Максим выпил чай, с удовольствием уплел три куска торта и с очень довольным видом начал прощаться.
– Честное слово, Евгения, если бы ты и впрямь умела печь такие торты, я бы на тебе женился! – вытирая губы, улыбнулся он.
– Слишком высокая для меня цена за столь сомнительное счастье! – осадила я его, выпроваживая приятеля в прихожую.
Едва лишь за Игольниковым закрылась дверь, как тетя вышла из своей комнаты. Она, видимо, уже сломала всю голову, но вывод сумела сделать только один:
– Женя, ему не понравился торт!
– Почему это? – удивилась я.
– Если бы понравился, он не стал бы его возвращать!
Я подавила вздох и сказала:
– Тетя Мила, успокойся, он ему очень понравился. Вон, аж три куска слопал!
– Завтра я испеку «Наполеон»! – блеснула глазами тетя Мила. – Угостишь его.
– Нет! – с ужасом вскрикнула я.
– Но почему?
– Он... уезжает в командировку, и, возможно, надолго, – кое-как выкрутилась я. – В Москву, там будет проходить конференция, и продлится она неизвестно сколько времени. А потом будет видно.
– Ну хорошо, – вынужденно согласилась тетя, и я поскорее отправилась в ванную комнату принимать вечерний душ.
Уже лежа в постели, я решила, что завтра же с утра отправлюсь в банк «Саяны», где побеседую лично с Петром Головлевым. Интуиция подсказывала мне, что господин Парамонов ездил туда вовсе не по «интересам банка». И вообще, этот банкир явно кривил душой в беседе со мною. Зачем ему ездить к Головлеву, если его ограбил Метлицкий, как он выражается? И, кстати, об ограблении Игольниковым не было сказано ни слова... Стал бы Владислав грабить Парамонова? Он что, совсем без головы? Наверняка ведь знает, с кем имеет дело! Кстати, не мешает спросить у Лели насчет этих банковских дел, хотя наверняка она ими не интересовалась! Но это – завтра, а теперь – спать. Сегодняшний день оказался очень насыщенным, нужно восстановить силы, а затем – снова в бой!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
В банк «Саяны» я решила поехать заранее, еще до его открытия. Так как я намеревалась побеседовать с самим Петром Головлевым, следовало быть начеку. Разумеется, я планировала взять с собой оружие. А его служба безопасности наверняка обследует меня на этот счет. И, обнаружив ствол, просто не пропустит меня. А после вчерашнего визита парамоновцев неизвестно, в каком настроении находится президент «Саян». Разумеется, я не собиралась похищать президента банка и надеялась на то, что мне удастся аргументированно убедить его пойти на откровенную беседу со мною. «Цивилизованные люди всегда найдут общий язык», – вспомнилась мне брошенная вчера Парамоновым фраза. А господин Головлев у нас человек вроде бы цивилизованный, как охарактеризовал его Игольников – он же в Европе обучался и дела свои старается вести без криминала. Так что все должно получиться по-хорошему.
Банк открывался в девять часов, но уже в восемь пятнадцать я была на месте. Посмотрела на вывеску «Закусочной», дощатая дверь которой в этот час была закрыта на навесной амбарный замок, и порадовалась, что мне больше не придется сюда заходить. Если только для того, чтобы торжественно вручить буфетчице книгу кулинарных рецептов. Но, боюсь, она не оценит подобного подарка...
Маскироваться я не стала – ни к чему это было в данном случае. Все равно я собиралась предстать пред очами господина Головлева во всей своей красе. А пока что я просто сидела в машине, включив радио и поглядывая на дорогу.
Темно-синий блестящий «Форд», подъехавший к дверям банка без двадцати восемь, заставил меня выключить музыку и выйти из машины. Петр Головлев оказался невысоким светловолосым мужчиной, в очках, очень интеллигентного вида. Он был совсем молод, не старше лет тридцати. В его внешнем виде и впрямь ощущались прозападные ориентиры: короткая аккуратная прическа, одежда – все выдержано в едином классическом стиле, прямо сотрудник лондонского Сити собственной персоной. Только вот кое-какие детали нарушали этот имидж. В частности, я отметила, что у господина Головлева имеется синяк под глазом, тщательно замазанный тональным кремом. Кроме того, ссадина над верхней губой также портила присущий ему лощеный вид. Да и выражение лица у Головлева было хмурым.
