И ведет меня по ковровой дорожке к своему кабинету. Оглядывается в дверях.
— Ждите! — командует подручницам тихим голосом.
Жаль, и Константину придется теперь топтаться в коридоре. А его присутствие меня бы поддержало.
Кабинет выглядел точно так же, как и вчера, только иконы и креста на столе не было.
Она, мягко взяв меня за руки, усадила на стул и сама села по другую сторону стола, расстегнулась, облокотилась на него.
— Ты очень недоброжелательно настроена! — Это утверждение прозвучало уж совсем по-матерински, можно сказать, с любовью.
— Ничего удивительного. — Голос мой и тон — как озерная гладь в безветренную погоду.
Надо, значит, употребить искусство дипломатии для достижения силы слова — ключа к твоим, баба Рита, устам?
— Не знаю, насколько была принесенная вами жертва удачной для вас, но волны от этого захлестнули меня с головой и топят до сих пор.
— Я думала об этом, — говорит она с расстановкой, — интересная связь между тобой и нами. Неожиданная.
— И очень глубокая! — соглашаюсь. — На всех планах бытия, вплоть до физического. За два дня я дважды стояла на пороге смерти, но выпуталась.
— Ты, дочка, должна прозревать причины обстоятельств!
Вот так ответ! Она что, экзамен по оккультизму мне устраивает?
Я, кивая, склоняю голову:
— Да! Ситуация связала нас кровью жертвы, а я противилась возникшей при этом угрозе моей жизни. Потому я здесь. Потому что хочу жить дальше.
— Силе может противостоять только большая сила. Сила, что с тобой, сейчас меньше.
Назидания «баба» читать умеет. Проповедница! А насчет силы — мы еще посмотрим! Ты не знаешь моих целей. А мне известны твои намерения. Смерть Жени Реутовой и вас всех на порог поставила благодаря моим стараниям, а что за ним — будущее покажет. Но мне кажется, что у тебя его уже не много.
— Не согласна!
Впору опять палец ей в лоб уставить!
— Сила, что со мной была до моего прихода сюда, была меньше. Но я пришла, и соотношение изменилось, — продолжаю я темнить, говоря на ее языке.
Самое дикое то, что я ее не обманываю. Вся эта оккультная галиматья, на первый взгляд содержащая не много смысла, очень легко переводится на нормальный человеческий язык даже не сведущими в специальных вопросах людьми, надо только голову применить.
— Ты претендуешь на звание посланницы?
Я молча кивнула.
— Какую же весть ты с собой принесла?
Глаза бабы Риты сделались серьезными до угрюмости, а мне надоела эта словесная эквилибристика и все больше хотелось перейти на обычный русский.
— Я высказала ее в первых произнесенных мною словах.
— Я ошибаюсь в оценке ситуации?.. Укажи мне, посланница, на мою ошибку!
Вот так бы сразу!
— Ваш отъезд, баба Рита, — кажется, я впервые назвала ее этим именем-прозвищем, — приведет вас к саморазрушению. Вы умрете.
— От рук людей?
— Несомненно! Даже если ваша смерть будет казаться происшедшей в результате несчастного случая.
Она сидела неподвижно и молча, дожидаясь продолжения.
— Отправив Женю Реутову к Началу всех начал и не потрудившись скрыть этот факт, вы поставили своего мецената, Салазарова, и его высокого покровителя в положение, при котором трещат репутации, рушатся карьеры, рвутся карманы, и свобода ограничивается решеткой тюремной камеры. И ситуация эта имеет две опоры, выбив которые можно вызвать изменения в лучшую сторону. Для нас с вами. С позиции Салазарова и его друга мы обе подлежим уничтожению. Мы обе этого не хотим, поэтому должны стать союзницами и помочь друг другу уцелеть. Ваш отъезд спустит курок. Они поймут, что теряют над вами контроль, и поторопятся уничтожить вас. Вы ведь не сможете не заниматься вашим делом? Значит, будете везде у них на виду, не скроетесь. Я убедила вас?
Баба Рита встала, прошлась по кабинету, посмотрела в окно.
— Да!
Ох, как трудно дался ей этот ответ! А теперь главное — не торопить событий.
— Неужто я ошиблась в астрологических вычислениях? Неверно выбрала время для жертвоприношения?
Господи, дай терпения для разговора с этой черной фанатичкой не христианского, да еще и перевернутого креста!
— Каждая сила действует в своей сфере.
Положение очевидное и известное даже школьникам. Интересно, о чем это она?
— Силы объединяются совместным действием.
Черт бы тебя унес в свое пекло, проповедница хренова!
— Я готова к сотрудничеству! Что от меня требуется?
Ну уж нет, дражайшая, к подручничеству ты готова, иной роли я тебе не выделю!
— Имя покровителя Салазарова!
Вот это разговор пошел! В нужном ключе и тоне! Не задавила я ее, нет. По уму она мне покорилась. Умная баба!
— У него много знакомых, в том числе и из тех, кто по положению стоит выше его. О ком вы?
— Человек скорее всего из городской или губернской администрации, способный быстро организовывать, направлять и управлять действиями милицейских подразделений.
При виде нахмурившегося в напряженном раздумье лица бабы Риты я поверила, что мой вопрос застал ее врасплох, и точного ответа она не знает. И стало страшно за судьбу моего плана, способного в недалеком будущем вернуть нам с Костей мир и тишину.
— Небольших, мобильных милицейских подразделений! — уточнила, облегчая ей задачу.
— Может быть, Рогожин? — произнесла она наконец.
— Еще?
— Нет, больше некому! — прозвучало увереннее, но все равно нуждается в проверке.
Будем ковать железо. Мечи — на орала. И все проверять немедленно — по телефону.
— Позвоните Салазарову, — прошу ее очень вежливо, — и дайте мне трубку.
Вот этого ей делать не хотелось до полусмерти. Ну да! Попросите-ка здорового человека сунуть голову в петлю!
Баба Рита, погрузившись в себя, долго стояла над телефонным аппаратом и наконец, легонько вздохнув, сняла трубку. Я внимательно наблюдала за ее пальцами и запомнила номер от первой до последней цифры.
— Ну, слушаю я вас, говорите, что ж вы! — Голос был раздраженным, как у человека, оторванного от дела по пустякам.
— Добрый вечер, господин Салазаров.
— Алло! Рита! Кто это? Не валяйте дурака, в самом деле!
— Это Татьяна Иванова!
— Иванова? Какая Иванова? Татьяна Иванова! — И в сторону, растерянно и тихо: — С того света, что ли?
— Это Татьяна Иванова, — поясняю ему любезно, — которую вы дважды поручали убить!
— …мать! — прозвучало с тем же выражением. Ну нельзя же так поддаваться панике! — Кого я
