– Откуда?! Ты еще смеешь спрашивать?! – гневно ответила она вопросом на вопрос. – О! Ты был хорошим учителем. Безжалостным, беспощадным! Ты растоптал мои чувства, мою любовь. Я жила только ради тебя. Когда ты бросил меня, я потеряла смысл жизни.
– Но быстренько нашла его в мести, – вставила я.
– Да! Представьте себе! Все это время я только и мечтала о его смерти, – она метнула полный ненависти взгляд на Беспалова. – Засыпая, я представляла, как он будет мучиться, умирая. Я перебирала в голове всевозможные способы убийства, выбирая самые страшные из них. Если бы человека можно было убить не единожды, я убила бы этого кобеля тысячу раз! И все равно этого было бы недостаточно!
Я была поражена. Сколько же ненависти может скопиться в одном человеке! Веронику всю трясло от злости. Когда-то красивое лицо было обезображено гримасой злобы. «Еще немного, и она кинется на нас», – появилось у меня опасение. Гарик, как будто прочитав мои мысли, вдруг крепко взял Веронику за плечи и, глядя ей прямо в глаза, твердо сказал:
– Успокойтесь. Теперь все позади.
От его уверенности и спокойного тона напряженная, как струна, Беспалова расслабилась. Слезы брызнули из ее огромных глаз, и она, прижавшись к груди Гарика, разрыдалась. Мне даже стало вдруг жалко эту бешеную фурию, по милости которой погибли два человека, не сделавших ей ничего плохого.
Не успела я как следует проникнуться жалостью к Беспаловой, как вдруг без всяких объективных причин ее настроение изменилось. Она начала хохотать, как безумная из какого-нибудь триллера. Затем она со зверской силой оттолкнула Гарика и ринулась к двери. Беспалов, попытавшийся загородить ей дорогу, тоже был отброшен в сторону. Я где-то читала, что сумасшедшие обладают нечеловеческой силой из-за повышенного содержания адреналина в крови. Сергей и Гарик познали это на собственном опыте.
Недолго думая, я кинулась вдогонку.
Когда я выбежала из подъезда, Вероника уже заводила «БМВ». Не мешкая, я на всех парусах бросилась к своей «девятке». Бедная моя! Тебе опять предстоит погоня!
С небольшим отрывом друг от друга мы вынеслись из двора – впереди Беспалова, немного позади я. Вероника гнала машину по переполненным автотранспортом улицам, не заботясь о какой бы то ни было безопасности. На свою жизнь, вероятно, ей было наплевать, на жизнь других людей – тем более. Больной человек, что с нее взять... А мне еще хотелось пожить, да и становиться виновницей травм или гибели других людей в мои планы не входило, поэтому я заметно поотстала и временами теряла ее из виду. Но утешала себя тем, что, кажется, угадала маршрут Беспаловой: она устремилась на свою дачу, откуда я вчера забрала Инну. Зачем, интересно?
Вырвавшись за границы города, Вероника совсем оторвалась от меня, ее «БМВ» не было видно даже на прямых участках дороги. Я мчалась на такой скорости, что на поворотах свистели покрышки. До отказа вдавив педаль газа, я теперь просто летела по шоссе: есть анекдот про нарушительницу скоростного режима, оштрафованную стражем порядка. «Я быстро ехала?» – «Нет, вы низко летели!» Точно про меня. Только не страж дорожного порядка прервал эту гонку. Мой «полет» – погоня за Вероникой – закончился иначе.
За очередным поворотом, пройденным чуть ли не на двух колесах, я увидела скопление машин. Сбавив скорость, я подъехала ближе. Меня охватило нехорошее предчувствие. И в его подтверждение я заметила знакомый супермодный «БМВ», вмятый в бетонный столб. Я выскочила из машины и протиснулась сквозь толпу собравшихся вокруг людей.
Вероника сидела на водительском месте, зажатом искореженным металлом. Ее голова лежала правой щекой на руле, прекрасные пепельные волосы, спадая, закрывали часть ее бесстрастного лица. От виска стекала небольшая струйка крови. В огромных серых глазах застыло равнодушие смерти. Я стояла остолбенев, думая о том, что теперь вместе с душой ее тело покинули все страсти и эмоции. Вот она и успокоилась. Упокой, господи, ее душу.
