кухни.
Я облегченно вздохнула и повернулась к клиенту, который тоже оторвал взгляд от двери и, повернувшись ко мне, спросил:
— Это ваш сын?
— Боже упаси, — отмахнулась я. А потом сразу же возвратилась к прерванному разговору. Беседа на темы моей личной жизни с посторонними меня совершенно не прельщала. — Вы что-то, кажется, говорили о девушке, — первым делом напомнила я. — Так что там с ней произошло? Ее убили? Похитили?
— Точно не знаю, не уверен, но… Мне кажется, то есть не только мне, — снова став взволнованным, замямлил клиент. — Дело в том, что она пропала, причем давно. Вот я и подумал, ну потому, что она жила с тем типом, что, может быть…
Сказать честно, мой сегодняшний визитер начинал меня раздражать. Так и подмывало съязвить: «Ты мужчина или не мужчина, в конце концов! Скажи все коротко и ясно или иди к мамочке и поплачься ей в жилетку, может, легче станет». Но я заставила себя сдержаться и набралась терпения, чтобы дослушать Мурашева до конца.
Оказалось, что месяц назад пропала девушка, в которую он давно уже был влюблен. Сама же возлюбленная подобными чувствами к этому слизняку не пылала, что и понятно. У нее даже был парень, с которым эта особа вместе жила. Причем, куда девчонка исчезла, никому не известно. Квартира ее заперта, на работе она не появлялась, а кавалер почему-то скрывается. Сей же влюбленный мямля утверждал, что с девушкой наверняка что-то случилось и он даже догадывается, что именно.
— Я не совсем понимаю, что вы хотите сказать, — выслушав невнятный рассказ гостя относительно столь для него дорогой пропажи, сказала я. — Если вы знаете, что с ней случилось, зачем тогда пришли ко мне?
— Не то чтобы знаю, просто у меня такое предчувствие, — по-прежнему не говоря ничего конкретного, произнес Максим.
— Так, стоп, — остановила я парня. — Начнем с самого начала. Пропала девушка. Никто не знает, где она. Вы хотите ее найти? Так?
— Да, очень хочу, — подтвердил мои слова Максим.
— Вы догадываетесь, что с ней могло что-то случиться? Так?
Снова кивок.
— В таком случае говорите, я слушаю.
— Я думаю, что ее мог убить ее же парень, — глухим голосом произнес Максим и, сразу опустив глаза, стал нервно теребить руками край своей рубашки на уровне пуговиц.
— Почему вы так решили? — поинтересовалась я.
— Просто… ну, потому, что он какой-то ненормальный. Вроде как шизофреник.
— В чем это выражается?
— Ну, не знаю, — снова заволновался Максим. — Просто нужно видеть, как он одевается, как ведет себя… Настоящий бомж! А какие у него рисунки, какие он стихи пишет — это же ужас какой-то! В них сплошной разврат и кровь, безголовые люди, трупы, мерзость. Он явно сдвинутый и ненормальный. Для таких, как этот тип, ничего не стоит убить человека, — безостановочно затараторил парень, как будто плотину прорвало. — Он наверняка с ней что-то сделал, потому и скрывается сейчас. Я его искал, но безрезультатно.
— Так, может, они вдвоем куда-то уехали, никого не предупредив, вот и все, — предположила я, постепенно начиная терять интерес к данному делу.
— Нет, исключено, — возразил мне Мурашев. — Я видел несколько раз этого типа в городе, просто догнать не успел, он был один. Ясно, что он скрывается.
— А почему вы не обратились в милицию? — задала я следующий вопрос. — Для вас это стало бы дешевле… Ведь частные детективы берут не дешево, моя ставка, например, — двести долларов в день.
— Я знаю, — закивал головой Максим. — Только в милиции я уже был, ну и… Они сказали, что ищут. А друзья мне говорят, что они могут искать годами и это ничего не даст. Вот я и пришел к вам. А деньги… они у меня есть, — Максим извлек из кармана бумажник и стал его открывать, дабы продемонстрировать мне, что он не врет.