Он вышел из машины в сопровождении охранника и сразу же направился к дверям банка, где уже стояла я. Головлев поднял на меня глаза и, выдавив дежурную улыбку, сказал:
– Банк откроется ровно в девять ноль-ноль.
– Может быть, пока он не открылся, мы побеседуем с вами, Петр Николаевич? – спросила я.
Головлев еще сильнее нахмурился и искоса бросил взгляд на охранника, который тут же «выцепил» взглядом мою машину, а потом смерил глазами и меня лично.
– А вы по какому вопросу? – соблюдая вежливость, спросил Головлев.
– Я насчет Кирилла Армишева, вчерашнего визита к вам господина Парамонова, а также по поводу всей этой кутерьмы вокруг кредитных дел, – четко проговорила я.
Даже под слоем грима было видно, что Головлев здорово побледнел, и я поспешила продолжить:
– Я знаю, что у вас возникли проблемы, и они отчасти пересекаются с моими собственными трудностями. Эта беседа важна для нас обоих, так что я очень прошу вас не отказываться от нее. Кстати, вот мои документы. – И я протянула ему свою лицензию телохранителя, добавив при этом: – Если вы настаиваете, ваша охрана может присутствовать при нашем разговоре.
Головлев немного подумал, потом кивком головы пригласил меня следовать за ним. Войдя в банк, он сразу же двинулся направо, к лестнице, и мы поднялись на второй этаж. Головлев сам отпер свой кабинет, сказав охраннику, чтобы тот оставался за дверью.
Он сел за оснащенный компьютером стол, в высокое крутящееся кожаное кресло, мне же предложил устроиться по другую сторону стола. Он ничего не сказал, просто смотрел на меня выжидательно, и я сама решила начать разговор.
– Первым делом я хочу задать вам несколько вопросов, Петр Николаевич. Владислав Метлицкий брал кредит в вашем банке несколько месяцев тому назад?
– Да, брал, – коротко ответил Головлев.
– Судя по тому, что вы моментально ответили на этот вопрос, это дело вам хорошо знакомо? – Я посмотрела в лицо президенту. – То есть вы в курсе, что он перестал платить по нему?
Головлев прикрыл глаза.
– И вас это очень взволновало, так? Как и вашего подчиненного, Кирилла Армишева?
Петр Николаевич слегка вздрогнул при упоминании имени Армишева.
– Это вы велели ему разрулить ситуацию с возвращением кредита и послали к Ольге Метлицкой? – продолжила я свои выяснения.
– Нет! – вдруг повысил голос Головлев. – Я не давал ему никаких указаний!
– Тогда почему же он следил за ней?
Головлев резко встал со своего кресла и подошел к окну. Постоял несколько секунд ко мне спиной, задумчиво глядя на улицу. Потом повернулся ко мне.
– Я не знаю, зачем вам это нужно, – наконец произнес он. – Как и не знаю, кто вы такая.
– Я же показала вам документы! – напомнила я ему.
– Ну а вы-то какое ко всему этому имеете отношение? – Головлев не спешил со мною откровенничать.
– Я понимаю, что вы напуганы из-за смерти Армишева, – сказала я. – Да и вчерашний визит Парамонова произвел на вас сильное впечатление. Это даже отразилось на вашем лице.
Я скользнула по его физиономии выразительным взглядом, и Головлев машинально провел рукой по своей чуть припухшей щеке.
– Я хочу знать: что от вас нужно Парамонову? В настоящий момент я являюсь телохранителем Ольги Метлицкой, которой угрожает опасность. Вам она, я так понимаю, тоже угрожает? Ее следует устранить! Я могу постараться это сделать, но мне нужны подробности для прояснения всех обстоятельств.
– Со стороны Кирилла ей не могла грозить никакая опасность, – наконец подал голос Петр Николаевич. –
