Прямого ответа я, конечно, не получила, ничего не попишешь. Еду к Заточному — недоброжелательному сослуживцу убитого. Может, это он страдает излишне благими намерениями.
В клинику я ворвалась без лишних церемоний. Распахнула дверь в кабинет заместителя главного и встала перед круглым, как воздушный шар, и лоснящимся, как мыльный пузырь, мужчиной в белом халате с пуговицами, висевшими на честном слове. Передо мной сидел Заточный Андрей Андреич. Так гласила табличка на двери.
— Инна Петровна Куцак, старший оперуполномоченный Октябрьского РОВД, — отрапортовала я, вырывая из кармана соответствующую корочку и демонстрируя ее врачу. Благо на удостоверении красовалась моя же физиономия. Конечно, можно было бы познакомиться несколько по-иному — представиться молодой красивой пациенткой, но это отняло бы время, которого уже не было. По городу рыскали бандиты в поисках того, кто перебежал им дорогу. Его же искала и я.
— Да-да, — пробубнил Заточный, делая официальное лицо и откладывая в сторону «историю болезни». — Вы по поводу Володи?!
— Именно, — подтвердила я, усаживаясь.
— Да уж, мы все не ожидали! — трагически сообщил замглавного. — Такой, вы знаете, был человек потрясающий! Я вот только с похорон. У нас вся клиника в шоке.
— Да, — произнесла я без выражения. — Я вот дознание провожу. Его ведь убили, вы знаете?
Заточный знал. И не мог себе представить, как это могло случиться. Он поднимал короткие бровки, таращил небольшие глазки и разводил крупными мясистыми, как медузы, ладонями.
— А вы что-нибудь можете сказать о его делах, помимо врачебных? О его знакомых, друзьях? Вы ведь тоже, кажется, были друзьями?
— Да, что-нибудь могу, — сказал Заточный охотно, без тени волнения и смущения. А я приготовилась пристально визуально исследовать его реакции. — Ничем таким особенным он не занимался. Ну, купить- продать разные вещи.
— Какие вещи? — уточнила я, сверля взглядом непробиваемую толщу его кожи.
— Ну, аппаратуру, может быть, доллары. Сейчас нет статьи за спекуляцию, ведь правда? — улыбнулись его надувные губы.
— А антиквариатом он не торговал? — спросила я с усмешкой.
— Нет, — подумав, заявил Заточный. — По крайней мере, я этого не знаю.
— А в его окружении, среди друзей, может быть, никто подобными вещами не занимался? Я имею в виду антиквариат!
Заточный удивился, но принялся усиленно думать, отчего его лоб прорезали три толстые горизонтальные складки и брови зашевелились, как мыши.
— П-по-моему, да, — сказал он наконец. — Был у него один приятель — не приятель, а так, в общем, знакомый — Баровский, что ли, не то Бурдовский его фамилия. Он занимался антиком.
Бурдовский Сергей — интересно. Именно он должен был Целикову энную сумму денег, совсем любопытно. Про него-то я и забыла.
— А вы с ним случайно не знакомы? — спросила я его.
— Я — нет. Так, понаслышке. От самого Володи… Жуков ему еще деньги был должен. И все он ходил спрашивал у всех антикварную мебель, безделушки — иностранцам на продажу. Такой бомжеватый с виду мужичок.
— Какой?
— Бомжеватый. Несерьезный какой-то. Не скажешь по нему, что он чем-то денежным занимался. Хотя эти антикварщики все такие странные!
Да не этот ли странный антикварщик грохнул Целикова, чтобы избавиться от долга и каким-то образом завладеть его сокровищем? Не тот ли бомжеватый мужик, преследующий сейчас Соню? Очень подходящая кандидатура! Было бы очень приятно сдать его в лапы бандитской своре. А потом уже как-то унимать всю свору.
