Бандит взгромоздил чемоданчик на верстак, склонился над замками, стал крутить их. Потом пробормотал в растерянности:
— Не могу, тут кодированный замок…
— Ну-ка, дай-ка! — сказал Должиков, позабыв про меня и направляясь к «золотому чемоданчику».
И тут я поняла, что мой час настал. Стремительно схватив с полки какие-то увесистые щипцы, я с силой швырнула их Должикову прямо в голову. Попала: тот от неожиданности охнул, присел на корточки, выронил пистолет. Ударом ноги я отшвырнула кинувшегося было ко мне Шмуйловича к двери, врезала в челюсть второму бандиту, устремившемуся на помощь своему главарю.
— Сваливаем, мужики! — завопил тот бандит, в руках которого был «золотой чемоданчик». — Сваливаем. Или нам крышка. Эта баба нас всех уроет!
С чемоданчиком в руке он рванулся к выходу из мастерской.
— Татьяна, я с тобой! — крикнул мне Гарик и ринулся бандиту наперерез.
Но тот с размаху двинул Гарика чемоданчиком прямо в грудь, бедняга Папазян отлетел в сторону, с силой ударился головой о металлические выступы какого-то станка.
— Сваливаем, хозяин! — крикнул бандит с чемоданчиком уже от двери. — Сваливаем! Чемоданчик я взял, потом разберемся…
Он помог своему хозяину встать, и вдвоем они ринулись вон из мастерской, при всем желании я не смогла бы задержать их. Сидящий на полу с разбитым в кровь от соприкосновения со щипцами затылком Должиков потянулся было к лежащему на полу пистолету, но я вовремя заметила его намерения, двинула ногой по его руке, носком ноги отшвырнула пистолет, и тот упал в раскрытый люк тайника. Следующим ударом хотела было окончательно вырубить адвоката, но бандит с разбитой челюстью в этот момент схватил с полки какую-то железяку и запустил ею мне прямо в голову. В глазах у меня потемнело, и я стала медленно опускаться на пол. Как сквозь розовую туманную пелену, я увидела, что бандит, подбежав к адвокату, подхватил его под руки и потащил к двери. Они выбрались наружу, захлопнули ее за собой, шум их шагов по коридору затих, и в мастерской покойного Перепелкина остались только я и Гарик. Оба в полуобморочном состоянии. Ощупывая свою расшибленную в кровь голову, я, грустно улыбаясь, смотрела на Гарика: тот, придя в себя, тупо и растерянно оглядывался по сторонам, не соображая, куда делись остальные участники драки.
— Ну что, Татьян, все в лучшем виде! — Сказавший это подполковник милиции Кирьянов смотрел на меня со смесью уважения и добродушной иронии. — Ты прямо у нас Мата Хари!
— Вычислили их? — небрежно поинтересовалась я.
— Конечно! Весь путь незаконного трафика от нашего города до польской границы. Причем их тайник был так хорошо устроен, что таможенники ни за что не нашли бы его, если бы мы не дали им наводку. Только тут вышла накладочка: в чемоданчике-то не золото, а позолоченные свинцовые слитки.
— Я знаю, — коротко сказала я.
Киря посмотрел на меня изумленно.
— Откуда?
— Ну как же… Вся эта история с «золотым чемоданчиком» — блеф от начала до конца. Она и задумана была как блеф…
Подполковник Кирьянов вздохнул, встал из-за стола в своем кабинете в управлении, где мы с ним беседовали, подошел к объемистому сейфу в углу, вытащил оттуда коричневый «дипломат», положил его на стол. Судя по усилию, с которым Киря ворочал его, и по тому грохоту, с каким он ударился о деревянный стол, чемоданчик был набит металлическими слитками.
— И ведь как все выглядит убедительно! — проговорил Киря, рассматривая замки. — Титановые стенки, кодовый замок… Слитки золота внутри…
— Шифрованный замок — самое подлинное, что есть в этом чемоданчике, — сказала я. — Стенки у него вовсе не из титана, а из обычной жести. Тоже довольно прочно, если только не подступаться к «дипломату» с консервным ножом.
