стороны здания. Я вспомнила, как вчера чуть ли не два раза обошла корпус, дергая все двери подряд, пока мне не подсказали, как попасть в эту крепость.
На углу я оглянулась и увидела, что из такси вышла Наталья с ребенком. Вот это да! Я и не могла предположить, что она привезет сюда малыша. Это значительно осложняло дело. Теперь главное, чтобы эти придурки не пошли за ней. Я подошла к двери и остановилась. Из-за угла вышла Наташа, хвоста пока не было. Нужно было срочно что-то придумать: ее нельзя было допускать в комнату для посетителей, иначе ситуация может выйти из-под контроля. Вспомнив, как она прямолинейно разговаривала с главврачом роддома, я решила играть в открытую. Так можно быстрей установить контакт, а он мне был сейчас необходим.
– Вы Уварова Наталья? – остановила я ее.
– Да, а в чем дело? Кто вы? – Она удивленно смотрела на меня.
– Наташа, мне нужно с вами срочно поговорить. Вы сейчас не должны идти к сестре: вам и ей грозит опасность.
– Кто вы? Откуда вы знаете меня и почему я должна вам верить?
– Я – частный детектив и хочу вам помочь, но сейчас нельзя терять ни минуты. Я все объясню потом, в машине.
– Но я должна забрать сестру, она меня ждет! – с отчаянием в голосе проговорила она.
– Мы с вами вместе подумаем, как это сделать, но позже. В данный момент вы должны подумать о собственной безопасности и безопасности ребенка. На стоянке вас ожидает синяя «шестерка» с двумя придурками, которым небезызвестный нам Борис Леонидович поручил обезвредить вас. Как они собираются это сделать, сказать трудно, но надо быть готовыми ко всему. Наташа, поверьте, раздумывать некогда.
– Что я должна делать? – все еще сомневаясь, спросила она.
– Для начала переменить свою внешность. У меня для этого все есть.
Я быстро достала черный парик и пуховик ярко-малинового цвета, будучи уверенной, что этого вполне достаточно. Борины посланцы не могли запомнить досконально внешность девушки, которую видели два раза: в кабинете и только что. Но что она не яркая брюнетка, какой ее сделает парик, они знают точно. Кроме того, малиновая куртка – это далеко не кожаный плащ.
Наталья все еще раздумывала, пришлось привести ей последний довод:
– Поверьте, я знаю о вас все, и если бы не желала вам добра, то еще сегодня утром сдала бы вас в милицию за кражу ребенка. И пусть бы этот гордиев узел развязывали правоохранительные органы – прокуратура и суд. Наташа, я хочу помочь вам и вашей сестре.
Последние слова, по-моему, убедили ее в моих добрых намерениях, во всяком случае, она приняла решение.
– Ладно, давайте я переоденусь и поеду с вами, только пообещайте, что мы сегодня же вернемся за сестрой: она очень хочет домой и ждет меня.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнула я, – давайте подержу ребенка.
Я взяла малыша на руки, посмотрела на него, и мои губы невольно растянулись в улыбку умиления. «Похоже, пора тебе, Танюша, замуж и детьми обзаводиться», – мелькнуло в голове. Розовые щечки, вздернутый носик и пухлые губки делали его похожим на ангелочка. Левушка крепко спал, видимо, укачало в машине, а свежий воздух довершил дело. Этот маленький человечек и не подозревал, какие вокруг него разыгрывались страсти.
Наталья переоделась. Теперь ее, наверное, и родная сестра не признала бы. В довершение к новому облику она не стала надевать свою вязаную шапочку. Яркая брюнетка в мешковатой малиновой кутке совсем не походила на стройную блондинку в кожаном плаще, которую бандиты поджидали на стоянке. Но что делать с ребенком? Идти с ним опасно – это теперь лишняя примета. Единственный возможный вариант – положить его в сумку, благо ее габариты позволяли это сделать. Но предложить Наталье засунуть туда племянника я считала кощунством, и пока мысленно искала выход из положения, она предложила сама:
– Давайте попробуем устроить его в сумке, только закрывать на молнию не надо. Нести удобно за обе ручки, и ему там вполне комфортно будет, и из машины не увидят: мы зайдем к машине с другой стороны. Хорошо хоть преследователи, будучи уверенными, что их жертва никуда не денется, не вышли из машины. Как бы все усложнилось, если бы они поступили иначе!
