дома боится.
— И этот сверток у вас?
— Конечно.
— Скажите, Вера, какая она, Соня? Я понимаю, это сложный вопрос, и все-таки…
— Она очень независимый человек. И гордый. Если у вас была Сашка, то она наверняка показывала вам Сонины фотографии. Она их просто коллекционирует. Мне кажется, что ей даже доставляет удовольствие показывать их другим… Вот, мол, посмотрите, какая у меня страшная сестра. Вероятно, именно поэтому у Сони так обострено чувство независимости.
— Она вам что-нибудь рассказывала о своих последних попытках устроиться на работу?
— Рассказывала, но буквально в двух-трех словах. Мол, отказали.
— А что касается ее личной жизни… Она ни с кем не встречалась?
— Как ни странно, но у нее был парень. Игорь Волостнов. Они познакомились в прошлом году на теплоходе «Михаил Калинин». Это Эдик ей купил путевку…
— А вы не в курсе, какие отношения были у Сони с этим Игорем? Вы понимаете, что я имею в виду.
— Понимаю. Но я еще раз хочу сказать, что Соня — очень скрытный человек. Может быть, даже у них что-то было. Во всяком случае, когда Соня о нем говорила или просто упоминала его имя, глаза выдавали ее с головой.
— А вы видели его?
— Нет.
— А какие отношения у нее были с зятем, Эдиком? И что это вообще за птица?
— Эдик? Бизнесмен. У него несколько магазинов, он типичный «новый русский». Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Они денег не считают. Но если Сашка пытается хоть как-то выглядеть, следит за своими манерами и старается произвести впечатление интеллигентной особы, то Эдик в отличие от нее напоминает грубое животное… Хотя он тоже любит пустить пыль в глаза, проводит громкие благотворительные акции и просто тащится, когда о нем пишут в местных газетах.
— Саша рассказывала, что накануне исчезновения Сони у Эдика с ней что-то произошло… Говорила об опрокинутой мебели… Мне показалось это странным. Саша сказала, что Соне ничего не стоит запустить в собеседника каким-нибудь тяжелым предметом. Это правда?
— Ерунда. Соня — воспитанная девушка, она никогда ничего подобного себе позволить не могла. Просто Сашке зачем-то понадобилось соврать.
— Она говорит, что все время ощущает свою вину.
— Не верьте ей. Она ничего, кроме своих амбиций, не ощущает. Только мне все равно непонятно, зачем она обратилась к вам.
— Судя по тому, что вы мне сейчас рассказали о Соне, и учитывая, что у семьи Коробко денег куры не клюют, скорее всего они обратились ко мне для очистки совести. Возможно, у них действительно рыльце в пуху. Ведь вы сами говорите, что Соня — скрытный человек…
Я понимала, что разговаривать таким образом можно часами. Передо мной сидела скромная парикмахерша, которая потратила кучу времени на то, чтобы рассказать мне о своей подруге. Но, как известно, время — деньги. И поэтому я заплатила ей столько, сколько должна была бы заплатить, сделай она мне свадебную прическу, да еще с учетом того, что она приехала ко мне домой. И записала все это в статью расходов, в блокнот, оставленный мне Сашей Коробко. Они же все равно денег не считают.
Вера ушла от меня в полном шоке и обещала помогать мне в поиске своей лучшей подруги.
Я же после ее ухода позвонила Игорю Волостнову, но мне никто не ответил. Тогда я оделась и поехала к нему домой.
Он жил в центре города, в доме, где раньше обитало все наше обкомовское начальство. Только если тогда этот дом охранялся, то теперь в этом не было нужды. Зато осталась комнатка консьержа.
Я поднялась на второй этаж, остановилась перед массивной дверью, обитой рыжей искусственной кожей, и позвонила. Мягкий переливчатый звон не произвел никакого эффекта: мне никто не открывал.
