Виктории, — именно вам Галина сказала имя убийцы вашего мужа. Имя, которое вы решили никому не говорить по неизвестным нам пока причинам.
Виктория ничего не ответила. Она только посмотрела на меня своими бездонными очами и усмехнулась.
— Так вот, Галина браслет после вашего ухода нашла и рассматривала его, наполняя ванну. Потом выронила его из рук от испуга. Почувствовала, что за ее спиной кто-то стоит. Она обернулась, увидела нашего дядю Жору и попыталась отступить. В этот момент она упала и ударилась головой, от чего потеряла сознание. Фортуна была на стороне дяди Жоры.
Наверное, он вообще мог бы быть спокоен — все предпочитали расценивать происходящее как смерть от несчастного случая. Только отсидись немного в стороне, незаметный, как мышь, — все забудется, и можно получить желаемое. Только терпение — а его у дяди Жоры было достаточно. Но его планы нарушил Игорь Сергеевич. Он взял да нанял частного детектива. Потому как Игорю Сергеевичу казино вовсе не хотелось дарить несчастному работяге. И на арене появилась я…
Сначала вы ведь не очень беспокоились, не правда ли?
Тем более что вид у меня легкомысленный. Да и что я, молодая женщина, могу, в самом деле? Вы наслаждались своим положением. Вам нравилось все время наблюдать за моими усилия и оставаться незаметным. Нет, один раз вы решили меня напугать — чтобы я исчезла, даже по голове ударили… Как-то не по-джентльменски…
Я вздохнула, расстроенная дяди Жориным поведением.
И вдруг появляется Илюша. И ладно бы просто появился, а то ведь смотрит в вашу сторону и вспоминает… Вот тогда вы занервничали.
Я помолчала. Посмотрела на дядю Жору и сказала, глядя ему в глаза:
— Есть один человек, который мечтает встретиться с вами, Георгий Иванович. Потому что вы убили лилипута. А этот лилипут был его другом. И если вы ему встретитесь, мне вас очень жаль. Потому что он обещал размазать вас об асфальт. А так как он знает вас в лицо, думаю, это случилось бы очень скоро. Так что в данный момент я спасаю вашу шкуру. Хотя и делаю это с величайшей неохотой.
Он ничего не ответил. В глазах его полыхала ненависть ко мне, и это меня почему-то нисколько не огорчало. Я же не новенькая сторублевая купюра, чтобы всем нравиться.
— Так что вы подошли к Илюше, когда он ждал меня, и… Справиться с лилипутом ведь не сложно? Как с ребенком… Вы стали нервничать, Георгий Иванович… И стали допускать ошибки. Например, Оля Клячина… Вы услышали, что она говорит о Галине и обещает назвать мне чье-то имя. Вы не на шутку перепугались. Как? Неужели Галина все-таки успела поделиться своими подозрениями еще с кем-то? Героин у вас кончился, увы… Вы прекрасно понимали, что Мангалиев вас теперь ожидает с распростертыми объятиями, и понимали, что ничего хорошего вам эти «объятия» не сулят…
Вам не было страшно и на этот раз? Или душить человека так же просто, как и делать ему смертельную инъекцию?
Он смотрел мимо меня. Кажется, ему было наконец-то страшно. Конечно, на его месте я испугалась бы гораздо раньше.
Ну, а потом я подслушала один разговор. Извините, что я совершила столь неблаговидный поступок… Но после того, как убили четырех человек, и можно было догадаться, что любой находится в опасности, я не могла задумываться о таких нестандартных в здешнем обществе вещах, как порядочность.
— Какой разговор вы подслушали? — спросил меня Александр. — Надеюсь, что не мои откровения…
Несмотря на серьезность происходящего, в его глазах плясали наглые, озорные огоньки.
