Страх (пер. Комаровой)

выглянул. Мне вдруг показалось, что я вижу темное пятно на снегу. Я открыл окно, прицелился, насколько это было возможно, в темную точку и выстрелил. Щелчок. Я выстрелил еще раз. Щелчок. В бешенстве я опустошил всю обойму, наконец раздался один жалкий выстрел. Но грохот в замерзшем воздухе был оглушительный, и я услышал с дороги крик: «Беги! Беги!»

Тогда вдруг из коридора выскочил еще один человек, промчался по снегу и исчез в темноте. Я угадал. Действительно, некто оставался в коридоре. И с ним я даже не мог как следует попрощаться, потому что в револьвере был один несчастный патрон, а я его уже использовал.

Я снова зажег лампу, достал деньги и засунул в карман. Теперь, когда все кончилось, я так испугался, что не решился в эту ночь лечь в хозяйскую кровать, а подождал, пока не стало светать, надел пальто и ушел из дома. Как мог, я закрыл взломанную дверь, добрался до города и позвонил в дверь отеля…

Кто были эти негодяи, я не знаю. Вряд ли они были профессионалами, потому что те наверняка не спасовали бы перед дверью, когда в дом можно проникнуть и через два окна. Но и эти мошенники были хладнокровны и решительны, если они взломали и замок, и засов на двери.

Но никогда в жизни я больше не испытывал такого ужаса, как той ночью в степном городке Маделия, в доме Джесси Джеймса. Еще несколько раз, когда я испытывал страх, сердце оказывалось у меня в горле и мешало дышать — это память о той ночи.

Я даже не подозревал, что страх может выражаться таким необычайным образом.