предпринял основательной попытки уговорить меня на это дело. Или знал мои слабости, стервец?
— Не имею ни малейшего представления. — Кинопродюсер поднялся на ноги и прошествовал к зашторенному окну. — Именно это-то меня и беспокоит больше всего. Лично я не опасаюсь происков врагов, к тому же не намерен сдаваться без боя. У меня внушительная служба безопасности, человек я отнюдь не бедный. Могу и потягаться силами. — Он развернулся на каблуках и пристально посмотрел мне в глаза. Я обратила внимание, что от его смятения не осталось и следа. Предо мной снова стоял уверенный в себе человек, всегда идущий по намеченному пути до победного конца. — Но у меня дочь, Женя. Вика. Ей всего семнадцать лет, и, я так полагаю, она мое единственное уязвимое место.
Я понимающе кивнула. Причина сегодняшнего визита Белохвостова в мой гостиничный номер более или менее прояснилась. К слову стоит заметить, что по той же самой причине и я, занимаясь опасным для здоровья делом, не спешила обзаводиться семьей. Близкие люди, особенно дети, в некоторые моменты жизни делают человека беззащитным. Или, как выразился только что Николай Сергеевич, уязвимым.
— Вы женаты? — спросила я Белохвостова, осторожно приминая ногтем окурок.
— Вдовец.
Я не спешила переходить к главному вопросу, хотя по опыту знала, что и без него уже все стало предельно ясным. Я мысленно взвешивала все за и против. Огромным минусом являлись две вещи. Моя усталость после только что завершенного дела и желание очутиться дома до наступления нового года. С другой стороны, я имела уникальную возможность приложить свою руку к созданию киношедевра, пусть даже и в естественном и привычном своем качестве. Я также предполагала и вариант невинного развития событий. Семнадцатилетняя девчонка может никому и не понадобиться. В зависимости от того, что за люди высказали свою угрозу в адрес Николая Сергеевича. Угадать, кто они такие и насколько серьезны их намерения, я не имела сейчас реальной возможности. Для этого необходимо было, как минимум, ввязаться в драку, а дальше смотреть уже по обстоятельствам.
— Вы хотите, чтобы я стала телохранителем вашей дочери, Николай Сергеевич?
Вопрос был задан прямо, в лоб, и он, естественно, требовал такого же откровенного ответа. Белохвостов колебался недолго.
— Да, — изрек он и поспешно продолжил развитие этой темы: — Я хорошо заплачу вам за услуги. Тем более я понимаю, что никому не хочется работать в праздники. Держите.
Он выудил из кармана пальто запечатанный желтый конверт и решительно протянул мне. В этот момент я все еще продолжала сидеть в кресле, а приблизившийся ко мне кинопродюсер склонился практически над самой моей макушкой. Рука с конвертом зависла у меня перед глазами.
— Что это?
— Аванс, — невинно заявил Белохвостов. — Плюс деньги на ежедневные расходы. И… И кое-что еще.
— Что? — я встретилась глазами с Николаем Сергеевичем.
— Приглашение на «Голубой огонек». Вы отправитесь туда вместе с Викой.
У меня невольно захватило дух. Вот он, тот решающий аргумент, которого я так долго ожидала. Белохвостов попал точно в цель. Рассчитывал он заранее этот ход или нет — меня не интересовало. Компенсация за мои нарушенные планы в новогоднюю ночь была более чем достаточной. Как мне показалось, даже весь мой организм почувствовал себя значительно лучше и от былой усталости не осталось и следа. Я поднялась во весь рост и развернулась лицом к нанимавшему меня человеку. Рука потянулась к бесхозному пока еще конверту, но я решительно остановила свой детский порыв.
— Прежде чем я соглашусь на это дело, Николай Сергеевич, — жестко произнесла я, — хотелось бы прояснить один вопрос. Почему я? Как вы сами сказали, у вас обширная служба безопасности, и вы могли бы…
— В этом-то вся и закавыка, Женя, — перебил меня Белохвостов, и глаза его виновато потупились в пол. — Сказать, что Виктория строптива и своенравна, — значит не сказать о ней ничего. Из-за нее у меня уже уволились из штата три хороших телохранителя. — Заметив, как изменилось мое лицо, Николай Сергеевич поспешно продолжил: — У вас есть еще какие-нибудь вопросы или мы можем ехать?