— Ну да, — согласился Киря. — А слитки, так вообще… Позолоченный свинец. Как те олухи не догадались посмотреть, что это такое? Взяли да сразу и отправили по своим каналам…
— Спешили очень, — отвечала я. — На этом и строился весь мой расчет. Да и замок все-таки по- настоящему шифрованный, его вскрыть не так-то просто…
Киря задумчиво покрутил ручки шифрованного замка, тот послушно открылся. Раскрыв чемоданчик, подполковник Кирьянов любовно провел рукой по ряду слитков желтого металла, тускло блестевшего при свете кабинетных ламп.
— И как ведь хорошо сделано, — сказал он, поглаживая мнимые золотые слитки. — Бандиты-то твои, вместе с Бортниковым, как увидели все это добро, так сразу и раскололись. Признались во всем… Они до сих пор убеждены, что в их руках было настоящее золото. Представляешь, какой неприятный сюрприз будет для них на суде, когда они узнают, что их поймали на камуфляж…
— Перепелкин был опытный мастер, и в своей мастерской в подвале он сумел ловко изготовить подделку…
— Ты все-таки думаешь, он был ни при чем? — спросил Киря. — Что он не скооперировался с главврачом клиники? А то мы на Бортникова нажмем, он во всем сознается…
— Если ты, Киря, на него наедешь, так он тебе в чем угодно сознается… Только все это чушь. Перепелкин и Ольховский случайно узнали о криминальном бизнесе своего шефа. Конечно, то, что они затеяли, полностью законным тоже не назовешь, и цели у них были далеко не бескорыстные. Но они и поплатились за это своей жизнью!
— Кто же их заставлял так рисковать? — пожал плечами Киря. — Могли бы просто сдать главврача нам.
— И получить за это благодарность от родных правоохранительных органов? Ты чересчур высокого мнения о своем ведомстве, Киря!
— Ну, они могли бы выкупить клинику после того, как мы взяли бы ее прежнего собственника…
— Верно, — согласилась я. — Только для этого нужны деньги, а их ни у того, ни у другого не было. Вот они и придумали кое-что похитрее: сначала шантажировать главврача этим золотом, получить от него побольше денег, а потом сдать его милиции. Вот тогда и выкупать клинику было бы на что.
— Наверное, — согласился Кирьянов. — Только ты-то им зачем понадобилась?
— Как инструмент шантажа, конечно, — отвечала я. — Я себе долго голову ломала, пытаясь представить, как именно они собирались действовать. Все выходило очень сложно и заумно. В тот вечер, когда мы пьянствовали у Гарика, их план был, что я тут же поеду в клинику. Залезу под руководством Ольховского в сейф, найду там эти накладные, с которыми потом буду приставать к Бортникову, действовать ему на нервы. А Ольховский с Перепелкиным будут действовать ему на нервы с другой стороны — требовать денег. Согласна, план был выдуман изящный. От такого двойного нажима у кого угодно крыша начнет съезжать…
— Но все сорвалось из-за того, что ты у Гарика нализалась в лабуды…
— Ну, это мелочь, — возразила я. — Главная причина неудачи плана Ольховского в том, что он не знал, что Бортников и Шмуйлович — одна шайка. Полагая, что Шмуйлович честный чинуша, он стал спрашивать у него про частного детектива просто потому, что ему больше не у кого было спросить. Шмуйлович не дурак, быстро понял, что здесь что-то не то. Пригласил Ольховского к себе домой, напоил как следует, расспросил. Наверное, Ольховский сам догадывался, что разболтал Шмуйловичу много больше положенного. Поэтому после этого вовсе зарекся пить. Да только было уже поздно.
— Он был трезв в тот вечер на дне рождения у Гарика, — сказал Кирьянов, — зато ты сама была в лабуды пьяная. Думаешь, это простое совпадение?
— А вот этого я не знаю, — отвечала я. — Случайность ли это или было подстроено, что Гарик меня угостил ершом. Ты с ним разговаривал? Что он сам по этому поводу рассказывает?
— Да ничего, — с усмешкой отвечал Кирьянов. — У Гарика тяжелое нервное потрясение. Все никак не может прийти в себя от того, что его, честного мента армянского разлива, теперь проверяет Управление собственной безопасности. Девушку его правда похищали, это доказано. Слава богу, ее потом благополучно
