тебя об этом просят».
Словно поняв, о чем я только что подумала, Костян промычал:
– А что я им скажу, если меня вдруг что-то спросят? Я ж не знаю, как у них что...
– Ты, Костя, лучше помалкивай, тебе это больше подходит. В конце концов, ты ведь можешь и стесняться говорить на подобные темы. Представь, что у тебя нетрадиционная ориентация и что ты этого очень стесняешься.
– Скажешь тоже... – Костяна аж перекосило слегка.
– Говорить буду только я. А ты в случае чего кивай головой. И пойми, что это единственный шанс узнать хоть что-то об этом Арифе.
Массивная дверь наконец-то открылась, и вышедший охранник с бейджиком «Миша» холодно спросил:
– Что вы хотели?
– Нам нужен Вольдемар Иванович, – сказала я, имея в виду директора клуба.
– Он пока занят. Подождите здесь.
С этими словами Миша пустил нас в прихожую. Минут десять, что мы проторчали в прихожей, дали нам освоиться.
Из гардероба выглянул угловатый парень с вытаращенными глазами и давно запущенным «ежиком» на голове. «Ежик» с выпученными глазками с интересом и фамильярной улыбочкой уставился на нас... Вернее, скорее на Константина, чем на меня.
У огромного зеркала во всю стену прихорашивалась ослепительная блондинка с немного резковатыми чертами лица. Костяну страшно надоел изучающий взгляд «ежика», и он, уже наклонившись ко мне, на ухо прошептал:
– Этот чмошник сам нарывается, чтоб ему съездили по фейсу.
Я в ответ лукаво улыбнулась, молча давая понять, что мы, можно сказать, на чужой территории. Ослепительная блондинка, казалось, тоже обратила внимание на странное поведение гардеробщика и вполне мужским голосом произнесла:
– Евгения, вы ведете себя вызывающе.
На что «ежик», вероятно застеснявшись, спрятался за вешалками.
Блондинка с мужским баритоном «подплыла» к нам и от лица администрации извинилась:
– Вы уж простите ее. Она у нас дурочка. Вот только на гардеробе из жалости держим.
И, вновь подойдя к гардеробу, надменно зашептала, так что и нам было слышно:
– Идиотка, почаще надо в зеркало смотреться по утрам. Вольдемар – добрая душа, держит тут всяких страхолюдин, которые только и умеют клиентов отпугивать.
Охранники безразлично курили в сторонке, о чем-то переговариваясь между собой. Я обратила внимание, что «клещи» здесь не напоминают неандертальцев, как в «Новой волне», напротив, все словно с конкурса красоты. Уж не по этим ли параметрам их тут отбирают. Особенно хорош некий Роман. Правда, по его виду можно было сказать, что он скорее всего Рауф или Рафик. И на бэйджике у него лучше было бы написать: «Хачик – мистер Ереван». Но какие глаза, чувственные губы, двигается, как осторожный леопард!
Мои размышления по поводу охранников прервал быстрый шепот Константина:
– Тань, он, кажется, освободился.
Из кабинета вышел парень в норковой шубе с сотовым телефоном в руке, унизанной кольцами, за ним проследовал полный мужчина в легкой тенниске и черных джинсах. Я узнала ведущего молодежной телепередачи на местном TV и подумала про себя: «Какие люди! Сам Ден Селиверстов собственной персоной. Ну и дела!»
Схватив Костю за запястье, я потащила своего неповоротливого спутника в кабинет директора.
– Вы Вольдемар Иванович?
– Да, чем могу быть полезен? – оскалившись натренированной улыбкой, осведомился хозяин кабинета.
В целом Вольдемар производил отменное впечатление: такой довольно симпатичный гоблин в строгом вечернем костюме и галстуке, с явным желанием произвести хорошее впечатление. Я «объяснила» в доверчивом тоне, что мы с Костей, являясь, в общем-то, гетеросексуальной парой, решили отдать дань веяниям моды и провести время в нетрадиционной сексуально ориентированной компашке.
