Оказавшись на месте, я тихонько позвала ее.
— У тебя все в порядке? — откликнулась Лариса из темноты.
Я рассказала ей о своей неудаче с пистолетом и попросила еще раз как следует подумать. В связи с отсутствием пистолета риск возрастал в несколько раз. Лариса подтвердила свое решение, и мы отправились в путь.
Уже через несколько минут нам стало очевидно, что преодолеть чащобу, не зная леса, без фонарика и компаса, абсолютно нереально. Наш единственный шанс был связан с дорогой. Потому, сделав большой круг, чтобы оказаться подальше от лагеря и от домика охраны, мы все-таки вышли на дорогу.
В результате нелегкой получасовой прогулки мы имели уже довольно плачевный вид. Наша одежда местами была порвана, лицо и руки зудели от комариных укусов, форсируя ручей, мы промочили ноги.
От лагеря нас отделяло не более пятисот метров, и, не останавливаясь, мы поспешили прочь от ненавистного места.
Идти по дороге было значительно легче, и присутствие духа постепенно вернулось к нам. Лариса предложила прибавить шагу, и мы смогли пройти километра два в очень хорошем темпе.
Наконец мы смогли позволить себе остановиться, чтобы немного передохнуть. Мы протерли лица водкой, полбутылки которой я прихватила с собой, и через некоторое время почувствовали некоторое облегчение. Ларисе мешала двигаться большая сумка с продуктами, которые она прихватила на всякий случай. Несмотря на ее протесты, я забрала эту сумку и повесила себе через плечо.
Следующий раз мы остановились у родника и, попив водички, в первый раз за весь путь закурили.
— Одна бы я точно не дошла, — сказала Лариса. — Как ты думаешь, где она теперь?
И я поняла, что она думает о Галине.
— Лучше об этом пока не думать, — ответила я, пытаясь сохранить присутствие духа в Ларисе. Честно говоря, я не надеялась, что Галину оставили в живых. Особенно после событий сегодняшнего дня.
— А что мы будем делать в Тарасове? — неуверенно спросила Лариса.
Эта тема показалась мне более уместной, и, тщательно затоптав сигареты, мы продолжили свой путь.
— Первым делом я позвоню приятелю, он работает в ФСБ, и, думаю, его заинтересует наша информация, — говорила я на ходу. — Главное сейчас — это добраться до шоссе.
— А на чем мы доберемся до Тарасова? — не унималась Лариса.
— Там видно будет, — буркнула я, хотя на самом деле и сама плохо это себе представляла. Я надеялась на деньги, которые сохранились у меня от выигрыша в казино.
С тех пор прошло всего три дня, но мне казалось, что это было чуть ли не в другой жизни. Всего три дня назад я, готовясь к походу в казино, метала наудачу свои волшебные косточки. В это трудно было поверить.
И вдруг мне показалось, что со стороны лагеря послышался какой-то шум. Я остановилась и прислушалась.
— Чего ты? — испугалась Лариса.
— Да вроде машина, — сказала я.
— Это вряд ли, — улыбнулась, судя по голосу, Лариса. — Пока тебя не было — я им все шины проколола.
Мне захотелось ее убить, на худой конец, обозвать идиоткой, но я сдержалась.
— Что ты наделала! — все же сказала я вслух.
— А что? — обиженно поинтересовалась она. — Теперь они не догонят нас.
— Нас могли не хватиться до завтрака, а то и позже, — сказала я, стараясь не повышать голоса. — А теперь… Как думаешь, что будет, если они ночью захотят уехать?
Я не ждала от нее ответа. Его и не последовало. Лишь через несколько минут Лариса тихо сказала:
— Извини меня, пожалуйста, я думала, ты обрадуешься.
За это время я успела сообразить, что если даже они заметят наше отсутствие и пешком бросятся в погоню, то у нас уже есть резерв времени около часа. И я поделилась с Ларисой своими соображениями.
— Ну конечно, — приободрилась она, — а чтобы увеличить разрыв, можно еще пробежаться.
И мы пробежали еще с километр. И могли бы пробежать еще больше, но намокшей обувью уже растерли себе ноги чуть ли не до крови.
Несмотря на все наши усилия, мы отошли от лагеря не больше чем на пять-шесть километров. В лучшем случае до шоссе было не менее четырех часов пути. Между тем небо на востоке уже начинало понемногу синеть.
Я была почти уверена, что на дороге существуют какие-нибудь блокпосты, и меня даже тревожило, что до сих пор мы никого не встретили. Путь к свободе не мог быть таким простым.
В это время мы подошли к развилке дорог и при бледном свете луны пытались разыскать автомобильные следы хотя бы на одной из них. Но это только в кино все бывает так просто. Никакой разницы между двумя дорогами мы не заметили. С одинаковым успехом можно было сказать, что ни на одной следов не было или, наоборот, что следы были и на той, и на другой.
— В конце концов, все дороги куда-нибудь ведут, — философски сказала я.
— Я даже знаю куда, — откликнулась Лариса.
— Куда?
— В Рим.
— Это ты так шутишь? — спросила я.
Это она так шутила. И мне, честно говоря, это нравилось. На ее месте девяносто восемь процентов женщин рыдали бы, а девяносто девять процентов мужчин уж наверняка проклинали бы все на свете. А эта девушка шутила.
Выбрав наудачу одну из дорог, мы бодро двинулись по ней. Но уже через полчаса поняли, что она была тем самым исключением, которое обычно подтверждает правило. Она не только не вела в Рим, но и вообще никуда не вела. Это была дорога в никуда, и постепенно она превратилась в еле заметную тропинку. Расстроенные, мы отправились в обратную сторону.
— Зато мы знаем теперь правильный путь, — заявила Лариса.
Ее оптимизм иногда граничил с идиотизмом. Ровно через час мы были на том же самом месте, с которого начали свою познавательную экспедицию.
На этот раз мы пошли другим путем и через десять минут опять были на развилке.
— Просто какой-то лабиринт, — заключила эрудированная Лариса, — тут без бутылки не разберешься.
— На что это ты намекаешь? — спросила я.
— Я не намекаю, а предлагаю остограммиться для бодрости, — предложила она.
Во всяком случае, вреда в этом никакого не было, и я достала остатки водки. Отхлебнув глоток, я передала бутылку Ларисе. Она допила ее и зашвырнула подальше от дороги.
— Первое, что надо будет сделать в Тарасове, — это вылечить тебя от алкоголизма, — заметила я, прикуривая сигарету.
— Много куришь, — отпарировала Лариса и зашагала вперед.
Я молча последовала за ней.
Немного погодя небо посветлело настолько, что можно было видеть все кругом довольно отчетливо. Мы обратили внимание на то, что дорога стала пошире, а это — верный признак правильно выбранного направления. Наше настроение повысилось, стало казаться, что свобода ожидает нас за первым поворотом. В этот момент я уловила обрывок музыкальной фразы, который донес до нас предутренний ветерок. Мы замедлили шаг. Через несколько десятков метров музыка была слышна уже более отчетливо, и если бы я увлекалась новейшими направлениями в поп-музыке, то наверняка смогла бы определить исполнителя. Подкравшись совсем близко к источнику музыки, мы смогли рассмотреть нечто вроде гаишной будки на обочине дороги. Охранники, сидевшие в ней, оказали нам неоценимую услугу: одуревшие от лесного безмолвия и вынужденного безделья, парни решили, видимо, развлечься музыкой. Не желая того, они