— О нет… — успокоила я его, — если мне захочется узнать ваши откровения, я спрошу об этом вас прямо. Меня больше интересовало другое — что же связывало Георгия Ивановича с некой особой? Потому что — извините, дядя Жора, — но у вас не хватило бы ума понять, кто я такая и зачем я здесь нахожусь. Значит, вам об этом сказали. А вот кто это был…
Честное слово, к концу своей речи я научусь делать многозначительные паузы. Впрочем, всем и так все было понятно.
Все посмотрели на Викторию. Она сидела, отвернувшись к окну. Казалось, происходящее нисколько ее не волнует. На ее лице застыла меланхоличная, отрешенная улыбка.
— Вика, вы этого человека ведь знаете, не так ли?
Она подняла на меня глаза, молча посмотрела на дядю Жору и кивнула…
— Почему же вы не сказали никому, кто стоит за этим убийством?
— Я пыталась его остановить, — очень тихо, почти шепотом, сказала Виктория.
Честное слово, она была похожа на провинившуюся школьницу. «Почему вы прогуляли уроки, Вика Елисеева?» — «Ах, Марья Иванна, я не виновата, просто очень хотелось спать, а потом было поздно идти в школу и я пошла в кино…» Только, увы, события носили отнюдь не невинный характер школьных проделок.
— Вика, если бы вы сказали, кто такой Георгий Иванович, не было бы трех убийств. Вы это понимаете?
Она кивнула. Сейчас она заплачет, подумала я с ужасом, зарыдает, как обиженный насмерть ребенок.
— Я его боялась, — вскинула она на меня глаза, — он страшный человек, Таня.
— Боялись? — переспросила я.
Ей-богу, Виктория была классной актрисой. Она боялась… С ума можно сойти. Бояться собственного раба. Конечно, известны случаи, когда рабы выходят из повиновения и убивают хозяев, но в данном случае…
— Вы его абсолютно не боялись, — сухо сказала я, — и мне очень жаль, что вас нельзя притянуть к ответу. Впрочем, надеюсь, жертвы этого негодяя будут мешать вам спокойно почивать. Хотя… Неизвестно, кто из вас больший подлец — думаю, вы стоите друг друга.
— Неправда! — почти закричала Вика. — Я тут ни при чем!
— А ваше молчание? — спросила я. — Молчание, которое фактически можно расценить как сообщничество. Давай, милый, убивай этих существ… Вы ведь никого не считаете людьми, не так ли, Вика? Только вашу драгоценную персону. Только с вами все обязаны считаться. Только ваши желания должны беспрекословно исполняться…
Странно, мне было ее жаль. Я посмотрела на Андрея.
— Можешь забирать этого, — кивнула я на дядю Жору.
Он набрал номер и потом сказал:
— Они приедут через несколько минут.
Дядя Жора вскинулся, хотел что-то сказать, но, вспомнив, что до приезда адвоката он собирался хранить молчание, заткнулся. И слава богу. Слушать его скрипучий голос мне совсем не хотелось.
— Тань, — спросила Соня, — а как ты это все раскопала?
— Я расскажу, — пообещала я, — только сначала дам вам послушать эту запись. Улики-то Андрей увезет. Они ему будут нужны. А то у этого милейшего Георгия Ивановича в адвокатах такая дама, что без этой записи вам не справиться.
Я достала кассету, включила магнитофон. В воцарившейся тишине сначала было слышно только шипение ленты. Потом стук в дверь. Голос Виктории:
— Сейчас, сейчас…
Потом опять ее голос:
— Я же вам сказала — не приходите сюда.
Что-то неразборчивое пробормотал дядя Жора.
— Ну, конечно, — устало сказала Вика, — вы меня любите. Я это знаю. Но ведь вы же знаете, я не хочу, чтобы нас видели вместе.
Дальше она шептала ему что-то вроде: уйдите, перестаньте — но слишком тихо.
Через некоторое время стало отчетливо слышно голос дяди Жоры:
— Теперь — все. Немного времени — и мы сможем уехать отсюда. Я продам казино вашему отцу, и мы уедем. Кто нас найдет, Вика?
