– Может, я в машине подожду? – робко спросил Сергей.
– Дурак! – зло рявкнул на него подполковник милиции. – А дверь мне, что ли, открывать будут?
Они нашли нужный подъезд, еще совсем недавно покинутый Малышевой и Борисом. Звонок второй раз за раннее утро вдавили до отказа.
– Если не откроют, будем ломать дверь! – прошептал Семен Андреевич, прижимаясь в стенку в том месте, где еще недавно стояла точно так же Малышева.
Снова пронзительная трель разрезала подъездную тишину. Открывать дверь никто не собирался. Сергей потянул ручку на себя. Потом, сообразив, что дверь открывается в другую сторону, толкнул вперед. Та с легким скрипом открылась.
Держа оружие наготове, оба вошли в квартиру. Подполковник шел первым. Неожиданно он затаился и сделал нервный знак рукой своему спутнику. Замри, мол!
Тот покорно застыл, тоже напряженно вслушиваясь. Где-то тикали часы. И еще... Из комнаты раздавалось хриплое дыхание.
Осторожно открыв дверь, Рыбников нащупал выключатель и зажег свет.
На кровати лежал Пан. Сразу было видно, что дела его плохи. Неожиданно его веки дрогнули и жесткий взгляд вперился в глаза подполковнику. Тот не выдержал и отвернулся. Бармен зашел следом и стал вторым объектом внимания старого урки. Взгляд переместился на него, и рот авторитета скривила ухмылка:
– А!.. И ты здесь... Паскуда! – Чувствовалось, что слова давались ему с трудом.
– Где брюлики? – оставив его реплику без комментария, в свою очередь спросил банкир, подходя к раненому.
– Хрен тебе, а не камушки!.. А ты... – Пан хотел что-то сказать Рыбникову, но зашелся кашлем. Откашлявшись, он без сил откинулся на подушку. Последние капли жизни уходили из его тела. Казалось, еще немного – и авторитет потеряет сознание. Но какое-то сверхупорство заставляло Пана все же держаться из последних сил. Он понимал, что надежд выйти из этой последней схватки живым нет никаких. Свой приговор он явственно читал в глазах двух мужчин, стоящих у постели.
– Ты, сука, в тот раз меня не смог убрать. Теперь добить собрался! – Пан из последних сил рассмеялся, вновь почти в беспамятстве откидываясь на подушку. Семен Андреевич, услышав обвинение в свой адрес, невольно отпрянул назад, но, живо сообразив, что в таком состоянии Панкова бояться нечего, с наглой самоуверенностью заявил:
– Да! Тогда я оплошал! Но сегодня я доделаю то, что уже начал раньше...
Он выдернул из-под головы Пана подушку и два раза через нее выстрелил урке в грудь.
– Ты что?! – попытался схватить его за руку Сергей, но было уже поздно. Тяжело дыша, подполковник сел прямо на пол.
Рука с оружием обессиленно упала на палас. Покосившись на него, Бармен бросился к трупу и принялся копаться в его карманах. Ничего не обнаружив, он грязно выругался. Взгляд его шарил по комнате, пока не наткнулся на плащ Пана.
Как голодный зверь, он кинулся к нему. За какие-то мгновения Бармен выпотрошил все из карманов покойного и с досады швырнул вещь на пол.
– Девица могла забрать алмазы, – немного приходя в себя, Семен Андреевич с некоторой долей любопытства во взгляде наблюдал за действиями своего спутника.
– Что?.. Черт! Как же я раньше об этом не подумал! – Бармен посмотрел на Рыбникова. – А если нет? Зря ты его укокошил так рано, – кивнул он в сторону трупа совсем еще недавно грозного Пана.
– Ладно! Пока не поздно, давай убираться отсюда! Вдруг еще какие гости пожалуют! – Увы, слова подполковника стали пророческими. Как оказались в квартире четверо кавказских парней – никто, наверное, кроме них самих и Малышевой, ответить на этот вопрос не смог бы.
