отчет, что наркотики — страшное зло, что они даже больше чем вредная привычка. Вот поэтому-то душа моя все-таки болела.
«Вредная профессия — частный детектив, — думала я. — Если я скажу об этом Ксюше, она мне не поверит, пока сама не прочувствует это на своей шкуре».
Ксения заставила себя ждать. От скуки я звонила своим знакомым и предлагала им щенка. Некоторые даже согласились, но, услышав, какой именно породы щенок, мгновенно отвечали отказом. Однако оставить его у себя я тоже не могла, зато придумала ему кличку. «Отца щенка зовут Лордом, я — частный детектив, значит, бультерьерчик будет Шерлоком», — такую логическую цепочку выстроила я в своей голове. Я была уверена, что Холмсу мое решение понравилось бы.
Я всячески старалась отвлечься от нараставших негативных эмоций по поводу опоздания Ксюши. Попросту я была зла на девчонку, которая томила меня ожиданием. За два часа можно пересечь весь Тарасов, проехать из Заводского района в Ленинский, но Ксюша третий час добиралась до меня практически с соседней улицы. Она либо набивала себе цену, либо занималась самодеятельностью, чтобы снова сразить меня внешними эффектами.
Наконец раздался долгожданный звонок в дверь. Выдержав значительную паузу, я открыла. Ксюша залетела в квартиру, как ураган, едва не сбила меня с ног и уселась в мое любимое кресло.
— Ты от кого-то бежала? — спросила я.
— Нет, просто я торопилась к вам, чувствовала, что заставляю вас ждать, и бежала от остановки почти бегом. Дайте мне что-нибудь попить, умираю от жажды…
Я принесла Терентьевой-младшей стакан с водой. Она выпила его залпом, отдышалась, а потом сказала:
— Ну, я вас слушаю. Какое задание вы хотите мне дать? Оно касается Вахрушевых, да?
— Да, — степенно сказала я. — Я оставила в их квартире «жучок» для прослушки, но теперь необходимость в нем отпала. Я хочу, чтобы ты аккуратно извлекла его из их телефонного аппарата и вернула мне.
— Это не проблема, — не задумываясь, ответила Ксюша. — Я думала, что задание будет посложнее. А тут всего лишь «жучок»! Мелочь!
— Возможно, ты не знаешь, что в квартире у Вахрушевых живет злая собака — бультерьер. Поэтому надо найти благовидный предлог, чтобы туда зайти, и улучить момент, чтобы его, то есть «жучок», вынуть.
— Хорошо, — послушно ответила Ксения. — Я сделаю. Неужели это все?
— Нет, не все. Прежде чем я дам тебе еще одно задание, я должна убедиться, что ты не наделаешь глупостей. Мы обговорим с тобой каждый твой шаг, все возможные варианты ответной реакции Вахрушева, и только после этого ты сможешь приступить к выполнению моего задания.
— Тоска! Обговорить каждый шаг! Да мне в голову может прийти любая импровизация! Я никогда ничего не планирую заранее, а полагаюсь на обстоятельства.
— Вот и зря! Никаких импровизаций при выполнении моего задания быть не должно. Лучше скажи мне, что тебе известно о Вахрушеве, мы это обыграем.
— Деловую игру хотите устроить, да? Я в институте уже наигралась в деловые игры, я живой работы хочу, когда действия противника не знаешь заранее! — высказывая свое мнение, Ксюша широко махала руками. Казалось, она учится в театральном институте, а не в юридическом.
Я решила дать ей возможность выплеснуть эмоции и только после этого приступить к серьезному разговору. Я не отвергала Ксению, но и не соглашалась с ней.
— Я думала, что вы, Татьяна Александровна, из числа тех немногих людей, которые не связывают себя различными условностями и стереотипами. И вдруг вы говорите, что нужно обсудить каждый шаг, который мне предстоит сделать. Это в принципе невозможно! Между прочим, вы знаете, почему я задержалась и где я была?
— Нет, — односложно и без особых эмоций ответила я.