Сквозь пелену собственных мыслей до меня доносились обрывки фраз:
– Не справилась с управлением...
– ...на такой скорости...
– ...вырезать автогеном...
– Жалко, красивая...
Я выбралась из толпы и пошла к своей машине. Закурила. Не знаю, сколько времени просидела я так, прикуривая одну сигарету за другой и рассуждая на темы жизни и смерти, преступления и наказания. К реальности меня вернул звук сирены подъезжающей машины ГИБДД.
Я завела «девятку» и развернулась в направлении к городу.
Приехав домой, я рассказала о случившемся Беспалову и Гарику, который уже начал вводить в действие план задержания преступницы. Теперь необходимость в перехвате отпала. Видя мое подавленное состояние, Гарик сделал попытку успокоить меня – принялся вслух размышлять о существовании высшей справедливости, но, не достигнув желаемого эффекта, махнул на это дело рукой. Беспалов утешать меня не пробовал, потому что сам находился в полнейшей растерянности. Гарик еще какое-то время покрутился около нас с Сергеем, но его ждала куча других дел, поэтому вскоре отбыл на службу.
Через несколько минут после его ухода раздался звонок в дверь.
«Наверное, забыл что-нибудь», – подумала я, уверенная, что вернулся Гарик.
Открыв дверь, я замерла в изумлении. На пороге стояла Инна.
– Я могу поговорить с Сергеем? – вместо «здравствуйте» сказала она.
– Заходи, – я распахнула дверь пошире.
Инна прошла в гостиную, где на диване сидел Беспалов, и остановилась посередине комнаты, как бы не решаясь подойти ближе.
«Вот и все, – подумала я. – Сейчас она бросится ему в ноги, изобразит полное раскаяние, и он растает. В таком случае мне тут делать нечего».
Я взяла сумочку, ключи от машины и крикнула выжившим меня из дома «гостям»:
– Когда будете уходить, захлопните дверь!
– Таня! – позвал меня Беспалов.
Я заглянула в гостиную.
– Не уходи, пожалуйста, – попросил Сергей, глядя на меня умоляющими глазами. У Инны от удивления вытянулось лицо. Такого поворота она, видимо, не ожидала. «Мой милый Болдуин боится сдаться и простить свою неверную женушку, – мысленно оценила я обстановку. – Рассчитывает, что в моем присутствии ему будет труднее это сделать. Ну уж нет, увольте! Разбирайтесь сами! С меня хватит!»
– Я думаю, вам лучше поговорить без свидетелей, – сказала я после недолгих размышлений.
– Нет, – решительно заявил Беспалов, – если уйдешь ты, я тоже здесь не останусь.
– Ну что за ребячество, – попыталась я воззвать к его здравому смыслу.
– Сережа, пожалуйста, – подхватила Инна, – мне много нужно тебе объяснить.
– Нет, – упорствовал Беспалов, – или мы разговариваем втроем, или вообще не будет никакого разговора.
Мне, в принципе, было совершенно безразлично, состоится их объяснение или нет. Но, с другой стороны, любопытно было узнать, как все-таки поведет себя Сергей.
– Если он что-нибудь вбил себе в голову, то переубедить его практически невозможно, – констатировала Инна, обращаясь ко мне. – Останьтесь, пожалуйста.
Поддавшись на их уговоры, я села в кресло. Инна постояла немного, не зная, как себя вести, и, последовав моему примеру, заняла второе кресло.
Повисло тяжелое молчание. Пауза затягивалась. Я развлекалась тем, что рассматривала маникюр на своих руках.
– Сережа, – наконец решилась заговорить Инна, – я знаю, что наделала множество глупостей, знаю, что очень виновата перед тобой, но я в этой истории тоже отчасти являюсь жертвой. Скажи мне, дорогой, сможешь ли ты когда-нибудь меня простить?
– Нет, – однозначно ответил Сергей.
– Пожалуйста, не будь так категоричен, – взмолилась раскаявшаяся изменница. – Я понимаю, что тебе
