– У тебя в голове только твоя блондинка, да? – спросил Лепски, сбрасывая скорость.
– Ну, я могу еще ее застать. Она обычно допоздна задерживается, а завтра у меня свободный день. Я могу поспать попозже. Чего можно добиться от этой кубинки? На что ты рассчитываешь?
– Она могла бы навести нас на след Фуентеса.
– Ну и что? Он давно в Гаване. Нам его не достать. Ради Бога, давай поедем по домам. Время уже близится к полуночи. Кому какое дело до этой проклятой кубинки? – кипятился Джейкоби. – Убийца умер, дело его закроют. У нас и так куча другой работы, не хватает еще забот о жалком убийце, который к тому же сдох.
Лепски подъехал к бортику тротуара.
– Да, пожалуй, ты прав. Согласен, поехали по домам. Я отвезу тебя. Надеюсь, ты еще успеешь на свое свидание.
– Будем надеяться, – сказал Джейкоби.
Высадив Джейкоби возле его дома, Лепски направился к себе домой. И только поставив машину в гараж, он вспомнил, что забыл купить Кэрол розу.
С чувством человека, идущего на казнь, он вошел в дом и запер дверь. Стараясь не шуметь, снял туфли и на цыпочках прокрался в спальню. Он надеялся, что Кэрол уже спит.
Но, конечно, она не спала. Она сидела на кровати и ждала его.
– Не включай свет, – предупредила Анита, слегка задыхаясь.
– Хорошо. Света с террасы вполне достаточно, – ответил Мануэль, оглядываясь вокруг.
Как живут богачи!
И тут его поразила мысль, что и он сможет жить в такой же роскоши, если у него будет пять миллионов.
– Нам нужно сесть и подождать.
Мануэль сел в одно из больших кресел, Фуентес же, нервничая, вышел на террасу. Он был поражен ее размерами, огромными цветочными горшками, креслами, столиками и баром.
– Сколько времени? – спросил Мануэль и посмотрел в полутьме на свои часы. – Ага! Скоро начнут передавать новости. Я поставил на одну лошадку, Анита, чувствую, что сегодня мне повезет. – Он вытащил из кармана портативный приемник. – Ты не играла никогда на скачках?
– У меня нет на это денег, – ответила женщина. – Уж не собираешься ли ты включать приемник? Ведь кто-нибудь может услышать.
– Никто не услышит. Я должен знать, выиграл я или нет.
Мануэль включил приемник, настроил так, чтобы звук был очень тихим, но отчетливым.
Фуентес стоял в дверях террасы, залитой лунным светом. По его лицу катился пот. Не начнет ли орать эта глупая баба, когда узнает, что ее жалкий муж сыграл в ящик? Сможет ли Мануэль справиться с ней? Он снова ощупал револьвер.
Диктор начал передачу с местных новостей. Анита сидела неподвижно. Мануэль пытался рассмотреть ее лицо, но освещение было слишком слабым, и был виден только ее силуэт с руками, зажатыми между колен.
Потом передали сообщение, которого ждал Мануэль. Он весь напрягся и наклонился вперед, чтобы броситься на Аниту, если она начнет кричать. Фуентес тоже подался вперед.
Сообщение было кратким:
«Педро Сертис, убийца управляющего жилым домом в районе Сикомб, раненный выстрелом полицейского детектива Тома Лепски при попытке скрыться с четырьмя тысячами долларов, скончался, придя ненадолго перед смертью в со-знание».
Потом диктор перешел на сообщения о скачках, но Мануэль выключил приемник. Он уронил его на пол и пристально посмотрел на Аниту, пытаясь уловить первые признаки истерики.
Но ничего не произошло.
Анита сидела как каменная статуя.
В апартаментах повисла гнетущая тишина. Слышны были только отдаленные крики поздних купальщиков. Мануэль выдавил из себя:
– Исусе! Анита! Что я могу сказать!
Она сидела все так же неподвижно.
В любой момент, подумал Мануэль, она может закричать.
Он встал и подошел к ней:
– Анита, какой ужас!
– Не подходи ко мне, – предупредила она свистящим шепотом.
Мануэль остановился. Голос был настолько жутким, что Фуентес на всякий случай отодвинулся подальше.
Она нажала на выключатель, и зажглась маленькая настольная лампа.
У Мануэля перехватило дыхание, когда он посмотрел на Аниту, освещенную лампой, и не узнал ее. Перед ним была старуха со сморщенной кожей и глубоко запавшими глазами.
На истерику не было никакого намека. Это было лицо мертвеца.
– Анита! – Мануэль снова заставил себя лгать. – Для меня это такой же страшный удар, как и для тебя.
Мертвые глаза внезапно ожили.
– Значит, ты солгал мне! Ты, хозяин своего слова!
Голос Аниты напоминал шуршание сухих листьев.
– Все это время ты знал, что Педро умирает, и обманул меня для того, чтобы я открыла дверь отеля. Ты лгал мне, чтобы запустить руки в грязные деньги! Господь покарает тебя!
– Анита, нет! – Мануэль почти кричал. – Послушай меня! Я не обманывал тебя! Клянусь! Ты только подумай! Я действительно держу свое слово! Я обещал, что твой муж будет с тобою. Если я обещаю что-то моим землякам, я делаю все, чтобы его выполнить и сдержать свое слово. Нет, Анита, я не обманывал тебя! Этот человек из больницы обманул меня! Зачем он это сделал? Зачем уверял меня, что Педро выживет? Зачем?
Мануэль с излишней нарочитостью колотил себя кулаками по голове.
– Я обязательно узнаю! Обещаю тебе! Клянусь! Я заставлю его признаться, зачем он лгал, и накажу его!
Анита закрыла глаза. По ее лицу покатились слезы.
– Педро, мой любимый муж, – тихо простонала она, – я потеряла тебя.
Мануэль кинул быстрый взгляд на Фуентеса. Фуентес кивнул в ответ и подмигнул. Он высоко оценил актерское мастерство Мануэля.
– Когда окажемся в Гаване, – мягко проговорил Мануэль, – мы отслужим мессу по Педро. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Плачь, моя бедняжка. Пусть из твоего сердца выходит боль.
Снова воцарилась тишина, потом Анита вытерла глаза тыльной стороной ладони и поднялась.
– Я ухожу, – сказала она.
Это было то, что Мануэль меньше всего ожидал услышать. Он испуганно уставился на нее.
– Но куда ты пойдешь?
– В церковь. Куда же еще? Мне нужно поставить за Педро свечку. Я хочу помолиться.
– Только не теперь, – проговорил Мануэль самым своим мягким тоном. – Это страшное известие потрясло тебя. Когда мы попадем в Гавану, мы поставим много свечек и закажем мессу. Но только не сейчас.
Анита направилась к двери:
– Я ухожу.
Мануэль быстро подошел к ней и схватил за руку. Он почувствовал, как она вздрогнула от его прикосновения, но продолжал крепко держать ее.
– Нет, Анита! Ты только подумай! Полиция разыскивает тебя. Она установит, что ты открыла дверь. Тебя арестуют и бросят в тюрьму. Взвесь все! Сколько свечей ты сможешь поставить за Педро, сидя в тюрьме?
Мануэль внимательно наблюдал за ней, пока она стояла рядом. Он заметил, как на мертвенно-бледном