Я была уверена: стоит проявить интерес, Ксения далеко не сразу начнет выкладывать, чем занималась перед тем, как прибежала ко мне. А так она вся горела от желания чем-то сразить меня наповал.
— Я была в фотостудии и сделала такие сногсшибательные фотографии! Я вам сейчас их покажу… — Ксения стала копаться сначала в своей сумке, затем в полиэтиленовом пакете, но нужные фотографии все не попадали ей под руку. — А, вспомнила…
Девушка вынула из пакета журнал, полистала его и отыскала заложенные в него фотографии.
— Вот, посмотрите, — с гордостью сказала Ксения и протянула мне несколько снимков. — Уверена, увидеть такое вы не ожидали.
Я понятия не имела, что могло быть изображено на фотографиях, и взяла их без особого интереса. Но первый же снимок меня действительно удивил! На нем была изображена обнимающаяся и улыбающаяся, словно для рекламы зубной пасты, влюбленная парочка. Я заинтересовалась и другими фотографиями. На следующем снимке он и она смотрели друг на друга влюбленными глазами, как подростки, и держались за руки. На третьем она была обнажена по пояс, а он просто стоял рядом, правда, одетый. Я не стала смотреть дальше и спросила:
— Что это такое? Как это понимать?
— А как это можно понять! Только так, что у этих двоих роман, страстный и продолжающийся уже очень давно. Вы о нем не знали, нет? — Ксюша смотрела на меня испытующим взглядом, но я чувствовала, что где-то кроется подвох.
— Роман, говоришь? — переспросила я. — По-моему, никакого романа не было и нет. Да, Вахрушев в далеком прошлом был влюблен в Ольгу, но она никогда не отвечала ему взаимностью. Они скорее враждовали, чем находили общий язык. Эти фотографии — фотомонтаж.
— Ну и что с того? — не хотела сдаваться Ксения. — Вы посмотрите, какого они прекрасного качества! Представляете, если их показать Николаю Константиновичу, выдвинуть свои условия и пообещать в случае отказа послать их Нинели…
— Тогда он точно ни за что не согласится! — охладила я пыл Ксюши.
Эта девочка снова пыталась блефовать, только теперь не со мной, а с Вахрушевым. «Так она мне все дело загубит, — подумала я. — Пора ей немножко прочистить мозги».
— Ну почему? — не унималась Терентьева-младшая. — Это почти беспроигрышный вариант.
— Я объясню тебе, почему, — я старалась быть спокойной. — Николай Константинович прекрасно знает, что это неправда, поэтому твои фотографии его не испугают. А в следующий раз, когда ты захочешь привести ему реальный компрометирующий его факт, он просто-напросто не станет тебя слушать и выставит за дверь. И потом, неужели тебе не жалко Ольгу? Ты хочешь выставить жену брата в обнаженном виде. Это переходит все границы!
— Она сама любит позировать! Это во-первых, а во-вторых, ни Ольга, ни Володька об этом не узнают, — оправдывалась Ксения. — Ну, если вы считаете, что такой вариант не годится, то я могу предложить другой…
— Ксения… — сдержанно процедила я, хотя в душе нарастало раздражение.
— Помните, я сегодня сказала по телефону, что узнала нечто экстраординарное. Уж это сработает на все сто! Потому что это — правда. Вы, конечно, Татьяна Александровна, можете мне не поверить, доказательств у меня нет, только устные свидетельские показания одного человека, грузчика с фабрики…
Ксения не спешила сразу раскрывать свой секрет, но я догадалась, к чему она ведет. И меня это не радовало.
— Так вот — Вахрушев торгует наркотиками, в частности героином. Ну, что вы скажете?
— Я скажу тебе, что это — тоже неправда, — внушительно проговорила я. — Ксюша, я ведь тоже не сидела без дела, твой грузчик и мне наговорил то же самое. Но когда я все перепроверила, оказалось, что это — туфта. Никакой наркотой Вахрушев не торгует, просто он хотел того грузчика уволить, вот тот и наплел в отместку невесть что, — сочиняла я на ходу, выгораживая Николая Константиновича и спасая Ксюшу от необдуманных поступков.