Нервы у Рыбникова не выдержали, и он совершил ошибку. Видимо, дверь оказалась открытой не случайно, и опытный оперативник обязательно сделал бы должные выводы и, по крайней мере, принял бы меры предосторожности. Но только не в этот раз. В голове тогда сидела одна-единственная мысль: как первому добраться до Пана. Убить его, пока тот не убил его!
И сейчас, когда в комнату ворвались небритые чернявые молодцы, Семен Андреевич обезумел от ужаса и вскинул пистолет навстречу первому ворвавшемуся в комнату парню. Но выстрелить он не успел. Две пули ударили ему в грудь, и он застыл рядом с кроватью, так и не успев подняться на ноги. Одна из пуль пробила ему сердце, и умер он почти мгновенно. Его спутнику повезло больше. Едва вооруженные кавказцы ворвались в квартиру, он поднял руки вверх, показывая, что без оружия. Но тут же получил ногой в живот. От удара Бармен согнулся пополам. Следом на его затылок легла рукоятка пистолета, и сознание его померкло...
Лена проглотила последний кусочек пирожка и запила его колой. Борис заглянул в пакет и, обнаружив, что там ничего не осталось, тоже потянулся к своей бутылке и сделал продолжительный глоток. Они сидели в машине недалеко от железнодорожного вокзала. За пирожками сходил молодой человек. Они были едва теплыми, но Малышевой и Борису было наплевать на это обстоятельство. Лене казалось, что голоднее она не чувствовала себя никогда в жизни.
– Ну, Леночка, теперь-то ты будешь жить спокойно? Со своими врагами ты разобралась, насколько я понял?
Лена кивнула головой. Потом, так и не сказав ни слова, сделала продолжительный глоток шипящей жидкости и положила голову на руль, закрыв глаза.
– Господи, как я устала! – пожаловалась Малышева своему парню. Тот погладил ее по спине и привлек к себе. Девушка покорно положила ему голову на плечо.
– Поспи, – тихо шепнул он ей. Лена закрыла глаза, счастливо улыбаясь при этом...
Бармен сидел и дико пялился на бородатого мужчину, говорившего страшные вещи. Он только что рассказал ему все, что было известно о гибели Гизо – старшего брата кавказца. Теперь грузин грозился вырезать ему сердце и отправить по кусочку всем, кто принимал участие в этом гнусном деле.
Сергей Павлович клялся и божился, что сам он никакого участия в этом деле не принимал, но разошедшийся джигит, пылая жаждой мести, ничего не хотел слушать...
Лена остановила машину около дома Петра Сазонова и, наказав Борису ждать ее возвращения, направилась к бывшему следователю с ранним визитом. А он оказался действительно чересчур ранним, поскольку Сазонов никак не мог проснуться, таращась на девушку. Лене пришлось его огорошить, сообщив, что ей известно, где находятся бриллианты. Сонливость Петра сдуло как ветром, и он предложил Малышевой продолжить разговор уже в квартире.
– Что ты про камушки говорила? – спросил он, настороженно глядя на гостью.
– Я знаю, где находятся камушки.
– Откуда у тебя информация?
– Не волнуйся, за достоверность сведений я отвечаю.
– Ну и где же они?
– Об этом я буду разговаривать только с твоим шефом.
– Но Аркадий Львович...
– Аркадий Львович такая же пешка, как и ты, – жестко перебила его девушка, – и разговаривать мне с ним не о чем. Я хочу поговорить с отцом его жены.
– Ты говоришь ерунду! Откуда только у тебя такая информация?!
– До свидания, – Лена поднялась со своего места и направилась к двери.
– Подожди, – поморщившись, попытался остановить ее Петр, – предположим, я сумею устроить тебе беседу с отцом Светланы. Но зачем?
– Это мое дело. В обмен я сообщаю ему, где находятся камушки.
– Ты хочешь получить больше денег? Я понимаю, Бастерман пожадничал, когда обещал награду.
– Деньги меня мало интересуют. Для меня гораздо важнее другое. Аркадий Львович в этом вопросе помочь мне не сможет. Его тесть – возможно. Так что давай договоримся, во сколько мне тебе позвонить.
Сдавшись, хозяин квартиры почесал голову и предложил:
– Позвони через час.
