Шура ошибся. В дальнейшем ему не раз пришлось скрывать следы явных преступлений за «благообразными» диагнозами. И все это было с подачи Грындина. Тот уже не шантажировал своего подчиненного – он его искушал деньгами, порою очень большими. Шильдиков, хоть и мучился каждый раз угрызениями совести, но устоять перед лихими деньгами не мог. А однажды ему презентовали новую иномарку. Когда-то авто было пределом мечтаний Александра, но, заимев его незаконным путем, он не почувствовал себя счастливым. Шуре казалось, что все вокруг знают, каким образом он приобрел «Рено Логан». Он конспирировался как мог: ставил на ночь машину на платной автостоянке, а днем – подальше от тачек других сотрудников больницы.
Последний подложный диагноз он сделал относительно причин смерти тридцатидвухлетнего Виктора Кузнецова. Причем никакого вознаграждения он за это не получил. Павел Сергеевич сказал, что очень серьезные люди заинтересованы в том, чтобы смерть этого молодого мужчины выглядела ненасильственной.
– В противном случае нам обоим грозит увольнение, – подытожил шеф.
– Но я понятия не имею, что тут можно придумать, – развел руками Шильдиков.
– Знаешь что, – сказал шеф, немного подумав, – а пусть-ка он скончался от стремительного отека легких, вызванного атипичным гриппом!
– Как скажете, Павел Сергеевич, – Шура вновь не сумел воспротивиться своему шефу, хотя и почувствовал, что эта афера до добра его не доведет.
Прошло несколько дней, все было тихо и спокойно. Работа шла своим чередом. Шильдиков вскрывал тела почивших мужчин, а Грындин – женщин.
– Саша, ты только посмотри на эти синяки, – сказал как-то Павел Сергеевич. – У кого же рука поднялась на такую пожилую женщину?
– Так это Нежинская, жена ювелира, – заметила санитарка, случайно оказавшаяся рядом с ними. – Я у них как-то в прислугах ходила, правда, недолго. Иосиф Львович точно не мог это сделать, он милейший человек.
– Это мы еще посмотрим, – ухмыльнулся Грындин. – Вера Ивановна, у вас телефончика этого еврея случайно нет?
– Имеется. А вам зачем?
– Будете много знать, скоро состаритесь! – рявкнул бывший военврач.
– Да я и так уже не молодая. Ладно, ладно, сейчас найду его номерок.
Шура предпочел не вникать в эту ситуацию и с головой ушел в свою работу. Но на следующий день ему поневоле пришлось поучаствовать в очередной грындинской афере.
– Саша, кажется, к нам гости, – встревожился Павел Сергеевич, внезапно увидев кого-то в окно, и открыл сейф, – на, спрячь это так, чтобы никто не нашел. Живо! Иначе мы вдвоем пойдем на нары.
Шильдиков поймал брошенный ему мешочек с драгоценностями и рванул в операционную. Он едва успел зашить улики в покойника, как в морг нагрянули с обыском.
– Вы хоть скажите, что ищете? – спросил Шура, снимая перчатки.
– Женские ювелирные украшения – колье и браслет из золота с бриллиантами.
– Согласно описи у Краснощекова была только серебряная цепочка с крестиком, – вспомнил Шильдиков.
Опергруппа еще обшаривала помещения морга, когда парни из ритуального агентства «Харон» забрали тело Краснощекова. Поскольку золотой гарнитур, полученный в качестве взятки от пожилого ювелира, в морге не обнаружили, Грындина посадили в машину и повезли домой. По месту его жительства колье и браслет тоже не нашли. Павел Сергеевич посоветовал ментам отправить Нежинского на психиатрическое освидетельствование. Оставшись один, он позвонил Шильдикову и спросил:
– Саша, как ты думаешь возвращать мои побрякушки?
– Никак. Краснощеков уже дома, завтра его похоронят.
– Да ты с ума сошел! – взревел Грындин. – Если не вернешь эти, купишь другие, на ту же сумму! Я уже своей Аллочке пообещал подарить на день рождения гарнитур.
– Я… я не смогу ничего вернуть, – сдавленно проговорил Шура. – Поздно. Неужели вы сами это не понимаете?