Наверное, в моих глазах отражалась суть осеняющих меня идей и планов мести. Заточный что-то настойчиво мне говорил, пока до меня не дошел общий смысл его слов. Впрочем, совсем уже не актуальных:
— Я ничего больше не знаю. Но Володька плохого не делал — это точно. Зарабатывал свое честно. Что же плохого, раз человек умеет? И врач был хороший — больные к нему так и просились. Жену молодую с сыном малолетним оставил…
— Да-да, — рассеянно подтвердила я, вспоминая адрес Жукова. — Спасибо вам большое. — И уже в дверях я обернулась и вкрадчиво спросила: — Надо понимать, Андрей Андреич, что у вас были теплые, дружеские отношения с покойным? На началах равенства, так сказать?!
Заточный немного запнулся, потом экспансивно воскликнул:
— О да, да! Без сомнения, это был мой самый лучший друг! — И он что-то смахнул толстым пальцем в углу глаза.
С этим все ясно. И меня буквально вынесло из его кабинета. В голове созрел план. Я придумала, как разделаюсь с Абзацем. Теперь я знаю, каким образом будут и волки сыты, и овцы целы! Коллекция останется у хозяев, а Абзац получит по заслугам! Главным образом я сделаю ставку на то, что интеллектуальные способности Абзаца находятся на уровне школы для дефективных.
Пока я шла к машине, на моем лице блуждала, наверное, идиотская улыбка. Кажется, я была близка к победе!
Бомжеватый антикварщик и должник Бурдовский выдвинулся на передний фланг и заслонил собою все остальные фигуры. Ну если это он замочил Целикова, то логичной расплатой за все деяния будет гнев грузина Дато, которому он посмел встать на пути.
И тут мне стало необыкновенно весело. От предвкушения запланированной расправы с Абзацем у меня даже по телу побежали мурашки.
Теперь я знала, что делать. Моя задумка была гениальна и в то же самое время необычайно проста, хотя и требовала некоторых затрат. А главное — приложения моих художественных способностей, которые были все же на среднем уровне.
Чтобы, как говорится, убить сразу двух зайцев, я решила по пути навестить этого рыжего недобитка с его боевой подругой и направила автомобиль на улицу Советскую. В памятном дворике зелененького «Крайслера» не наблюдалось, а из нужного подъезда вышла в галошах баба Маша и окатила ступеньки грязной водой из ведра. Без сомнения, от этой бабки было больше пользы, чем от всей системы жилищно- коммунального хозяйства! Увидев меня, вылезающую из машины, она, преисполненная энтузиазма, подскочила ко мне и подхалимски заглянула в глаза:
— Вы к Соне? А ее нету! — сообщила она с готовностью и явным желанием быть полезной.
Я решила сделать строгий вид и сухо сказала:
— Я по другому делу. Этот товарищ, в зеленой машине со второго этажа, дома?
Бабка была ценнейшим осведомителем; не из нужды, а из любви к искусству. Знать все факты из жизни жильцов вверенного ей местным ЖЭУ дома было делом чести.
— Да нет его, как уехал утром рано, часов в семь, так и не появлялся. С бабой был — черная вся из себя такая. Тьфу, ирод проклятый — управы на них нету, бандитов! Чует мое сердце, бандит он и есть бандит! Меня скрипкой-то не проведешь! Интеллигента строит!
Да, сердце бабы Маши чует не зря. Вооруженный киллер где-то рыщет со своей напарницей!
Я обогнула не без труда всезнающую бабку и, не реагируя на ее вопросы вроде: «А вы к нему по делу али как?» — взлетела по ступенькам на его этаж. Не дожидаясь, пока бабка догонит меня в своих галошах, моментально перебрала отмычки. Нашла нужную и проникла в квартиру Абзаца.
Собственно, меня интересовало только одно: мой «жучок», записавший все, что происходило в квартире за два дня. Ура! Черный «жук» сидел, как приклеенный, в дверном проеме. Ну, Абзац, век живи — век учись, и дураком помрешь! Я подключилась к прослушиванию:
— Вставай, придурок рыжий! — без сомнения, голос принадлежал Свете. — Я тебе пожарила яичницу!
— Сама ее ешь — у меня кусок в горло не полезет после вчерашнего!
Дальше я услышала очень милый семейный разговор в том же духе. Без сомнения, эта парочка