«Ну хоть и на том спасибо», — съязвил мой внутренний голосок, пока я наблюдала за тем, как парень дрожащими руками пытается отстегнуть на нем застежку. Я, правда, сразу же свой противный голосок угомонила, заметив ему: «Какой бы ни был клиент, его нужно уважать».
Тут я, пожалуй, немного загнула, но все же внутренняя пикировка заставила мой язвительный ум переключиться на саму проблему, а не на то, что ей предшествует.
— Так, значит, вы думаете, что с вашей девушкой… Кстати, как ее имя?
— Ольга Алексеевна Туркина, — быстро ответил Максим.
— Что с Ольгой что-то случилось? — закончила я начатую фразу.
— Конечно, случилось, иначе бы она не исчезла, никому ничего не сказав. Так вы… вы согласны ее найти? — поднял на меня просяще глаза Максим.
Я задумалась. Стоит ли тратить время на поиски девушки, якобы пропавшей, а возможно, исчезнувшей со своим парнем? Да может, она специально скрывается от надоевшего, влюбленного в нее зануды, и всего-то делов, а он тут пытается всех на ноги поставить. Если это так, то я ее прекрасно понимаю, сама бы так же сделала.
Хотя если подумать, то мне-то все равно, за что получать денежки: за тяжелую работу или за небольшое путешествие по городу и общение с людьми. Все, решено, берусь.
Я повернулась к парню и уверенно произнесла:
— Хорошо, я займусь вашим делом.
— Я… я вам очень благодарен! — обрадованно растянув губы в улыбке, воскликнул Мурашев. — Вы даже не представляете, насколько…
— У вас есть фотография пропавшей? — не обращая никакого внимания на восклицания парня, сразу перейдя к делу, спросила я. — Мне она будет нужна в первую очередь.
— Да, есть. Я знал, что фотографии потребуются, а потому взял несколько штук из дома, — ответил Максим и снова полез во внутренний карман, из которого недавно извлекал бумажник.
Он рылся в нем несколько минут, а потом достал оттуда три карточки размером девять на двенадцать и протянул их мне. Я взяла фотографии и принялась их рассматривать. На первой карточке была заснята компания молодых людей примерно одного возраста: три парня и четыре девушки. Естественно, что здесь выхватить взглядом нужную мне особу я не могла, не зная о ней совершенно ничего. В этом мне помог Мурашев.
— Вон та, что слева, — Оля. — Он показал на фотокарточку своим маленьким пальчиком и томно вздохнул.
Я присмотрелась к запечатленной на карточке девушке повнимательнее, но ничего особенного в ней не заметила: блондинка, вроде бы натуральная. Цвет глаз неясен из-за плохого качества фотографии. Черты лица четкие, но не слишком броские. В целом — ничего особенного. Я отложила эту карточку в сторону и перешла к другой.
На ней была заснята та же самая девушка, но уже одна и более крупным планом. Так что теперь ее можно было рассмотреть получше. Оказалось, что пропавшая все-таки очень даже ничего внешне, особенно когда собирает волосы вверх и делает прическу. Глядя же на ее губы, можно было догадаться, что натура она вовсе не хрупкая, а скорее наоборот — решительная и сильная. Такая должна быть весьма активной по жизни.
— Милое создание, — сделала я комплимент.
Максим снова зарделся и удовлетворенно, но между тем ужасно глупо заулыбался.
— Вы правда так считаете? Для меня она самая прекрасная на свете! Лучше ее никого нет.
«Ну да, конечно. Она красива, как Бэль, из мюзикла „Нотр-Дам де Пари“, — снова включился в работу мой язвительный внутренний голосок. — Только вот ты, мой хороший, на Квазимоду больше смахиваешь. Стоп! Опять ты за свое, — осадила я сама себя. — Имей хоть какое-нибудь уважение к „столь глубоким чувствам клиента“.»
И продолжила работу с фотографиями. Впрочем, на третьей карточке девушка вышла совершенно
