Света с сожалением посмотрела на свою опустевшую чашку. Я заказала еще два кофе.
— Ну а потом? — осторожно спросила я.
— Потом? — неожиданно рассмеялась Светлана. — Потом казино закрыли.
С вызовом глядя мне прямо в глаза, она продолжила:
— Но ведь всегда есть возможность заработать. При желании.
— Ты имеешь в виду…
— Да. Именно это я имею в виду. А что бы вы делали на нашем месте?
— Не знаю.
— Но Марина занималась этим недолго. Ей повезло. Когда она стала выступать в «Словакии», деньги у нее появились. Вот только спать было некогда. Там же ежедневная работа. И начинается она в полночь.
Взгляд у Светланы стал колючим, в этой девушке ничего не осталось от моего прежнего впечатления, от котенка, и я поняла, что ей, в отличие от Марины, не повезло.
— В перерыве между занятиями Марина спала в раздевалке на диване. Если он был свободен. А сразу после перерыва — занятия по мастерству, с Макаровой. Ну и началось… Марина, соберитесь! Что ты ползаешь по сцене, как сонная курица! Если нет здоровья — уходите! И Марина ушла.
Света посмотрела на часы. Ей пора было возвращаться в «монастырь». Я вызвалась немного проводить ее. Расплатившись, мы вышли на улицу. По пути я узнала от Светы, что в пору обучения круг знакомых у Марины ограничивался институтом. Личная жизнь практически отсутствовала, если не считать одного-двух коротких романов на первом курсе с однокашниками, которых Светлана иначе как «наши педики» не называла.
Указала она мне и то место на Астраханской, где им с подругой пришлось выступать в роли «ночных бабочек».
На всякий случай я попросила Светлану записать мой телефон и отпустила, что называется, с богом.
Мы расстались в двух шагах от моего дома. И я с удовольствием сделала эти шаги. Тем более что у меня возникло сильное желание посоветоваться со своими магическими косточками. Маринина жизнь уже не являлась для меня тайной за семью печатями. Но надо было признаться, что я ни на шаг не приблизилась к решению главного вопроса: «Куда же она делась?»
Первым делом я позвонила самому лучшему «менту» города Тарасова, по совместительству исполнявшему обязанности моего друга и мужа моей замечательной подруги, Андрею Мельникову.
Я застала его на рабочем месте.
— Все бездельничаешь? — задала я ему вопрос на засыпку.
— Что еще остается делать милиции в таком тихом и спокойном городе? — получила я в ответ. — Всю работу за нас переделали частные детективы.
— Андрюша, если тебе сейчас некогда — ты скажи. Могу перезвонить. Через пару минут.
Я с удовольствием злоупотребляла его хорошим ко мне отношением.
— Ну ладно, не тяни резину. Чего тебе надобно, золотая рыбка?
— Мне надобно знать, не пропадали ли девицы красы невиданной в нашем богом забытом граде Тарасове в лето господнее девяносто девятое. Повторяю для милиционеров: нет ли у вас заявлений на розыск молодых красивых девушек. Меня интересуют девушки от… пятнадцати до… двадцати четырех.
— Иванова, ты чего-то скромничаешь сегодня. Давай уж, как обычно, от десяти до шестидесяти и по всей России.
— Андрюш, ну мне очень надо, — захныкала я.
— Ладно. Надеюсь, не срочно?
— Что ты! До вечера выяснишь — и то спасибо скажу.
— Не обещаю, но попробую. Жене чего передать?
— Передай, что муж у нее — золотой человек!.. Ничего не ответил золотой человек, только трубочку взял и повесил, — объяснила я телефонному аппарату.
Я представила себе доброго славного Мельникова, по горло заваленного служебными обязанностями. Отрывая драгоценные мгновения от жены и детей, он совершенно бескорыстно выполняет все мои поручения. Осознав свою беспардонность и его дружескую безотказность, я дала себе страшную клятву при первом удобном случае пригласить его в гости, весь вечер бегать за пивом и собственными руками чистить воблу, подкладывая ему в тарелку самые аппетитные кусочки.
Таким образом успокоив совесть, я достала свои любимые гадальные кости. Как справедливо считают мудрые прорицатели, они всегда «помогут не только сделать прогноз на будущее, но и увидеть правильность ваших действий как в прошлом, так и в настоящем».
Я метнула кости на стол. Сочетание 27+6+23 вызвало у меня легкое недоумение. «Если вы хотите понять смысл вашей работы, вникайте в суть развлечений». Что бы это могло означать? Я прислушалась к своему внутреннему голосу.
Хочу ли я понять смысл своей работы? До сегодняшнего дня мне казалось, что я его понимаю. Моя работа — раскрывать преступления. Проще говоря, ловить преступников. «Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет», как пелось в крутом боевике времен моего детства, то «вор должен сидеть в тюрьме», так говорилось в не менее крутом боевике моей юности.
С другой стороны, какой же из Марины преступник? Скорее, она жертва преступления. Хотя из чего это ясно? На сегодняшний день мне известны несколько фактов ее биографии полугодовой давности. А о сегодняшней ее жизни не известно ничего. «Нет жертвы — нет и преступления» — учили меня в институте. И действительно, вполне может оказаться, что Марина, поссорившись с матерью, уехала в какой-нибудь Зачухонск и живет себе там припеваючи.
Почему же я взялась за это дело? Во-первых, потому что за это мне заплатили. А во-вторых, потому что… Герман считает Марину потенциальной жертвой преступления. Ну, слава богу, с первой частью «пророчества» я, кажется, разобралась. Хотя вторая его часть утверждает, что разобраться в смысле своей работы я смогу не раньше, чем «вникну в суть развлечений».
— Вот и вникай, — съехидничал внутренний голос.
И вдруг я неожиданно сообразила, что Маринина работа непосредственно связана с развлечениями. Ночное заведение с танцующими девочками — чем не «фабрика грез»? Ну конечно! Косточки мягко намекали, что мне давно пора было наведаться в это самое заведение.
Через знакомого администратора театра я узнала, что руководит эротическим шоу в «Словакии» бывший солист театра оперы и балета Александр Киреев.
Наудачу я тут же позвонила в «Словакию», и вежливый мужской голос с приятным восточным акцентом сообщил мне, что господин Киреев в данный момент репетирует с девочками и подойти к телефону не может. Но если я потороплюсь, то сумею застать его на месте.
И я поторопилась.
Александр вышел ко мне летящей походкой семнадцатилетнего юноши, с высоко поднятой головой и прямой спиной профессионального танцовщика. Может быть, поэтому он выглядел моложе своих лет. Только оказавшись от него на расстоянии вытянутой руки, я заметила мелкую сетку морщин в уголках глаз и легкую припухлость лица, свидетельствующую о постоянном «нарушении спортивного режима», как некогда писала газета «Советский спорт».
При виде меня он обнаружил искреннюю радость, я бы даже сказала откровенное восхищение, так что слухи о повальной «голубой» ориентации балетных мужчин показались мне сильно преувеличенными.
— Вы ко мне? — спросил он с улыбкой.
— К вам, — ответила я и тоже улыбнулась.
Легким поворотом головы он предложил мне продолжить.
— Я хотела бы работать в вашем шоу. Если это возможно.
— Вы балерина? — окинув меня с ног до головы быстрым оценивающим взглядом, спросил он.
— Нет, но я танцевала в самодеятельности, — пояснила я.
В его взгляде я прочла полное безразличие к моей профессиональной подготовке, но на всякий случай
