бой.
Неизменным оставалось только ласковое Черное море. И летом в бывшую всесоюзную здравницу, как и раньше, съезжается масса желающих загореть, поплескаться в лазурных водах – словом, отдохнуть на все деньги и на полную катушку. Хотя в последнее время у крутых в моде все больше Канары, Мальдивы и другие известные зарубежные курорты, но и побережье Черного моря в курортный сезон отнюдь не пустует.
Ялта, как и любой другой курортный город Крыма, с начала лета и до конца сентября переживает наплыв отдыхающих. С их прибытием жизнь заметно оживает. Что и говорить, ведь они – главный источник дохода.
«Интурист-Ялта» – одна из лучших гостиниц на Южном побережье Крыма. В разгар сезона свободных мест в ней практически не бывает. На пляже при гостинице их не бывает тоже, особенно в утренние часы.
Отдыхающие лежат на шезлонгах, махровых простынях. Некоторые, выскакивая из воды, падают прямо на раскаленную гальку, подставляя жаркому солнцу мокрую спину.
Среди многочисленных отдыхающих в то утро находилась одна весьма необычная парочка.
На шезлонге, подставив широкую спину солнечным лучам, лежал мужчина лет сорока пяти. Все его тело густо покрывали татуировки. Чего только не запечатлел неизвестный художник: и церковный храм, и зажженные свечи, и оскал тигра на плече. Создавалось впечатление, что на теле этого человека больше синего тона, чем обычной кожи.
Человек, разбирающийся в «росписи», с уважением мог бы сказать, что обладатель столь роскошных татуировок в определенных кругах должен пользоваться большим авторитетом.
Так оно и было на самом деле. Человек с расписанным плечистым телом, жесткими черными волосами на голове, подсеребренными сединой у висков, и суровым, пронзительным взглядом серых глаз звался Григорием Ивановичем Рублевым. В своих кругах его знали больше под кличкой Гриша Крытый. Второе имя свое он получил за то, что отбухал изрядное количество лет на зоне особого режима, на жаргоне именуемой «крыткой». По своему статусу Григорий был положенцем – то есть реальным кандидатом в воры в законе.
Рядом с ним на такой же шезлонг только что шлепнулась молодая девушка, вернее, почти еще девочка, если судить по реальному возрасту, а не по внешности. Катерине только исполнилось пятнадцать, но выглядела она вполне сформировавшейся девицей. Григорий, последнее время размышляя о своей внучатой племяннице, справедливо отметил, что статью она пошла в мать. Та также рано налилась формами, и уже в пятнадцать парни на нее смотрели как на потенциальную невесту.
Григорий покосился на девушку, тело которой было покрыто каплями морской воды, и подумал: «Скоро девчонке от женихов отбоя не будет, а ей ведь всего пятнадцать! Еще учиться два года».
Катерина лениво жмурилась на солнце, подставляя смазливое личико его лучам. Затем она перевернулась на живот и поинтересовалась:
– Дядя Гриша, а ты чего купаться не идешь?
– Пока не хочу, – коротко ответил Григорий.
Катерина внимательно посмотрела ему в лицо и поняла, что тот размышляет о чем-то своем. Чтобы не беспокоить, Катя не стала задавать больше вопросов и, легко вздохнув, положила голову на руки и закрыла глаза.
Григорий привез Катюшу, которую любил без меры, на курорт отдохнуть от недавних событий, чередой развернувшихся в его родном городе. Девушке тоже досталось не на шутку. Несколько дней она была заложницей в руках двух ублюдков, и не подоспей Крытый с верным корешем вовремя, еще неизвестно, чем бы все закончилось! Слава богу, все обошлось, если не считать того, что Рублев в борьбе за свое право быть «смотрящим» в небольшом городке Веселогорске, расположенном не так далеко от Санкт-Петербурга, потерял почти всех своих друзей!