– А как к этому отнесется ваш муж? Костя вы, кажется, сказали? – Вольдемар по-прежнему заученно улыбался, но глаза его, как я отметила, всегда оставались холодными как лед.
У меня даже возникла глупая женская мыслишка: «Уж не Терминатор ли это? Не человек, а машина». Пока Костян не успел «сморозить» глупость, я вставила за него:
– Костя у меня вообще-то опытный человек. В армии у него было два раза с мальчиками. Знаете, как это бывает? – Я затылком почувствовала, как Костя медленно, но густо заливается краской. – Ну, в общем, ему это понравилось. Я, правда, еще не была в такой связи, но заметила за собой, что вполне недурно провела бы время с женщиной.
– А что вы сами скажете? – обратился улыбающийся Терминатор к Костяну, сверля его своими холодными зрачками.
– Я стесняюсь говорить об этом, – пробасил Костян. – Но Таня тут все правильно рассказала.
– Да-а, – Вольдемар Иванович снова недоверчиво оскалился в улыбке. – Это точно?
– Естественно! – рявкнул Костян и выжидающе замолчал.
Вольдемар Иванович нехотя объяснил нам, сколько это будет стоить, каковы порядки в заведении, что можно и чего нельзя, и пригласил на сегодняшнюю шоу-программу.
– Сейчас я делаю исключение, а в следующий раз маленькая просьба заказывать столик раньше, за день или два. Желаю приятно провести вечер, вернее ночь.
Поблагодарив хозяина кафе, мы разделись и прошли в зал, оформленный в голубых тонах и весь наполненный запахом французских духов. Едва мы присели за указанный Вольдемаром столик, на котором романтично горела свеча, перед нами услужливо склонился огромный, как шкаф, официант. Напротив нас уже сидела пара. Очень веселый и говорливый светленький паренек и существо какого-то третьего пола. Трудно было понять, женщина или мужчина.
Соседние столики также были заняты. Мужчины и женщины без разбора половых отличий садились друг другу на колени, приглашали танцевать. Костян с ошарашенным любопытством осматривал этот «цирк». Временами сценическая площадка освобождалась, и на сцену выходил Ден Селиверстов в роскошном платье от Диора.
«Дородная тетя», элегантно удерживая микрофон, грубым мужским басом, вещала:
– Как хорошо, что мы все здесь собрались в этот прекрасный вечер! Я знаю, мои милые мальчики и девочки, пройдут годы, и мы будем уже старые и дряблые, а может, очень даже моложавые в свои семьдесят-восемьдесят или сто лет, если не сдохнем от СПИДа. Это я шучу... Итак, просматривая альбом с выцветшими от времени фотографиями, мы будем вспоминать время нашей молодости и говорить: «Какое небо „голубое“! Какие рассветы „розовые“!» И вспомним про волшебника Вольдемара. Он открыл первый в Поволжье клуб, подобного которому нет во всем регионе. Браво господину Антонову Вольдемару Ивановичу! Вольдемар, мы все тебя любим! Похлопаем нашему волшебнику из голубого вертолета! Помните песенку, которую пел крокодил Гена, а написал Шаинский. Ну, так это про нас с вами, милые! Итак, «Ты упал с луны», эта композиция посвящается Вольдемару! «Куколки», вперед! – Ден, смачно повиливая бедрами, удалился, а на сцену выбежали «гуттаперчевые» мальчики, обозначая в эротической пластике нестандартные отношения между мужчинами.
– Ужас! Арифу бы это не понравилось! – сидящие с нами за одним столом ребята болтали между собой, стараясь обратить внимание на себя.
– А вы друзья Арифа? – подала голос я. – Как хорошо! Мы его очень хотели бы встретить.
– Вы тоже его знаете? – третьеполая красавица вскинула на меня свои накрашенные ресницы.
– К сожалению, нет. Но нам много рассказывали о нем, как о добрейшей души человеке.
– Ну, насчет добрейший, я бы не стал зря хвалить, – заговорил светлый, похожий на лисенка паренек. – Но он – щедрый. За ночь сто баксов может отвалить.
– Он что, такой богатый?
