Но и мне уже известно немало, и у меня есть все основания считать это дело одним из самых… — он на секунду задумался, — а может быть, и самым серьезным за всю мою жизнь.
Поэтому ты наверняка понимаешь, как тщательно мы готовились к этой операции и какие силы в ней были задействованы.
Мы не знали главного — где находится противник, и поэтому у нас были связаны руки. Ни опросы пострадавших, ни самые совершенные технические средства не продвинули нас в этом направлении ни на шаг.
Стало понятным, что мы имеем дело с принципиально новым для нас видом подрывной деятельности, и у многих уже опустились руки.
Казалось, мы испробовали все известные ранее способы и зашли в тупик.
Когда я подключил к этой работе тебя, — Гром снова улыбнулся, — мало кто верил, что ты сможешь что-нибудь изменить.
Но опыт работы с тобой уже неоднократно доказал…
При этих его словах мои губы невольно растянулись в широкой улыбке.
— Да, должен признаться, ты иногда добиваешься успеха там, и главное — такими методами, которые другому и в голову бы не пришли. И часто меня эти методы, — он прокашлялся, — мягко говоря, озадачивают. Но, как говорится, победителей не судят. Более того, их награждают. Но об этом чуть позже.
Неожиданно Гром сменил интонацию и на несколько минут стал таким, каким я знала его много лет назад, когда он еще не был генералом и руководителем сверхсекретного отдела, а был моим боевым товарищем. С тех самых пор мы на «ты», и в те времена он позволял себе менее деликатные выражения по поводу моих «методов».
— Знаешь, я за тебя очень боялся. Правда. И решил подстраховаться…
Я насторожилась.
— Что за подстраховка? — насупившись, спросила я.
Я терпеть не могу этих громовских штучек, когда он припасает в рукаве козырной туз, и я не раз на него по этому поводу злилась. Не люблю оставаться в дураках.
— Собственно говоря, с этой подстраховкой ты проездила целый год, только раньше мы ее не использо — вали.
— Гром, ты специально выводишь меня из себя?
— Ну, хорошо. В твоем «Ягуаре» с самого начала был поставлен…
— Как? — возмутилась я. — И там был «жучок»?
— Не совсем. — Он посмотрел на меня хитрющим взглядом и добавил: — Хотя и «жучок» тоже.
— Господи, — прорезался у меня голос от возмущения, — а у меня в туалете, случайно, нет скрытой ка — меры?
— В туалете — нет, — авторитетно заявил Гром, но не выдержал и рассмеялся. — Слушай дальше. Или тебе уже неинтересно?
И я вынуждена была заткнуться.
— Так вот. На твой автомобиль был установлен маячок, но не обычный, а такой, за которым можно следить из космоса.
— Кошмар какой…
— Но, как ты понимаешь, следить за всеми твоими передвижениями у меня до сих пор не было нужды. А тут мы решили тебя немного «попасти». На всякий пожарный…
А когда ты неожиданно сорвалась среди ночи из Москвы и прокатила больше тысячи километров — тут уж мы не упускали тебя из виду ни на минуту.
Теперь до меня стало доходить, каким образом Грому удалось отыскать центр, и мне стало не до мелких обид.
— И я привела вас прямо к самому Губошлепу? — попросила я удостоверить свою догадку.
— К кому? — не понял Гром.
— К Губошлепу, — смутилась я. — Мы так его называли в училище.
— К сожалению, он оказался далеко не губошлепом, — снова нахмурился Гром, вспомнив о том, что сам обучал своего будущего противника. — Ну да ладно. А уж когда ты остановилась посреди леса в самой что ни на есть глухой части…ской области — тут было о чем призадуматься.
Он немного помолчал, видимо, заново переживая волнение тех дней, а потом продолжил:
— Мы за эти годы тоже кое-чему научились. Не только Губошлепы… И благодаря этому проследили весь твой путь до центра и сняли на пленку с помощью того же спутника его территорию и даже систему охраны — как-нибудь обязательно покажу тебе эти снимки.
Ну… а остальное, как говорится, дело техники.
Нам оставалось выбрать время и способ захвата объекта. О нем я тебе рассказывать не буду, ты и сама когда-то принимала участие в подобных операциях.
Хотя на таких вертолетах тебе летать не приходилось. Тогда их еще просто не существовало в природе.
Это что-то потрясающее, — искренне оценил он свою новую технику, а он знал в ней толк, и удивить его было непросто. — Эффект неожиданности, на который мы рассчитывали, сработал, но все бы оказалось не так просто, если бы противник употребил свое главное средство защиты. А использовать его ему не удалось, — сказал он с загадочным видом, и я снова насторожилась.
— О чем ты, Гром?
— Да все о том же. Ну, как, скажи на милость, тебе удалось забаррикадироваться в момент начала атаки в центре управления системой обороны?
— В каком центре? — не поняла я. — Я заперлась в кабинете Губошлепа…
— А как ты полагаешь, почему он так стремился туда попасть?
— Я думала, чтобы воспользоваться подземным ходом, — честно призналась я.
— Может быть… Но, думаю, у него на уме было совсем другое. То есть он, конечно, ушел бы. Но в его кабинете помещался пульт управления системой обо — роны, в которой пока еще не разобрались наши спе — циалисты, но уже сейчас они уверены: если бы она сработала — никто, кроме него, оттуда бы живым не выбрался. Так как же тебя угораздило это сделать?
— Так вышло, — растерянно пожала я плечами, поскольку сообщение Грома совершенно меня ошело — мило.
— Ну вот как с тобой после этого разговаривать? — развел руками Гром. — Кстати, а чего ты сама-то в этот подземный ход полезла, до сих пор не пойму.
— Так я же не знала, кто напал на центр.
— Так ты… — вытаращился на меня Гром. — Даже не поняла, что происходит?
— Откуда же я могла знать?
Гром начал хохотать, и скоро от смеха слезы полились у него из глаз.
Это было так заразительно, что я тоже рассмеялась.
Заведующий отделением, услышав наш хохот вперемежку с моим кашлем, настолько перепугался, что в ту же минуту моего гостя выгнал.
Вот, собственно говоря, и вся история.
Осталось рассказать, что произошло со всеми остальными ее участниками.
Упомяну лишь о тех, с кем в ходе выполнения задания мне пришлось встретиться лично.
Быстрее всех оклемалась Татьяна Ивановна, я уже видела ее по телевизору, она выглядит совершенно здоровой и снова, как и прежде, поносит своих противников с трибуны.
Илья Степанович тоже пошел на поправку, хотя события последних месяцев настолько повлияли на его мировоззрение, что у него пропало всякое желание заниматься политикой.
Липсанов пишет свои статьи и опять раскопал что-то сенсационное. На сей раз — из области финансовых махинаций высокопоставленных лиц. Поэтому его судьба может сложиться по-разному. Но это его стиль. И он знает, на что идет. Сама я с ним не виделась и скорее всего не увижусь уже никогда.
Большая часть сотрудников Губошлепа жива и невредима. Захват произошел практически без жертв,
