Мы находились у меня в номере, Альберт, словно подсудимый, сидел на выставленном посреди комнаты стуле.
– Это очень удачно, что ты решил подождать нас здесь, Игорь, – сказала я, отходя в угол между окном и стеной. – Хочешь, садись с ним рядом?
– Зачем же? – удивился Воронов. Улыбка как-то криво сползла с его лица, и он нервно ослабил узел галстука, как будто этот галстук его душил.
– Не хочешь? Сесть рядом?
– Не хочу.
– Я очень сожалею. Но тебе придется.
Теперь в моих руках был пистолет.
– Оружие.
– Что – оружие? – Он все еще делал вид, что не понимает меня.
– У тебя в кобуре – револьвер, а за поясом – нож. Сними это все и положи на пол, а потом перебрось ко мне носком ботинка. Живо! И без всяких эквилибристских штучек, пожалуйста. Одно неверное движение – и я тебя просто пристрелю, понял?
– Женя, Женя! Я тебя просто не узнаю!
– Я тебя тоже не узнаю, милый. И должна заметить, что это «неузнавание» не доставляет мне удовольствия. Считаю до пяти. Раз...
Пожав плечами, на счете «три» Игорь снял кобуру, нож, бросил на пол и пинком швырнул мне эти предметы. Затем, двигаясь совершенно свободно и спокойно, взял второй свободный стул и, поставив его рядом с Альбертом, уселся на него, аккуратно вздернув брюки на коленях, чтобы не помять стрелок.
– Похоже на какой-то плохой театр. Слушаю тебя, Женя.
– Я не буду говорить о том, какой невероятный артистизм проявлял ты все это время. Если бы не то простое соображение, что никто из сотрудников «Кассиопеи» не обладает достаточной физической силой для того, чтобы не просто задушить Катю, но еще и подвесить ее потом к крюку под потолком, я бы, может быть, никогда и не догадалась о том, что именно ты – главное действующее лицо в этой истории... Конечно, Альберт тоже выглядит не лучшим образом – и это еще мягко сказано. Но все-таки он никого не убивал. Да, он замешан в этой грязной истории с контрабандой драгоценных камней, да, вы с ним прекрасно разыграли сцену с отравлением хлороформом, для того чтобы создать себе весьма шаткое, но алиби... Когда вы передали сумку с драгоценностями, сделанными в виде дешевой бижутерии, своим сообщникам? За минуту до того, как разыграть передо мной этот спектакль с хлороформом? Уверена, что это так! А почему ты убил Катю? Она отказалась участвовать в ваших аферах?
– Да, – вдруг спокойным, даже ласковым голосом ответил Игорь, хотя я вовсе не ожидала, что он вообще захочет как-то реагировать на мои вопросы. – Глупая девочка сказала, что с нее хватит. Стали гибнуть люди, сказала она, и меня мучают кошмары. «Я выхожу из игры» – это ее слова. Глупышка, она никак не могла понять, что из нашего круга есть только один выход – в могилу. Я убеждал ее. Но все было напрасно. Она плакала и отказывалась. Я жалел ее – она мне нравилась. Она понравилась мне еще тогда, когда этот слизняк, – Игорь кивнул на Альберта, – привел ее, испуганную и такую неуверенную в себе, к нам в ресторан в Тарасове, желая выиграть один довольно дурацкий спор. И он его выиграл.
– Какая же роль отводилась до сих пор Кате Измайловой?
– Она перевозила камни и передавала их нашим иностранным агентам на выставках, показах мод и аукционах, на которых присутствовала в качестве модели.
– Точно так же, как Елена Зайцева и секретарша обоих Пищиков Светлана?
– Да. Но этих убили не мы. Девушек устранили конкуренты. Жаль, хорошие девушки. Очень исполнительные. Леночка Зайцева вообще зря погибла. Ее держали взаперти, чтобы она назвала тайник, но она и в самом деле ничего не знала...
– Значит, ваша банда имеет «базу» в Тарасове?
– Ну, не только. Во многих городах.
– Понятно. А Ирина?