Мы аккуратно положили Левушку на кожаный плащ и мягкую шапочку.
«Малыш! Теперь дело за тобой, поспи еще немного, а главное – не заплачь у машины», – мысленно молила я.
Мы подошли к моей «девятке» со стороны водителя. Открыв заднюю дверцу, аккуратно поставили на сиденье сумку. Из окошка «шестерки» высунулся водитель и, ощерясь, спросил:
– Ну что, забрала свою придурочную? Сумку-то и без нас доперла?
И жеребячий гогот. Я не сочла нужным отвечать, лишь иронично улыбнулась. Опять вспомнилась издавна любимая в народе пословица, но современно осмысленная: «Смеется тот, кто смеется без последствий», а для этих двух лопухов последствия будут самые крутые – это я знала наверняка.
Плавно тронувшись с места, я предложила своей попутчице:
– Наташ! Вы не против, если мы перейдем на «ты», возраст-то у нас примерно одинаковый.
– Да, конечно, и пора бы нам познакомиться, а то мы не в равных условиях: вы меня по имени называете, а я даже не знаю, как к вам обратиться.
Я улыбнулась, вспомнив вчерашнее общение с Борисом Леонидовичем. Он весьма непринужденно перешел со мной на «ты», я же упорно говорила ему «вы», а с Натальей у него все сложилось наоборот.
– Меня зовут Татьяна, – представилась я, – и мы уже договорились, что будем на «ты»?
– Да, конечно.
Отъехав с полкилометра, я остановила машину, и Наташа извлекла своего драгоценного племянника из временного пристанища. Заботливо взяв его на руки, она стала расспрашивать меня, откуда я узнала о ней самой, обо всей этой истории. И что я намерена предпринять дальше, ее интересовало больше всего. Понимая, что это не простое любопытство, а скорее беспокойство за собственную судьбу и судьбу близких, я вкратце рассказала ей обо всем, начиная с заказа четы Заманских, не вникая, конечно, в профессиональные тонкости. На второй же вопрос было ответить гораздо сложнее, потому что я и сама еще не знала, как можно достойно выйти из всей этой истории. Вряд ли получится так, что будут «и волки сыты, и овцы целы». Перед заказчиком я оставалась в долгу: его интересы, если уж браться за дело, были превыше всего. Долги я привыкла отрабатывать, иначе грош цена моей репутации. Но и Ольгу с Натальей мне было по- человечески жалко.
Сейчас все мои мысли занимал вопрос, куда везти своих пассажиров. После недолгих раздумий я свернула на конспиративную квартиру. Нам необходимо было поговорить и решить все в спокойной обстановке.
Едва мы вошли в квартиру, малыш открыл глазки и, смешно скорчив мордашку, заплакал. Наташа склонилась над ним и заворковала. Меня очень интересовал один вопрос, и я задала его:
– Наташ, а с кем же был мальчик вчера и сегодня утром?
– А с девчонками, Олиными подружками по общежитию, я ведь у них остановилась, больше у меня знакомых в городе нет. А подружек ее я хорошо знаю: они к нам на лето отдыхать приезжали. У меня же, кроме Ольги, никого нет. Наши родители погибли, когда ей было десять лет, а мне – восемнадцать. Из-за этого я и учиться не смогла, пошла работать: Ольгу надо было тянуть, пенсия-то за погибших отца с матерью не очень велика... – Ах ты, маленький, – прервала она свой рассказ, – наверно, кушать захотел. Таня, если не трудно, принеси, пожалуйста, бутылочку из сумки. Где здесь можно подогреть молоко?
Мы пошли с Натальей на кухню, подогрели детское питание, и она стала кормить малыша.
– Я как получила деньги с этого гуся лапчатого, так сразу заехала и купила Левушке памперсы, – похвалилась она, – а то пеленок мало, а ему постоянно менять надо. У девчонок все батареи завесили. А с памперсами-то милое дело: два часа проездили, и сухой.
После кормления мальчик немного погулил и уснул, а мы сели пить кофе с бутербродами. Хорошо, что я вчера немного пополнила холодильник. Наташа продолжила свой рассказ:
