— Самое главное заключается в том, что за работу я возьмусь только завтра, после того как доставлю домой свою тетю.
— Я согласен, — выпалил он.
Ну что еще можно сказать в ответ на такую удивительную покладистость. И что самое удивительное, он свято верит в меня и мои возможности. А между тем, мы знакомы с ним менее двух часов, и он ничего не знает обо мне, включая и того, что моя работа как раз и заключается в охране таких бедолаг, как он.
— Ладно, — я махнула рукой. — Считайте, что убедили. Ваше страдальческое выражение лица красноречивее любых слов.
— Спасибо, — только и смог сказать он.
— Прежде чем я отвезу вас домой на Старолитейную, я хотела бы узнать все.
— Что именно? — заморгал глазами Решетников.
— Все о вас как о своем клиенте и об истории, связанной с покушением на вас. Короче, рассказывайте все, что считаете нужным, а если мне будет что-то непонятно или понадобится дополнительная информация, я буду задавать вопросы. Договорились?
Он кивнул.
— Поехали.
— Меня зовут Александр Михайлович, — начал он. — Фамилия Решетников.
— Это я уже слышала, — прервала я. — И попрошу вас не таким заунывным тоном, Александр Михайлович. Давайте по существу и как можно бодрее.
— На меня уже было покушение, — сразу брякнул он. — Вчера вечером, после работы. Они взорвали мою машину.
— Они? — переспросила я.
— Да.
— Кто они?
— Не знаю, — он пожал плечами.
— Иными словами, Александр Михайлович, вы не имеете ни малейшего представления, кто вас хочет убить и за что. Так?
— Так. — Решетников сникал все больше и больше.
— Расскажите, как это было.
— Я вышел из клиники и направился к стоянке. — На протяжении всего рассказа Решетников то и дело замолкал, как бы собираясь с мыслями, и зачем-то оглядывался по сторонам. — Было уже поздно. На улице стемнело. Меня, думаю, спасла случайность. Я снял свою «девятку» с сигнализации и тут вспомнил, что забыл в кабинете ключи от квартиры. Стоило мне только отойти метров на десять от машины, как она рванула. Вы понимаете? Она разлетелась на куски буквально, у меня на глазах. — На этот раз его молчание было особенно долгим. — Меня отшвырнуло взрывной волной, и я, кажется, ненадолго потерял сознание. А может быть, и нет. Точно не помню. Все было, как в тумане. И знаете, такое ощущение, как будто не со мной. Понимаете, о чем я говорю?
— Вполне. В милицию обращались?
— Нет. Я испугался, — признался он. — И убежал.
— Логично, ну-ну.
— Я не спал всю ночь, — продолжил он, совершенно не обратив внимания на мою реплику. — Мне никогда не приходилось задумываться на тему жизни и смерти. Да-да, не удивляйтесь. Несмотря на то что я врач и мне по долгу службы не раз приходилось бороться со смертью, я не думал, что это может коснуться и меня. А сегодня ночью осознал это. Очень отчетливо осознал.
Решетников снова умолк и сидел без движения минут пять, отсутствующим взглядом буравя лобовое стекло.
— А несколько минут назад на вас пытались совершить второе покушение. Так? — Я вернула его в мир реальности.
— Да. Я весь день был как на иголках. Все ожидал чего-то ужасного. И вот пожалуйста. Уверен, они на этом не остановятся.
— Вы их раньше когда-нибудь видели?
— Нет. Хотя, если честно, — подумав, добавил он, — я сейчас-то их не очень хорошо разглядел. Но машина мне не знакома. Это точно.
— Александр Михайлович, вы женаты? — я решила немного отклониться от основной темы.
— Да.
— Давно?
— Это имеет отношение к делу? — удивился он.
— Никогда заранее нельзя предсказать, что имеет отношение к делу, а что нет, — философски изрекла я.
— Три года. — Он снова закурил.
— Немного. Сколько лет вашей супруге?
— Тридцать один.
— А вам?
— Послушайте… — попытался было опротестовать мой вопрос Решетников.
— Александр Михайлович, — мягко произнесла я. — Повторяю, мне необходимо знать о вас все. Работа телохранителя, да будет вам известно, заключается не только в том, чтобы прикрыть клиента от пули, но и заранее предугадать, откуда эта пуля вылетит.
— Хорошо, — согласился он. — Мне сорок четыре года.
— Дети есть? — продолжила я допрос.
— Нет.
— Как давно вы практикуете, Александр Михайлович?
— Я работаю хирургом уже двадцать лет. Практически после окончания института.
— Большой стаж, — резюмировала я. — А в клинике «Вита-С» вы давно?
— С самого ее основания. Восемь лет.
— Много пациентов прошло через ваши руки за это время?
— Да, прилично, — сказал Решетников, подумав буквально секунду.
— Кому принадлежит «Вита-С»?
— Шубину. Виталию Сергеевичу.
Я многозначительно прищурилась.
— Это не тот человек, что приезжал в клинику незадолго до нашего с вами знакомства?
Мне показалось, что при этом Решетников вздрогнул. Хотя бог его знает. Может, просто разыгралось воображение.
— Да, это он, — как можно тверже произнес Александр Михайлович.
— Серьезный господин. Производит впечатление.
Сказала я это только для того, чтобы отследить реакцию своего клиента. Однако Решетников, поджав губы, молчал, и я продолжила:
— Для чего он приезжал?
— Не знаю, — замялся Решетников. — Не имею ни малейшего представления.
— Если вы хотите, чтобы я охраняла вас, Александр Михайлович, давайте обойдемся без вранья.
Я сделала строгое лицо. Он повернулся ко мне и по своей глупой привычке заморгал глазами.
— Я не вру. Мало ли какие дела у Виталия Сергеевича в клинике.
— Ну что ж, — вздохнула я. — В таком случае, не смею вас больше задерживать, доктор. Поймаете такси и доедете до Старолитейной. Прощайте.
Я повернула ключ зажигания.
— Подождите, — Решетников чуть не запрыгал на сиденье. — Но почему?
— Потому что я знаю, что Шубин приезжал именно к вам.
— Ну хорошо-хорошо, — покорно произнес он. — Просто я решил, что это не имеет отношения к делу.
— Повторяю: я сама буду решать, что имеет отношение к делу, а что нет.