Я вышла во двор, села на скамейку и стала ждать. Но время шло, ни одного молодого мужчины я не заметила. Пообедав в частном ресторане, расположенном неподалеку, я снова вернулась на скамейку — свой наблюдательный пункт. И просидела так еще целый час, исправно отрабатывая аванс. Но безрезультатно. И вот часа в четыре, когда я поняла, что просто-напросто засыпаю на своем посту, из дома вышла представительная дама в сиреневом прозрачном платье и, оглядев меня с головы до ног, заметила:
— Я слежу за вами с тех самых пор, как вы сюда пришли. Вы не обижайтесь, но позвольте узнать, кого вы ждете? У нас тут недавно ограбили две квартиры, поэтому обстоятельства вынуждают нас быть бдительными…
У нее был приятный жирненький голос.
— Я жду Игоря Волостнова из третьей квартиры.
— Знаете, — она как будто даже обрадовалась, — я почему-то так сразу и подумала. Но его не будет теперь до самого вечера. К нему приехали какие-то друзья из Москвы.
— Друзья?
— Он ведь журналист, хотя и бывший… Учился, кажется, в Москве. Так к нему иногда приезжают не только из Москвы, но и из других городов. Но что это я вам о нем рассказываю, вы же, наверное, знаете о нем побольше моего…
— Нет, просто я ищу одну общую знакомую… Соню. Я ей должна деньги, но не могу ее найти. Может быть, вы видели ее? — И я, понимая Сашу, которой доставляло удовольствие приводить в замешательство людей фотографиями сестры, последовала ее примеру и достала снимки. Женщина в сиреневом платье смотрела на фотографию и качала головой в какой-то прострации. Наконец сказала:
— Ну точно, это она. Я встречала ее с Волостновым и, знаете, не могу понять, что между ними может быть общего. Вы видели Игоря?
— Нет.
— То-то и оно, что не видели. Он же просто красавец. Но они гуляли вместе, я столько раз наблюдала за ними из окна… Вы не подумайте, что я такая уж любопытная. Просто очень странная парочка.
И тут этой представительной особе, очевидно, пришло в голову, что я могу быть близкой подругой или вообще родственницей Сони, и она как-то осеклась и пристально посмотрела на меня.
— А вы ей кто?
— Отчим, — сказала я и поднялась со скамейки, давая понять, что разговор окончен. — А что касается того, с каким жаром вы мне рассказывали о ней, то позвольте заметить, что внешность подчас бывает обманчивой. И не всегда красота приносит счастье. Вы вот счастливы?
Она фыркнула:
— Положим, что счастлива, ну и что?
— А то, что ваше лицо напоминает мне заварочный чайник с отколотым носиком, но ведь нашелся мужчина, который полюбил вас… Вы поняли меня?
— Да вы к тому же еще и грубиянка! — закричала она, явно стараясь привлечь ко мне внимание прохожих. — Наводчица!
— Еще одно слово, старая карга, и тебе придется обращаться в собес за дополнительным пособием на лечение. — С этими словами я схватила ее за ухо и слегка подтянула вверх. Она поняла, что если будет возникать и дальше, то я оторву ей ухо и заберу его с собой.
Я встала и медленно двинулась к арке, ведущей на улицу, откуда доносился шум проезжающих машин. Уже за рулем, чувствуя, как горячий воздух обвевает мое лицо, я подумала о том, что сегодня к вечеру наверняка снова пойдет дождь. Ну и пусть, возможно, спадет жара, и мне будет лучше думаться. Я, честно говоря, пока не знала, где мне дальше искать Соню. Поэтому решила вернуться домой и погадать, что я и сделала, выпив предварительно чашку крепкого кофе. Опрокинув чашку, я внимательно посмотрела на кофейный пейзаж. И очень удивилась, увидев церковные купола с крестом наверху. Что бы это значило? Уж не ударилась ли Соня Коробко в религию? А почему бы и нет? Люди с такими сильными комплексами нередко находят спасение и успокоение в церкви. Это вполне реально. Но в нашем городе три церкви. Я достала недавно купленный альбом с прекрасно выполненными фотографиями местных достопримечательностей и
