали, что так называемая губернаторская охота начнется небольшим застольем, продолжится гонками на предоставленных воинской частью бэтээрах, а завершится застольем побольше и стрельбой по пустой стеклотаре. Все как всегда. Зверя, буде он попадется под горячую губернаторскую руку, понятное дело, загонят и застрелят, но не это придавало всю прелесть охоте, совсем не это...
В темном чистом небе еще сияли звезды, но на востоке уже светлело, и было ясно – не пройдет и двух часов, и выпавший вчера снег начнет таять, и все прелести ранней весны легко вернут свои ненадолго утраченные позиции.
Время за разговором летело незаметно, и, пока они доехали до губернаторских угодий, отец Василий узнал, что Николай Иванович вовсе не расстроен поворотом судьбы. Конечно же, губернатор позаботился и о его трудоустройстве. И будет теперь Медведев одним из далеко не последних губернаторских заместителей. Вот только место освободится...
Мимо проносились колхозные поля и фермы, леса и перелески, и наконец машина остановилась в