Я тихонечко прищелкнула языком. Свести с ума трех здоровенных мужиков из службы безопасности отца — это надо суметь. По всему видать, Виктория Николаевна — тот еще фрукт. Ну да ладно! Мне и не такие попадались клиенты. Справлюсь. К тому же следует сделать скидку на переходный возраст. В семнадцать лет мы все были хороши.
— Вопросы? — усмехнулась я. — Какие у меня могут быть вопросы? Я не детектив. Копаться во всех обстоятельствах этого дела мне нет никакого смысла. Мои обязанности — быть рядом с клиентом.
Лицо Белохвостова, когда я взяла все-таки желтый конверт из его длинных ухоженных пальцев, осветилось, как начищенный до блеска самовар. Еще бы! Решить так быстро и безболезненно свою главную проблему — отличный повод для радости. О человеке, на чье попечение он только что спихнул свою обожаемую дочурку, то есть обо мне, крупный кинопродюсер сейчас старался и не думать.
— Я вас отвезу к ней, — любезно вызвался оказать мне услугу этот хитрый лис.
— Большое спасибо, — язвительно парировала я. — Но, надеюсь, вы будете столь любезны, господин Белохвостов, и позволите мне для начала одеться?
— Да, конечно, — стушевался кинопродюсер так, будто я уже скинула с себя махровый халат и предстала перед его взором в полной наготе. — Простите.
Сергей Николаевич направился к выходу, но я остановила Белохвостова новым вопросом:
— Виктория живет отдельно от вас?
— Да, я купил ей квартиру. — Он уже распахнул дверь в коридор, и я заметила с правой стороны дверного проема широкое покатое плечо телохранителя. Целиком его видно не было, но уже одна эта часть тела свидетельствовала о внушительных габаритах сотрудника службы безопасности продюсера. — В Новых Черемушках. Не бог весть какой район, но зато пока, как утверждают, еще экологически чистый.
— У нее есть приятель? — не отставала я.
— Насколько мне известно, нет. — Широкие брови Белохвостова сурово сошлись в области переносицы. — Вика живет одна.
По выражению его лица я поняла, что данный вопрос является для киномагната наболевшим. Как и многие отцы, воспитывающие дочерей в гордом одиночестве при вечной нехватке времени на свое чадо, он опасался, что в один прекрасный момент у дочурки появится в жизни другой мужчина. И он, этот мужчина, полностью заменит ей любящего родителя. Наверняка Белохвостова ночами мучили кошмары по этому поводу.
— Хорошо, — кивнула я. — Подождите меня внизу. Я быстро.
Продюсер ретировался за дверь.
Понятие «быстро» для любой женщины очень растяжимое. Я была не одета, у меня еще были мокрые волосы — и все это требовало времени. Так или иначе я вновь оказалась в обществе Николая Сергеевича лишь в половине первого. Он терпеливо дожидался меня в своем серебристом «Мерседесе», расположившись на заднем сиденье. Я не стала пока рассчитываться с администрацией гостиницы «Мегаполис» и вышла на улицу. Растревоженные ветром снежные хлопья уже не были такими крупными и многочисленными. Снежок продолжал посыпать землю, но теперь как бы не с радостью, а в силу возложенных на него сезоном обязанностей.
Один из телохранителей Белохвостова, крепенький мальчонка с запорошенными снегом русыми волосами и пухлыми губами, любезно распахнул передо мной заднюю дверцу «Мерседеса». Я проворно юркнула в салон и очутилась бок о бок с Белохвостовым. Губастый амбал, а его комплекция действительно внушала невольное уважение, плюхнулся на переднее сиденье. За рулем уже расположился его напарник, не такой широкоплечий, но с куда более устрашающим выражением лица. Перебитый, как у боксера, нос и косой шрам на подбородке делали его похожим на пирата.
— Едем к Вике, — распорядился Белохвостов, и Пират, как я мысленно окрестила для себя свирепого на вид водителя, понятливо мотнул головой.
Мы двинулись по ночной столице. Я мысленно вновь окуналась в ту атмосферу, с которой рассчитывала расстаться уже завтра. Но судьба на то и считается непредсказуемой, дабы вносить свои собственные коррективы в планы простых смертных.
Для стремительного и резвого «Мерседеса», выступавшего в качестве нашего средства
