окрестностям, поглядывая на часы. Взгляд медленно скользнул по людям, гулявшим на аллее. Ничего подозрительного. Обычные люди.
Ровно в двенадцать к памятнику подошли двое, они явно кого-то ждали. Я наблюдала за парочкой со скамейки в тени развесистого каштана. Первый, высокий полнеющий мужчина лет сорока, вытащил из кармана пиджака листок бумаги, очевидно с моей фотографией, и принялся его разглядывать. У него было широкое лицо с небольшим острым носом, пухлыми щеками и круглым подбородком. Мужчина усиленно щурил глаза, от чего они походили на глаза азиата, но к азиатам его отнести было нельзя. По антропологической принадлежности — типичный европеец. Скулы средние, курчавые волосы и брови светлые. По дорогой одежде, туфлям и массивному перстню на среднем пальце левой руки я догадалась, что это и есть доверенное лицо ювелира, а второй — невысокий, лупоглазый, в рубашке с коротким рукавом и джинсовой жилетке — его охранник. Под жилеткой у мужчины просматривался пистолет. Если шеф больше пялился на фотографию, то охранник цепким взглядом осматривал людей вокруг. Быстро среди остальных его взгляд вычислил меня. Охранник негромко сказал что-то шефу. В лице последнего отразилась озабоченность. Он, прищурившись, посмотрел в мою сторону и утвердительно ответил охраннику:
— Да, это она. Пошли.
Слов я не слышала, однако поняла фразу, прочитав по губам говорившего. Встала и направилась им навстречу.
— Охотникова Евгения Максимовна? — спросил высокий в дорогом костюме.
— Она самая, — кивнула я.
— Мы приехали за вами, — тихо произнес высокий, озираясь. — Я Дмитрий Васильевич Ухлин, директор холдинга «Самоцветы державы», который принадлежит Павлову, а это, — он указал рукой на невысокого, — Рустам Рамазанов, наш начальник службы безопасности.
— Очень приятно, — спокойно сказала я.
— Познакомились, а теперь поехали — хозяин ждет, — холодно проворчал Рамазанов.
— А хвоста нет, ты проверил? — испуганно спросил Ухлин, озираясь. Достав из кармана носовой платок, он промокнул лицо.
— Нет, проверил, — с оттенком презрения в голосе протянул начальник службы безопасности.
— Ну, тогда пошли, — вздохнул Ухлин. Размашисто шагая рядом со мной, он сунул платок в карман и осторожно поинтересовался: — Груз сейчас с вами?
— Не понимаю. О чем вы говорите? — ответила я.
— Понятно, — он кивнул с улыбкой.
У выхода из аллеи нас ждал черный джип «Коммандер» с заведенным двигателем. Внутри на переднем сиденье сидел шофер, а рядом бритый детина с каменным лицом. Мы сели назад. Рамазанов коротко распорядился:
— Домой. — И джип сорвался с места, набирая скорость.
— А вы откуда приехали? — попытался затеять разговор Ухлин.
— Ниоткуда, — отрезала я. Не совсем было понятно, какую игру они со мной затеяли. Лучшим мне показалось отмалчиваться. Поглядывая назад на дорогу, я заметила серебристый внедорожник, плотно севший нам на хвост.
— Это ваша машина прикрытия? — Мой вопрос был адресован начальнику службы безопасности. Рамазанов нахмурился, посмотрел назад и отрывисто бросил водителю:
— Сергей, попробуй оторваться. У нас гости. Серебристый «Мицубиси».
Водитель резко свернул на очередном перекрестке и погнал по улице почти под сотню. Потом еще один поворот с управляемым заносом при вхождении. Однако оторваться не удавалось. Серебристый внедорожник легко повторял все маневры.
— Что все это значит?! — высоким срывающимся голосом выкрикнул Ухлин, промакивая носовым платком блестевшее от пота лицо. — Чего они хотят?
— Поздороваться, — мрачно пошутил водитель.
Гигант, сидевший на соседнем с водителем сиденье, обернулся и пробасил начальнику службы безопасности:
— Рустам, я могу попробовать их снять. Прострелю покрышки. — Он красноречиво взялся за револьвер.