– Идиот! Придурок! Как у тебя только ума на такое хватило? – негодовал Грындин. – Неужели, кроме Краснощекова, никого не было?
– Он как раз лежал на столе.
– Ладно, есть у меня одна мыслишка. Я попробую тебе помочь…
– Мне? – Шильдиков просто офигел от такой наглости. – Вы лучше себе помогите!
– Молчать! – по-военному звучно рыкнул Грындин. – В общем, сиди дома и жди звонка.
«Грындин совсем оборзел, – подумал Шура. – Мало ему криминальных трупов, так он еще взятки с наивных родственников покойных берет, вселяя в них чувство вины. Вот взять, к примеру, ювелира. Неглупый, должно быть, мужик, если дожил до старости, а все же и он повелся на Пашины угрозы. Такие дорогие цацки в качестве взятки ему принес! Их только для выхода на красную ковровую дорожку и надевать. Это слишком даже для молодой жены Грындина, которая сидит в декрете. Я ведь чувствовал, что когда-нибудь все это плохо закончится, причем не только для него, но и для меня. Даже если в этот раз пронесет, начну-ка я подыскивать себе новое место работы».
Около девяти вечера Павел Сергеевич позвонил Александру и сказал, что послал к нему человека, на которого можно положиться. Вскоре раздался звонок в дверь, Шура открыл ее и увидел невысокого мужичка лет тридцати пяти. Тот вошел в квартиру и изложил Шуре свой план.
– Да вы с ума сошли! Это невозможно, – Шильдиков и руками, и ногами отбрыкивался от предложенной ему криминальной идеи.
– Нет ничего невозможного, невозможно только то, на что не хватает смелости. От тебя вообще требуется лишь одно – вскрыть «тайник», извлечь драгоценности и снова заштопать жмурика. Все остальное мы берем на себя.
– Но там же наверняка его родственники сидят! Как мне при них-то работать?
– Тебе повезло. Тот покойник жил на краю города, в частном доме. Мы уже навестили его вдову, кроме нее, там никого нет. Если она сама не заснет крепким сном, мы ей поможем. Чего глаза вылупил? Никто эту тетку жизни лишать не собирается, обойдемся сильным снотворным. Ну что, Шура, либо точи скальпель, либо готовь бабки!
Шильдиков в сотый раз проанализировал предложенный ему план и сказал:
– Я в принципе согласен, но с одним условием: в его же доме резать Краснощекова я не буду! Мне вообще там светиться нет резона. Что, если гроб на время вынести оттуда, а потом вернуть на место?
– В принципе это вполне возможно. Там как раз лес рядом.
В половине двенадцатого ночи Шура вышел из дома и направился на стоянку за своим автомобилем. Затем он поехал в сосновый бор, который начинался за поселком Мелиораторов, и стал ждать, когда на место подвезут гроб с телом мужчины, умершего от инфаркта. Он курил одну сигарету за другой, и это его успокаивало. Наконец он услышал шум приближавшегося автомобиля и увидел свет его фар. Как ни странно, это была карета «Скорой помощи». В ней находились трое мужчин, одним из них был тот, кто приходил к нему домой. Тело вынули из гроба и положили на клеенку, постеленную прямо на землю, Шильдиков предусмотрительно захватил ее с собой. Патологоанатом присел на корточки, расстегнул на покойном пиджак, рубашку и в свете фар приступил к привычной для себя работе. Однако всем остальным это зрелище показалось малопривлекательным, даже душераздирающим. Один отбежал в сторонку, захлебываясь рвотными массами. Двое других сели в машину.
Шильдиков наконец справился со своей задачей, всласть покурил и подошел к машине.
– У меня все, – сказал он. На него смутно посмотрели три пары пьяных глаз. – Вы что, обалдели?! Вам же еще везти его обратно!
Мужики нехотя вывалились из машины и принялись перекладывать тело в гроб, но поскольку они были уже пьяны в стельку, уронили его на грязную землю лицом вниз.
– Козлы! – заорал Шура. – Вы что наделали? Он же теперь потеряет вид.
– Да на хрен нам этот трупешник вообще сдался? Может, оставим его здесь? – предложил один из мужиков и отхлебнул из горлышка бутылки глоток водки.
