— Света, послушай меня, ты ни в чем не виновата, — вмешалась я, отталкивая Порошина в сторону. — Ты не могла знать, тебя обманули.
— Как я буду с этим жить? — закричала Мордакина. — Как можно с этим жить! — закричала она еще громче. От отчаяния по щекам покатились слезы, она снова рыдала. Ее пальцы покраснели от напряжения, еще немного, и она разожмет ладонь. А это конец!
— Девочка моя, ты такая молодая, ты обязана жить! — Это моя тетушка. Она неслышно вошла в комнату и медленно приближалась к окну. — Только живя, ты сможешь искупить свою вину. Смерть не очистит твою совесть.
— Я не смогу, — рыдала Светлана.
— Ты сможешь, мы тебе поможем. Поверь, ты сможешь все исправить. — Тетушка приближалась к Мордакиной. — Позволь нам помочь тебе, пожалуйста. — Она подошла совсем близко и протянула руку Светлане.
— Если бы вы знали, как я живу. Если бы вы знали, чем я занимаюсь, вы бы сами столкнули меня отсюда! — Мордакина плакала, но тень сомнения уже зародилась в ее сознании. Теперь Света уже не так рвалась вниз, она сделала маленький шаг навстречу моей тетушке, хотя руку ей еще не протянула.
— Нет на свете ничего, чего нельзя понять. Любому поступку есть объяснение. Я уверена, чем бы ты ни занималась, ты делала это по необходимости, никому не желая зла.
— Я правда не знала. — Слезы застилали глаза Светы, она уже ничего не видела. Именно в этот момент мы с Порошиным подскочили к распахнутому окну и подхватили обезумевшую Мордакину.
Она уже не сопротивлялась.
В эту ночь я не сомкнула глаз. На мне были сразу две пациентки. У одной психическое расстройство на почве стресса, у второй, я имею в виду тетю Милу, после случившегося подскочило давление, защемило сердце, закружилась голова. Она потратила слишком много жизненной энергии на спасение Светланы. Я поочередно бегала из одной комнаты в другую, мерила давление тетушке, успокаивала рыдающую Мордакину. Около часа ночи обе мои пациентки наконец-то уснули. Правда, счастье мое длилось недолго, уже под утро, часа в четыре, Светлана проснулась и сразу накинулась на меня с кулаками.
— Я ненавижу тебя, Женька, я тебя ненавижу, — кричала она, заливаясь слезами.
— Успокойся, Света, все хорошо.
— Что ты со мной сделала, зачем ты меня сломала, зачем?
— О чем ты говоришь? — недоумевала я.
— Все было так хорошо, так спокойно. Я достигла гармонии, я сумела убедить сама себя, что то, чем занимаюсь, это нормально. Я возвела свою профессию в ранг престижных, для избранных. Я поверила, что живу правильно, и других пыталась приучить к мысли, что моя работа — это дар. А что теперь?
— Что теперь?
— После знакомства с тобой… — она ловила воздух губами, не находя нужных слов, чтобы выразить свое состояние, — на меня как будто ведро помоев вылили. Это мерзко, это отвратительно. Все, чем я занималась… Что мне теперь делать, Женя? Что мне теперь делать? Я чувствую себя отбросом общества, никакой гармонии больше нет, мне противно, что делать-то теперь, Женечка? — И снова зарыдала. И откуда в человеке столько слез?
Я гладила ее по волосам и что-то говорила, успокаивала. Она со мной иногда соглашалась, иногда обвиняла в бездушии. Как бы там ни было, Светлана опять заснула, и я, кажется, тоже. Это была безумная ночь!
Нас разбудил звонок мобильного телефона. Звонил Санька-автомеханик.
— Машинка готова, суперсигнализация установлена, можете забирать, — радостно сообщил он.
— Спасибо, Саня, — на автомате ответила я и посмотрела на часы. Девять. Ого! Так долго я давно не спала.
Чтобы отвлечься от дурных мыслей и немного прогулять Мордакину, после легкого завтрака я потащила ее в сервис, за машиной. Она безучастно смотрела на окружающий мир, слезы наконец-то иссякли, но глаза уже успели «насквозь промокнуть», синяки, отечные веки. Никакого макияжа, сейчас ей было не до него.
Санька сразу понял, что с моей клиенткой что-то не то. Он вопросительно посмотрел на меня, как будто пытался уточнить, как ему себя вести.
— Если ты сможешь развеселить ее, я буду тебе очень признательна, — шепнула я ему на ухо.
— Один момент, — кивнул он и приблизился к Светлане. — Позвольте, я наглядно продемонстрирую вам, как работает сигнализация вашего автомобиля.
— Демонстрируйте, — равнодушно ответила Мордакина.
— Позвольте вашу ручку. — Саня галантно взял Свету под руку и препроводил к машине. — А теперь стукните по ней как следует.
— Что? — не поняла она.
— Я говорю, стукните по своей машине. Ногой ее пните.
— Зачем?
— Сейчас увидите. Бейте, не бойтесь.
Мордакина с удивлением посмотрела на меня, потом на Саньку. Он улыбался, кивал, подбадривал ее, «давай, давай». Наконец Мордакина решилась нанести удар по собственной машине.
Раздался собачий лай, стая разъяренных псов оглушала замкнутое пространство сервиса. Затем лай перешел в вой, это уже больше на волков походило. Света ударила еще раз.
— Милиция, милиция! — Противный металлический голос призывал на помощь. Потом опять лай собак.
Я глазам своим не поверила, Светлана улыбнулась. Она в третий раз ударила по капоту.
— Я говорю, милиция, милиция! — Тот же металлический голос. Интонация, как у тетки- одесситки.
— Здорово! — сказала Мордакина, она немного оживилась и даже чуть порозовела. — Спасибо.
— Рад стараться.
Светлана хотела сама сесть за руль своей машины, но я ей запретила это делать. Ввиду последних событий мало ли что еще придет в голову этой девице.
— Сашенька, можно, эта машина еще два дня у тебя постоит? Я понимаю, она место занимает, но Светлане сейчас никак нельзя за руль садиться.
— Понимаю, не проблема, — улыбнулся Александр.
— Вы извините, я в таком виде… — Светлана неожиданно задумалась о своей внешности и засмущалась. Вот что делают мужчины, одно их присутствие — и женщина осторожно выходит из стресса.
— Поверьте, вы прекрасны и без косметики, уверяю вас. — Сашка сподобился на комплимент. — Я бы на вашем месте пошел на артистку учиться, уж больно вы интересный человек.
Светлана немного изменилась в лице, когда речь зашла об артистке.
— А я уже снималась в кино.
Я напряглась, как бы снова приступ не грянул.
— Правда? — оживился Александр. — А в каких фильмах, если не секрет?
— Да, в таких, в любительских, — отмахнулась Светлана. Она снова улыбалась. Оказывается, не все видели фильмы с ее участием, значит, шанс сделать новую карьеру еще есть!
Порошин позвонил в обед, сначала поинтересовался самочувствием моих подопечных, потом радостно доложил, что у него очень много приятных новостей.
— Мы тут к Кутепову наведались, он поначалу так напрягся, давай адвокатам своим названивать, а когда понял, что мы пришли забрать его сотрудника, отошел, даже содействовал в задержании.
— А что, задержание было сложным?
— Ну, не то чтобы сложным. Даже, наоборот, мне показалось, этот парень обрадовался нашему визиту, как будто камень с души снял. Просто, когда мы заявились на студию, он как раз снимался и был абсолютно голым. Кутепов предложил ему свой пиджак.
— Немыслимое великодушие, — усмехнулась я. — Что еще?