— Не надо, только стрельбы нам еще не хватало! — рявкнул в ответ Рамазанов, торопливо набиравший на сотовом чей-то номер. Я наблюдала за ним и думала: «Куда мне довелось на этот раз вляпаться? Что за гонки посреди бела дня в центре города? Добром это явно не кончится».
— Сокол, видишь нас? — спросил Рамазанов в телефонную трубку. — За нами серебристый внедорожник. Попробуй отсечь.
Сказав это, начальник службы безопасности приказал водителю сбросить скорость. Впереди показался перекресток. На светофоре горел зеленый свет. Из кармана жилетки Рамазанов достал специальный брелок для переключения сигналов светофора прямо из машины, какие имеют водители спецслужб. По перпендикулярной дороге к перекрестку несся еще один джип «Коммандер» — копия нашего. Когда мы прошли перекресток, Рамазанов переключил светофор. Преследователи не успели затормозить, а «Коммандер», вылетевший с перпендикулярной дороги, не тормозя, врезался и снес их машину с перекрестка.
— Отлично сработано, — пробормотал начальник службы безопасности, убирая брелок.
— Это что там, на перекрестке, наша машина была? — нервно спросил Ухлин. — Ты что, Рустам, приказал водителю ее разбить?! Да ты знаешь, сколько она стоит?!
Начальник службы безопасности промолчал, игнорируя директора, словно он был пустым местом.
— Я доложу Викентию Ивановичу, что ты творишь, — гневно пообещал Ухлин и отвернулся к окну.
Начальнику службы безопасности в этот момент позвонили на сотовый. Выслушав собеседника, он похвалил:
— Ментов вызвали — правильно. Пусть они с этими уродами разбираются. — Когда он отключил сотовый, я поинтересовалась:
— У вас тут что, война идет какая-то?
— Хозяин объяснит, если потребуется, — отрезал Рамазанов ледяным тоном. Дальнейшие расспросы были бессмысленны. В полном молчании мы выехали за город. Через пятнадцать километров водитель свернул с шоссе на разбитую боковую дорогу. На поржавевшем дорожном указателе я успела прочитать: «Пионерский лагерь „Звездочка“. Под табличкой с названием висел знак „Проезда нет“. Однако мы проехали. С каждой сотней метров дорога ухудшалась и ухудшалась, а затем оборвалась самым неожиданным образом. На потрескавшемся асфальте лежали бетонные блоки, покрашенные наискосок красными полосами. За блоками зиял здоровенный котлован и кучи земли вокруг него, которые завалили всю обочину. Место мне не понравилось. В такие привозят, только чтоб пришить ненужного свидетеля. Похоже, это была ловушка. Я незаметно вытащила метательное лезвие из пряжки ремня. Пусть попробуют только рыпнуться. Я уже была готова устроить в машине кровавую баню, как только бы она остановилась, но шофер повернул прямо в подлесок на обочине. Я различила едва заметный просвет между деревьями. Машина съехала вниз с насыпи, проехала в глубь подлеска и свернула на грунтовку, шедшую параллельно основной дороге. Объехав разрушенный участок, мы вновь вернулись на асфальтовую дорогу. Через километр дорогу перегородил четырехметровый кирпичный забор с колючей проволокой поверху. Джип проехал вдоль него, свернул за угол и подрулил к внушительным металлическим воротам. Прожив в Тарасове достаточно долго, я даже не подозревала о существовании этого места.
Из ворот вышел сурового вида охранник, заглянул в машину, поздоровался, потом сделал знак проезжать. Ворота открылись, и джип проехал внутрь. За воротами находился большой двор, вымощенный натуральным камнем. Громадных размеров дом отчасти напоминал картинку из путеводителя по памятникам архитектуры, однако присутствовало много современных элементов. Фасад со стороны подъезда представлялся длинным рядом двухэтажных зданий, выдержанных в желтых тонах с зелеными черепичными крышами, а в центре был трехэтажный дом, украшенный ротондой из четырех колонн и двух пилястров по краям. Окна с зеркальными стеклами по сторонам от ротонды на всех трех этажах соединялись в одно длинное сверху донизу. К дому примыкали два крыла, соединенные застекленной галереей. Перед домом