– Она ничего не знает. Вот ее муж – другое дело. Он «в банде», как выражаются в плохих американских боевиках. Вообще идея контрабанды драгоценных камней под видом дешевой бижутерии и стекляшек – его идея. Он ничем не рисковал. Ирина – вот кто подвергался опасности. Но в случае, если бы ее арестовали за убийство, сокрытие трупа или контрабанду, Павел бы не расстроился. Честно говоря, у него давно уже есть другая женщина.
– Еще вопрос...
– Погоди, Женя. – Воронов склонил голову к плечу и положил руку на газету, что лежала на моем столике. – Справедливости ради, я хотел бы, чтобы и ты ответила на парочку моих вопросов – так будет честнее, тебе не кажется? И вот первый из них. Как ты все-таки вышла на меня? Неужели только потому, что никто, кроме меня, не был способен убить Катерину?
– Как только я поняла про Катю, то само собой открылось и остальное. Я проанализировала твое поведение в аэропорту, когда нам пытались подменить багаж, – ведь ты же делал все для того, чтобы не остановить, а помочь преступникам! И кофр ты тогда пнул для того, чтобы убедиться, что в нем труп. Ты уже знал обо всем! Твоим планам помешала только я – ты не знал, что Ирина наняла второго телохранителя, и потому пришлось перестраиваться на ходу. Бегать, прятать труп, всячески обозначать свое участие во всех странных событиях, которые имели место в эти два дня... А сам ты, в глубине души, наверняка подсмеивался над всеми нами.
– Ну, смешного-то на самом деле было мало, – заметил Игорь все так же добродушно.
– Да, смешного мало. И все-таки я тебя поймала.
– Это тебе так кажется, Женечка. Право, мне очень жаль разочаровывать такую красавицу – тебе когда-нибудь кто-нибудь говорил, что ты красавица? Но у тебя ничего не получится с твоим разоблачением, дорогая моя. Во-первых, двое крепких мужчин всегда сильнее самой тренированной женщины. А во- вторых... во-вторых, ты все-таки не все предусмотрела, коллега.
На последних словах он молниеносным движением схватил со стола кавказский кинжал, оставшийся там после моего ночного приключения с Лолой!
Эта была грубейшая ошибка с моей стороны – забыть про этот кинжал, и только потому, что он был прикрыт газетой! И если бы не моя выучка, которую я приобрела именно на Кавказе, то через секунду лежать бы мне мертвой прямо на гостиничном полу – Игорь швырнул кинжал через всю комнату снизу вверх, целясь точно мне в голову!
Я упала на пол, прикрыв голову руками, а затем, когда кинжал упал позади меня, разбив что-то тяжелое и стеклянное, быстро перевернулась и выстрелила Игорю по ногам с левой руки, потому что правая так некстати оказалась зажата этим трижды проклятым свадебным подолом. Спасибо, ах, какое спасибо майору Сидорову, моему первому учителю в разведке, который выучил меня стрелять с обеих рук!
Отчаянно и звонко, как напуганный ребенок, завизжал Альбертик...
Показ коллекции Ирины Акуловой, владелицы Дома моды «Кассиопея», на следующий день все-таки состоялся. Хотя и без свадебного наряда, на который Ирина возлагала такие надежды, – платье, в котором я сперва гонялась за Альбертом, а затем задерживала преступника, окончательно погибло.
И даже скандал с задержанием Игоря и Альберта не испортил общего хорошего впечатления. Их обоих увезли через полчаса после того, как я подняла стрельбу в «Московии», и наших девушек готовил к показу уже совсем другой стилист.
Я была удивлена тем, как быстро все, даже сама Ирина Акулова, примирились с тем, что Игорь оказался убийцей, а Альберт – членом преступной банды. То есть не то чтобы примирились, конечно, – а просто в день показа ни девушек, ни владелицу Дома моды «Кассиопея» не интересовало ничто другое, кроме самого этого показа. Я в очередной раз убедилась, что никогда не пойму, каким именно образом скроены мозги у этих работников модной индустрии...
Показ состоялся, и Ирина даже заняла одно из каких-то не самых значительных призовых мест, а манекенщицы Лола и Юля получили предложение поработать в Москве с более известными дизайнерами.
