великолепно. — Императрица указывала программкой на Мати. — Очень хороша, действительно хороша!
В партере часто раздаются аплодисменты. Зал переполнен любителями балета, почти все из военных и военно-морских школ. Каждый юноша тайно уже выбрал себе девушку.
— Что это за номер, Минни? Ты же знаешь, я не знаток этих балетов. — Государь повернул голову к Ее Величеству.
— Это па-де-де из балета, который называется «La Fille Mal Gardee», Ваше Величество, — объясняет директор, наклонившись к самому уху Государя.
— Спасибо, дорогой Иван Александрович. Я в этом ничего не понимаю. И все равно все забуду. — Государь повернулся к Наследнику. — Она тебе нравится, Ники?
— Да, папа.
— Хорошо, тогда пользуйся случаем. — Он с улыбкой, ободряюще потрепал сына по плечу.
Это было выступление выпускного класса, на котором по традиции присутствовала Императорская Семья. После спектакля новые артисты были представлены членам Семьи. Хотя его окружила дюжина полуодетых девушек, Наследник не мог отвести глаз от Мати. Ему уже сообщили ее имя.
В главной столовой был подан обед с блинами с холодным миндальным молоком, любимым блюдом Государя.
— Сядь около меня, дорогая. Я полагаю, ты любишь блины? — Император произвел на Мати огромное впечатление. У него был особый нежный взгляд.
— О, спасибо, Ваше Величество. — На секунду Мати застыла в позе благоговейного страха.
По другую сторону от Государя сидел Наследник. Он улыбался ей. Ему был 21 год. Изящного телосложения, в отличие от своего огромного, как медведь, отца, Николай был единственным из Романовых среднего роста в свою мать-датчанку. Остальные — великаны.
Вскоре Государь встал и пошел к соседнему столу.
— Не флиртуй слишком с молодой леди, — громко сказал он сыну, и хитроватая улыбка осветила его лицо. — Ты знаешь, я не сторонник флирта.
Это было немного грубо, так показалось Мати. С другой стороны, Государь шутил, не мог же он сказать Наследнику, делай что хочешь, но чтобы ничего серьезного.
Весь вечер Наследник провел с Мати, факт, не оставшийся незамеченным всеми.
— Ваше Величество, прибыл доктор Вельяминов.
У Государя на службе было три врача, один немец — доктор Лейден, и два русских — профессор Захарьин и доктор Вельяминов. Доктор Лейден, профессор Берлинского университета, был как раз специалистом в деликатной области. Но об иностранце не могло быть и речи. Профессор Захарьин пользовал всех женщин Императорской Семьи, и допустить, чтобы он занимался кем-то, кто не был членом Семьи, было невозможно. Государь предпочел доктора Вельяминова, которому, кстати, и доверял. Доктор Вельяминов абсолютно соответствовал этому особому делу.
— Пошли его сюда…
В дверях появился человек с бородкой и кожаным портфелем.
— Вельяминов, садись поудобнее, рюмку водки налей себе сам и мне дай маленькую. Вот, на блюдечке вишенки, насладимся вместе… Хм, скажи мне, как она?
Доктор Вельяминов надел на нос очки, передал Его Величеству традиционную серебряную вилочку и удобно погрузился в кресло.
— Отлично, абсолютно отлично, Ваше Величество. Я сам ее осмотрел, ассистентов даже не подпустил. Проделал все в школе под предлогом заботы о здоровье Императорских танцоров.
— Ха… ха-ха, правильно, верно, доктор. Ты не сказал ей, конечно, что я тебя просил?
— Ваше Величество, как вы можете даже подумать такое? Конечно, нет. У нее великолепное здоровье и изумительное тело, по-настоящему изумительное.
— Я верю, верю.
— Но…
— Что? — Лицо Императора напряглось.
— Юная леди… хм, как бы это сказать, Ваше Величество, леди, которая Вас интересует… совсем не… девственница. — Доктор Вельяминов вытер лоб платком.
— Да?
— Да, Ваше Величество. К сожалению. Я взял на себя смелость навести справки, кто мог быть этот молодой человек…
— Правильно, и кто же?
— Молодой шотландец по имени Джон Макферсон, тоже ученик школы. Он был ее партнером по танцу, сейчас нет. Я выяснил, что все об этом знают. История началась три года назад, и мне сказали, что Макферсон даже потерял свою английскую невесту из-за леди. Еще, хм… роль леди в совращении молодого человека была, по словам ее учителя, этого чудного Маэстро, итальянца, очень активной.
— Сколько ей сейчас лет, я забыл?
— Семнадцать. Ей было четырнадцать, когда… Прошу прощенья, Ваше Величество.
— Очень рано. Мне все это не нравится. С другой стороны, это, может, даже и хорошо, будет легко это кончить. Продолжай, Вельяминов…
— Я взял на себя смелость, Ваше Величество, и осмотрел партнера тоже, под тем же предлогом. У него тоже отличное здоровье.
— Спасибо, Вельяминов, ты все сделал правильно. По крайней мере, теперь я знаю, кем интересуется мой сын. Еще раз спасибо. Хорошо, что легко все это кончить, когда надо будет. Но, Вельяминов, это строго между нами.
В то же утро в двери городского дома Кшесинских позвонили. Горничная доложила хозяину, что молодой офицер с огромным букетом роз спрашивает мадемуазель Мати.
— Скажи, что я иду. Одну минуточку. Доброе утро. Как Вас зовут, молодой человек?
— Евгений Волков, милостивый государь. Я адъютант Его Императорского Высочества. Вот, это для Матильды. — И он протянул отцу роскошный букет и исчез так же внезапно, как появился.
— Это для тебя, детка… от Наследника.
— Ой, папа, они такие прекрасные. — Мати кинулась к отцу и расцеловала его в обе щеки.
Выждав, когда отец выйдет из комнаты, она вытащила из цветов изящный конверт.
— Юля, Юля, дорогая, — позвала она сестру. — Быстрее, быстрее, посмотри, это от Него. Пожалуйста, прочти вслух, я слишком волнуюсь.
— Хорошо, хорошо.
Юлия открыла конверт, в нем была маленькая с золотой каемкой карточка.
— Ники, видишь, не Николай! О, Юля, он любит меня!
— А как же Джон?
— Боже мой, какой Джон? Неужели ты не понимаешь? Сам Наследник престола влюбился в меня.
— Ты жестокая и абсолютная эгоистка, Мати.
— Да, так и есть. Должны же мы использовать возможности, которые посылает нам судьба.
Она обняла сестру за талию и закружилась с ней в танце по комнате.
Следующее появление Мати на сцене состоялось вскоре после выпускного экзамена, 22 апреля 1890 года. Ее партнером был не студент, а уже известный Николай Легат. Наследник сидел в Императорской