После очередной отсидки Крытый вернулся в город, в котором не был уже очень давно. Еще на зоне на воровском сходняке серьезные люди порешили, что быть ему «смотрящим» в родном городе. Однако перед этим долгое время пришлось наводить порядок. Город держал беспредельщик по имени Джафар, и свою власть отдавать просто так он не собирался. К тому же местный начальник ОБОПа, как оказалось, на этот счет имел собственные планы. Разыгралась самая настоящая война, в результате которой Крытый вышел победителем. В общем, все закончилось достаточно благополучно, и Григорий решил на время увезти Катерину из Веселогорска. На югах побывать он хотел давно. Причем не по делам, как это случалось обычно, а просто в качестве отдыхающего.
Как только он утряс все неприятности и передал на время бразды правления своему корешу Лысому, благодаря которому в основном и сумел разрулить сложную ситуацию в родном городе, Крытый с племянницей махнул в Питер. Оттуда, не задерживаясь, самолетом в Симферополь.
Сейчас, растянувшись на шезлонге и подставив утренним лучам синюю трехглавую церковь на спине, он лениво думал о своем.
«Почему Лева застрял в московской пыли? Денег, наверное, всех никак не соберет? Жадный стал до крайности! Бизнесмен! – думал он о своем приятеле, обещавшем прикатить в Ялту на днях. – Отбухал офис на Тверской что твой дворец, и все ему мало! Как насос лавье качает, даже отдохнуть от забот некогда!»
Эта странная парочка обращала на себя всеобщее внимание. Если на Григория люди поглядывали по- разному, кто со страхом, кто с презрением, а кто и с искренним уважением, то на Катерину с нескрываемым удовольствием бросил хотя бы короткий взгляд почти каждый из мужчин, расслаблявшихся на пляже.
Вот и сейчас группа парней застыла у воды и, негромко разговаривая между собой, откровенно глядела в сторону юной девы.
– Димыч, смотри какая телка! – Парень лет двадцати с осветленными короткими волосами слегка толкнул своего приятеля локтем в бок. – Слабо тебе закадрить?
– Ты видишь, какой дядя с ней рядом лежит? – лениво ответил Димыч и сплюнул себе под ноги, явно рисуясь перед приятелями. – Хотя... нужно уметь со всеми находить общий язык! На то я и «гомо сапиенс», то бишь человек разумный! А девушка действительно хороша. – Картинно подперев подбородок указательным пальцем, парень изобразил на своем смазливом лице глубокую задумчивость.
Приятели с интересом наблюдали за Димычем. Он был неоспоримым лидером в компании, недавно проколол правую бровь и повесил в нее колечко. Никто больше не рискнул так «украсить» свое лицо. А Димыч смог! И вообще, он старался всегда и во всем переплюнуть своих приятелей. Вот и сейчас, нарисовавшись вдоволь, он разбитной походкой направился к шезлонгам, на которых загорали Крытый и его племянница.
– Доброе утро, мадемуазель, – присаживаясь на корточки возле Катерины, начал он. – Говорил ли вам кто-нибудь сегодня...
– Говорил ли кто-нибудь тебе, сынок, – даже не повернув головы в его сторону, перебил Крытый, – что канать отсюда пора?
Катерина как заправская кокетка лениво приоткрыла прищуренные от солнца глаза и глянула на паренька, с явным интересом ожидая его ответа дяде Грише.
– Извините за беспокойство... – подчеркнуто вежливым тоном обратился парень к Рублеву, но Крытый даже не дал ему договорить.
– Слушай, голубь, не зли меня! – с плохо скрываемым раздражением процедил он. – Если тебе бикса нужна, то чаль в другое место. Моя племянница еще в школу ходит!
Изобразив на лице искреннее сожаление и даже огорченно вздохнув для видимости, Димыч поднялся и лениво пошлепал в обратном направлении. Приятели, с интересом наблюдавшие за демаршем своего друга, поняли, что расклад получился не по его сценарию. Теперь они ехидно поглядывали на Димыча и ждали, что он скажет по поводу столь очевидного поражения.
– Увы, увы! – состроив убитую горем мину, выдохнул паяц. – Дама оказалась слишком юной для пылкой любви!
– А на вид и не скажешь, – косясь в сторону шезлонгов, занимаемых живописной парочкой, задумчиво протянул парень с осветленными волосами. Он единственный из всей компании позволял себе иногда бросать открытый вызов лидерству Димыча.
