обойтись, а вот без денег…
Обратная дорога казалась не такой длинной. Доктор Куртиус рисовал в уме план постепенного воплощения образа «Спящей красавицы», а юная Мари раздумывала над тем, сколько нарядов имеет графиня Дюбарри и сколько раз на дню она их меняет.
Не доезжая до предместий Парижа, экипаж остановился. Скульптор выглянул в окошко и крикнул кучеру:
– В чем дело, милейший? Неожиданная поломка?
Вместо ответа он увидел пистолет, направленный ему прямо в грудь человеком в маске.
– Быстро кошелек!
Грабитель распахнул дверь и вытащил доктора из экипажа.
– Чего вы хотите? – возмущенно воскликнул скульптор.
– Золото! И как можно быстрее!
– Но я!..
Доктор беспомощно оглянулся и увидел, что второй грабитель держит под прицелом кучера.
Человек в маске движением карточного шулера вытащил кошелек герцога Ришелье из-за пояса доктора и втолкнул его внутрь кареты.
– Это что у вас?!
Грабитель запустил руку в дорожную сумку Мари. Девушка вскрикнула, больше от возмущения, чем от страха.
– Что это?! – зашипел он словно рассерженный гусак, вытаскивая слепок.
– Это гипс, – спокойно ответила Мари, – для вас он не имеет никакой ценности.
– А где деньги?!
– Единственные деньги, которыми мы обладаем, вы уже забрали, – едва сдерживая себя, произнес доктор Куртиус.
Черная маска выскочила наружу.
– Ни слова о том, что с вами произошло. Иначе – смерть!
И в этот момент кучер ударом кнута сбил маску с лица другого грабителя.
– Дьявол! – завопил тот, пытаясь прикрыть голову рукавом плаща.
Лошади понесли вперед, понукаемые кучером. Вслед карете прогремел выстрел, разорвавший ночную тишину.
Глава 4
Веселая компания была в сборе. Пирушники во время чумы арендовали скамью в сквере неподалеку от дома Безруковых и тосковали.
Мне выпала неслыханная удача лицезреть героев «воскового побоища» в несколько иной обстановке и в настроении, противоположном тому, что наблюдалось лично мною несколько дней назад.
Итак, начнем по порядку.
Витька Шмон.
Первый взгляд не оправдывал мнения о том, что он – закоренелый уголовник. Отрастить чубчик, и перед вами – каменщик шестого разряда с обветренным от постоянного пребывания на свежем воздухе лицом.
Анатолий Шитов.
Помесь хорька, ящерицы и штопора. Готова спорить с прокурором на пожизненное заключение, что в школе он томился на первой парте и преимущественные записи в его дневниках сообщали о таком необыкновенном таланте, как сверхвертлявость.
Леха Пузан.
Наивные глаза дворняги, надеющейся на щедрое вознаграждение. Из всей компании он мне понравился больше всех.
Алексей Алтынбаев.
Жить ему осталось от силы года три-четыре. Представьте себе Раскольникова, которого в камере предварительного заключения целую неделю молотили менты, и перед вами несчастный Леха.
Лариса Мельдина.
О таких девушках обычно говорят: «У нее задний мост, как у «КамАЗа».
Даша Баженова.
На стипендию строительного колледжа так не оденешься. Самое примечательное во внешности этой девушки – взгляд кошки, следящей за своей кормушкой.
И, наконец, Маша Безрукова. Как говорят в таких случаях – несчастная жертва обстоятельств и по совместительству девушка из Беверли-Хиллз.
– Привет, братва! – уверенным голосом произнесла я.
Шитов посмотрел на меня, словно на девушку из компьютера, и буркнул:
– Здрасте…
– Меня зовут Татьяна, и я здесь совсем не случайно.
Эта фраза, по моему дальновидному мнению, должна была заинтриговать моих будущих собеседников. Так оно и случилось.
Шмон поднялся со скамейки, протянул руку и просто сказал:
– Виктор, а это…
Рукопожатие Шмона напоминало объятие черноморской медузы.
– В глубоком принципе, я всех вас знаю, – сказала я. – И моей скоропостижной задачей является вытащить вас из дерьма.
– И кто же поставил перед тобой такую задачу? – спросил Шитов.
– Не могу назвать имя клиента. Скажу только, что я хочу разобраться в происшедшем как можно раньше милиции. Вы должны стать моими добровольными помощниками.
– Мы не убивали Прохоренко, – почти в один голос заявили парни. – Нам это ни к чему.
– Тем не менее у вас был мотив: вас обидели и вы собирались устроить кровавую вендетту. В присутствии нескольких десятков свидетелей обещали вернуться и порезать всех троих представителей администрации музея. И потом – улика. Красная косынка Маши на месте преступления. Она же не могла оказаться в руке Прохоренко просто так. Все слишком логично.
– Косынку подбросили, – сказал Виктор. – Когда мы уходили из музея, она оставалась у того жлоба с бычьей шеей.
– Значит, Маша отправилась домой без косынки? – Дело приобретало совсем другой поворот.
– Точно. Нас просто подставили, номер машины – все равно что домашний адрес.
– Теперь скажите: какой черт дернул вас устроить дебош в музее?
Только в ночном морге могло воцариться такое молчание.
Первым его взорвал Алексей Алтынбаев. Видно, он давно искал возможность сделать чистосердечное признание.
– Я прямо не знаю, что на меня нашло… Как будто…
– Как будто вожжа под хвост попала? – закончила я.
– В самом деле… Сначала все было нормально, а потом как стукнет в голову…
У наркоманов это бывает, хотела сказать я, но сдержалась. К тому же вспомнила свои ощущения, когда хотелось надрать задницу первому, кто попадется под руку.
– Леха прав, – в разговор включилась титястая Лариска. – Это было как наваждение…
– Захотелось крушить все подряд и на мелкие осколки, – вставил свое слово Пузан.
Я снова вспомнила свои ощущения и призадумалась. Хотя сыра в моем рту не было.
– То есть устраивать публичный скандал вы не планировали?
– Зачем нам это надо? – пожала плечами Маша. – Кому нужны неприятности…
– И на месте преступления вас не было?
Все дружно замотали головами.
– Нас подставили, – продолжал настаивать на своем Виктор. – Ребята из музея. Пришили своего дружка и свалили на нас.
Я покачала головой.
