понимать, на что идут.
— Да все верно, только жалко, что они-то надеялись вытащить счастливый билетик, а попугай им попался мизантроп… Маму Ольгину жалко.
— А братца? — усмехнулся Сашка.
— Братца почему-то не очень. Я вообще с него деньги взяла бы заранее, а то, глядишь, окажется, что это он всех и поубивал. И тогда плакали наши денежки…
— У него нет мотива, — утешил меня Сашка.
— Это тебе так кажется. Может, он маньяк. У моей знакомой недавно муж на Алтынке лежал с маньяком. Тот был сначала экстрасенсом, а потом у него съехала крыша. Он начал видеть в каждом человеке демона и стал кидаться на людей. Загрыз целую семью, представляешь? А с виду — интеллигентный тихий парнишка. Может, наш Алеша тоже поехал на почве политики, и мерещатся ему «кровавые мальчики».
— Тогда уж девочки, — грустно поправил Сашка. — А тебе вот скоро начнет мерещиться бензин.
— Что? — не поняла я. — Это тут при чем?
— На отметку посмотри. Скоро мы встанем и начнем попрошайничать. Подайте бензинчику до Тарасова…
— О, — простонала я, увидев, что положение у нас действительно не самое лучшее. — Ну я и тормоз нынче! Как же я не посмотрела!
Слава богу, мы уже въехали в Тарасов и невдалеке виднелась заправка. Увидев вывеску, я вытаращила глаза.
— Сейчас со мной будет истерика, — предупредила я Сашку. — Не пугайся.
— С чего бы это?
Я показала на вывеску. Его физиономия так вытянулась, что я не удержалась и злорадно хихикнула.
— Да уж. Все поезда, все корабли, что называется…
Неоновая вывеска свидетельствовала, что бензоколонка принадлежит все той же пресловутой «Приме-Д».
— Наконец-то я догадалась, что означал совет заняться животноводством! — поведала я Сашке.
— Что? — Он обернулся с выражением крайнего недоумения. — Не понял.
— Кости. Совет заняться животноводством. — Я открыла дверцу и вылезла наружу. Начинало темнеть. — Кстати, сколько сейчас времени?
— Десять, — сказал он.
Я присвистнула.
— Черт, нас же Светка с Пашкой ждут. У них там какие-то умопомрачительные новости, которые или все окончательно прояснят, или все окончательно запутают…
— Ты не ответила, при чем тут кости с животноводством?
— Ни при чем. Я перестала что-либо понимать. Мой «IQ» явно поистаскался. Теперь он как у… имбецила… С таким нельзя в космонавты и сыщики… Вот и придется заняться животноводством. Похоже, это единственное, на что я теперь пригодна.
Я вставила шланг. Достала из кармана сотенную, подумав, добавила еще полтинник.
Подойдя к окошку, сунула деньги и машинально подняла глаза.
Детская мордашка в окне разглядывала меня с любопытством и восхищением.
— Надо же, а я-то думала, что ночью детский труд запрещен, — пробормотала я, рассматривая малолетку. — Дитя, ты что здесь делаешь?
— Работаю, — пискнула девчонка. Под глазом у нее красовался огромный синяк. Лет ей было не больше пятнадцати.
— А фингал откуда?
— Упала, — примитивно соврала девчонка, хлюпая носом.
— Ага, поскользнулась раз пять на арбузной корке, — не поверила я. — Тут не обошлось без мужского кулака.
— Да все нормально, — улыбнулась девочка. — Зато платят хорошо.
— Не спорю. Рублей семьсот. Тебе этого хватает. Не то что твоему хозяину.
— А здесь не хозяин. Хозяйка, — сказала малявка. — И потом, мне не страшно.
Последние слова прозвучали неуверенно.
Я поняла, что ей на самом деле очень даже страшно, но главное — как бы не уволили…
Вздохнув, я все-таки посоветовала ей быть осторожнее и постараться не падать на арбузных корках.
Дойдя до машины, я обернулась.
— Слушай, — задумчиво спросила я у Сашки, — а разве ночью у нас детям работать не запрещено? Или на «Приму-Д» общие правила не распространяются?
— Похоже, на них вообще законы не распространяются. Мельникову-то не зря по ладоням настучали. Чтобы не очень совался, куда не просят…
— Ох, как я это люблю! — зажмурилась я. — С детства обожаю ворошить осиные гнезда!
— Что-то ты заговорила по-другому! А кто вчера вопил на всю вселенную, чтобы тебя оставили в покое с нефтепромыслами, бензоколонками и борделями? — усмехнулся Александр.
— Ну, это было вчера… А сегодня мы имеем загадочную мадам, которая владеет бензоколонкой… Просто чудо, как мило! Может быть, нам повезет, и мы скоро заимеем главную осу, у которой надо выдернуть жало!
Мы уже ехали дальше по ночному городу.
Наш путь опять шел вдоль «Казачки», где под фонарями мирно тусовались разношерстные и разновозрастные барышни, ожидающие своего «долларового» счастья.
«Таня, ты становишься злой, — сказала я себе. — Но как в этой жизни остаться доброй?»
Остановившись около своего дома, я бросила взгляд на часы. Мы проболтались целый день, а результатов никаких! Или хоть немного сдвинулись с нулевой отметки?
Из головы не выходила малышка с бензоколонки.
— Надо проверить, работает ли она по ночам…
Это я произнесла вслух.
— Позвони Андрею, — пожал плечами Сашка. — Это же подсудное дело.
— Да брось, — досадливо махнула я рукой. — Это для нас с тобой подсудное. У них другие законы.
Я вышла из машины. Светки с Пашкой еще не было — видимо, опять работа затянула.
— Кстати, а до одиннадцати каждый день заставлять человека работать, без отпусков, — это не подсудно? — поинтересовалась я.
— Тань, ты сама все прекрасно знаешь… Если ему подсунули бумажку о ненормированном рабочем дне, а он сдуру ее подписал, то все в норме. Думаю, он именно так и сделал.
— И какой у него теперь выход? Уволиться?
— А это не так-то просто, — успокоил меня Сашка. — Потому что таких идиотов мало, и на него там, мягко говоря, вешают все мульки. Если он захочет уволиться, эти мульки скорее всего обретут очертания вполне реальные, в виде всего того, что заранее уворовало начальство. Что будет дальше, тебе рассказывать не надо. Практика официального рабства у нас весьма распространена. Если сейчас он получает хотя бы чуть-чуть денег, то после своей попытки освободиться он станет «рабом». То есть будет работать бесплатно и все концы будут вешаться на него. Чтобы не уволился… Я думаю, что они добиваются именно этого. Не первый раз такой финт выкидывают…
— Да уж. Хорошие люди в нашей стране, — вздохнула я.
— Да, может, и не самые худшие. Только не очень умные. Не умеют подумать ни о чем, кроме самых низменных своих потребностей.
Мы поднялись ко мне. Темная квартира, пока я не щелкнула выключателем, хранила таинственную
