Он осторожно понюхал коньяк.
– Нет, так ни хрена не поймешь.
– А может порошок явиться причиной смерти?
– Да запросто.
Капитан снова уставился на нас.
– Ну, красавицы, – сказал он, ухмыляясь, – я жду объяснений. Если в номер никто не заходил, как попал порошок в бутылку?
Мы с Юлькой растерянно переглянулись.
– Но почему именно в номере? – проговорила я наконец.
– Правильно, – рассмеялся капитан. – Яд могли подсыпать где угодно. Например, по пути в номер. А кто нес коньяк?
Он попытался заглянуть мне в глаза. Тут до меня дошло, на что он намекает. Я вскочила так резко, что капитан невольно отпрянул.
– Да пошел ты на фиг, – воскликнула я. – На хрена мне надо было его убивать.
– Не знаю, – ответил капитан весело. – Нужно подумать.
– Слушайте, – сказала я в сильном раздражении. – Этот порошок мог кто угодно подсыпать. И где угодно.
– Правильно, – сказал капитан. – Мы и будем спрашивать всех, начиная с вас двоих.
Он вдруг повернулся к врачу судмедэкспертизы.
– Вы поскорее поезжайте в лабораторию, – сказал он начальническим голосом. – И срочно определяйте причину смерти. Чтобы нам не гадать тут на кофейной гуще. Машина сейчас приедет. А вы, – он повернулся к нам, – давайте рассказывайте. Итак, вы утверждаете, что ничего в бутылку не подсыпали, да?
– А зачем нам это нужно? – возмутилась я.
– Ладно, это сложный вопрос, – сказал капитан. – Дальше, кто, кроме вас, имел доступ к бутылке?
– Да кто угодно. Нина Петровна, например.
– Это ваша мама, что ли? Понятно, еще кто?
Я задумалась. Наша гостиная тогда была пуста, даже Оля была на кухне.
– Ну вот, – сказал капитан, – говоришь, кто угодно, а кто конкретно, не называешь. Ладно, бутылку принесли из ресторана?
– Нет, – отвечала я растерянно, – бутылка наша собственная.
– Чья это собственная?
– Нины Петровны. Нам Артак целый ящик коньяка подарил. Он стоит там, внизу, в нашей комнате отдыха.
– Ну-ка, ну-ка, ну-ка! – воскликнул капитан. – Что за комната, что за ящик, что за Артак? Ну-ка пойдемте, покажете мне все.
Мы оставили врача дожидаться санитаров морга, а криминалистов – заканчивать осмотр номера. На лифте мы спустились вниз. В комнате отдыха уже было полно народу. Девочки, взбудораженные слухом о милиции, одна за другой спустились вниз в гостиную и, сидя там, теперь громко обсуждали, что в семьсот тридцать восьмом номере могло произойти.
– Привет работникам древнейшей профессии, – весело воскликнул капитан, появляясь в гостиной. Ответом ему была воцарившаяся внезапно гробовая тишина.
– Ну, – сказал капитан, – показывайте, где ящик коньяка.
Ящик стоял на прежнем месте. Пола Юлькиного плаща, свисая с дивана, частично закрывала его. Капитан отодвинул плащ, но он снова накрыл часть ящика. Мент взял его и хотел сложить, но тут из складок плаща выпала небольшая картонная коробочка из-под лекарства, на ней крупным шрифтом было написано: «Феназепам». Капитан поднял коробочку и стал разглядывать.
– А это что? – спросил он, поворачиваясь к нам. Никто не спешил с ответом. Все растерянно переглядывались друг с другом.
– Юлька, наверно, – предположила наконец я. – У нее же мать больна, наверное, это ее лекарство.
Капитан показал коробочку Юльке.
– Ваша?
– Нет.
Я удивилась.
– Она же из твоего плаща выпала, Юль.
– Так это ваш плащ? – обратился капитан к Юльке.
– Да, мой.
– А коробочка с лекарством не ваша?
– Нет, понятия не имею, откуда она взялась.
– Очень интересно.
Капитан открыл картонку. Внутри оказался белый пластиковый пузырек, пустой, без единой таблетки.
– И где же, позвольте узнать, лекарство? – спросил он.
– А я откуда знаю? Это не мое лекарство.
– Эх, залапал я ее, жалко, – сказал капитан. – Ну, ничего, ваши пальчики, если они там есть, мы все равно разглядим.
Он сунул пузырек и коробочку в прозрачный полиэтиленовый пакет.
– Слушай, Саша, – обратился он к одному из ментов. – Сходи посмотри, если судмедэксперт еще не уехал, пусть придет сюда.
Через некоторое время эксперт появился, глянул на протянутую ему капитаном коробочку, кивнул:
– Очень может быть, что это и есть то самое кристаллическое вещество, которое мы обнаружили в бутылке.
– И оно могло вызвать смерть? – спросил капитан. – Это же лекарство.
– При передозировке многие лекарства становятся ядами, не мне вам это объяснять. Вот этот феназепам, – врач кивнул на коробочку, – один из сильнейших стимуляторов сердца. Как кофеин, только в десятки раз сильнее.
– Для умирающих, что ли? – поинтересовался капитан.
– Ну, вроде того, – медэксперт кивнул. – Но если умирающему этот препарат может продлить жизнь, то у здорового человека передозировка в сочетании с трахом может вызвать разрыв сердца.
– А он растворяется в коньяке?
– Запросто! – ответил врач. – Слушайте, я сейчас вспоминаю, – он потер ладонь, – у этого феназепама один из лучших показателей растворимости в воде и в спирту. И если он в бутылке растворился не до конца, значит, туда не одну такую коробочку высыпали...
– И получился убийственный раствор, ста граммов которого достаточно, чтобы в сочетании с трахом вызвать разрыв сердца.
– Пожалуй, что так, – согласился судмедэксперт. – Только пока что это все наши предположения. А точную причину смерти я смогу назвать только после вскрытия.
Судмедэксперт ушел, а капитан сел составлять протоколы. Длилось это долго, потому что протоколов было много, допрашивали не только нас с Юлькой, но и Нину Петровну, и двух наших девочек, ставших понятыми при обнаружении коробочки с лекарством, и еще двух, тех, что водили наверх, показывали труп Кости (разумеется, еще до того как его увезли, это делал один из криминалистов, но все протоколы писал капитан), и затем самый длинный, многостраничный протокол – осмотр места происшествия.
Писал капитан медленно, подолгу подбирая нужные слова, зато почерк у него был разборчивый, видимо, натренировался за годы службы. Было уже около восьми утра, когда его попросили к телефону. После разговора капитан вернулся чрезвычайно довольный, тут же сел писать еще один протокол и только потом объявил нам:
– Так, девочки! Вскрытие и экспертиза полностью подтвердили нашу версию: причина смерти – разрыв сердца, в крови большая доза феназепама, и в бутылке с коньяком также найден именно он. Так что, – он усмехнулся, глянув на Юльку, – собирайся, моя красавица, поедем с нами.
Юлька, все это время сидевшая безучастно на своем любимом диване в углу, посмотрела на капитана
