А с Полиной продолжал встречаться. Но я знаю почему. Олег с виду такой крутой, а у самого поджилки затряслись, когда она его стала шантажировать. Все понимают, что было нечто, чем она держала его около себя, но не знают, чем именно.
Так, так, так… Разговор становится наконец интересным, а то я уже начала думать, что зря затеяла встречу с бывшей любовницей Никифорова. Ирина помолчала, загадочно на меня посмотрела и продолжила:
— А я ведь знаю и это. Когда мы еще были вместе, мне случайно попался на глаза его дневник. Не знаю, зачем он его на виду держал, взрослый мужчина вроде бы.
Я, услышав последние слова Ирины, усмехнулась. Меня не проведешь: то, что находка не была случайной, — это факт. У всех есть маленькие грешки за душой. У Ирины — чрезмерное любопытство. Но мне-то лучше.
Белова посмущалась немного, заметив мой проницательный взгляд и понимающую усмешку, но продолжила:
— Вообще-то дневником ту тетрадку назвать трудно. Скорее просто записи всех важных событий, вроде ежедневника. Олегу, наверное, было трудно сразу понять, что люди говорят и делают, поэтому записывал все, чтобы потом обдумать, — ядовито заметила девушка.
Так вот, значит, о каком дневнике говорили Ксения с Олегом. Необходимо срочно его найти, пока за меня это не сделал кто-нибудь более расторопный.
— Ирина, а где этот дневник может находиться?
Девушка придала своему и без того загадочному лицу выражение невероятной таинственности и почти прошептала:
— Он находится в очень надежном месте…
Кажется, Белова старательно меня к чему-то подводила.
— И ты знаешь, где? — послушно спросила я, как бы идя у нее на поводу. Либо Ирочка блефует, либо ей известно гораздо больше, чем мне.
— Он у меня, — с ложной скромностью, еле скрывая восторг от всего происходящего, выдала девушка.
Меня словно ледяной водой окатили. Ничего себе поворот! А я-то думала, что мы всего-навсего мило побеседуем о достоинствах и недостатках Олега. Пока я сидела ошарашенная, пытаясь найти подходящие слова, чтобы выманить злополучный дневник у Ирины, она торжественно молчала. Наконец ко мне возвратился дар речи:
— Послушай, а как он у тебя оказался?
Белова не была готова к этому вопросу и замялась. Ей, наверное, не хотелось выглядеть воровкой.
— Ну-у… А это очень важно? Какая разница, главное, что он у меня… — но тут она заметила мой проницательный взгляд и раскололась: — Можно сказать… если тебя это так интересует… да, я его украла. Так получилось: взяла почитать и не вернула. Я бы обязательно положила его на место, если бы мы с Олегом не расстались. Полина хранила дневник в своем ящике у нас в агентстве. Кажется, она заметила пропажу, но Олегу ничего, естественно, не сказала, тогда бы он ее сразу бросил.
Да-а-а… По внешности Ирины не скажешь, что она страдает клептоманией, с виду — очень порядочная девушка. Но у всех свой скелет в шкафу, никуда от этого не денешься, так устроен мир. Вывод напрашивался один — Ирина не только пыталась узнать как можно больше о Никифорове, но и копалась в «грязном белье» его отношений с Полиной.
— Мы с тобой, надеюсь, друг друга поймем. Сколько ты хочешь за эту тетрадь?
Ирина засмущалась в который раз. Неужели в модельном агентстве не учат некоторым азам актерского мастерства? Передо мной сейчас сидела школьница, которая не выучила урока, и учитель отчитывает ее перед всем классом. Заметив ее колебания, я добавила:
— Ничего особенного, не волнуйся, все останется только между нами. Мне огласка ни к чему, тебе, как я понимаю, тоже. Дневник ведь тебе уже не нужен? А в расследовании моего дела он очень поможет. Так что это не больше чем выгодная сделка.
В конце концов Ирина успокоилась и с вызовом посмотрела мне прямо в глаза:
— Да не нужны мне твои деньги! Я просто хочу, чтобы этому гаду было так же плохо, как мне.
Хм, а она, похоже, до сих пор переживает разрыв. Но Ирина даже не представляет, как плохо может быть Никифорову, если дневник попадет в руки сотрудников правоохранительных органов. Лучше ей этого не знать, а то передумает еще…
— Так, значит, мы все-таки сможем договориться? — я хотела побыстрее довести дело до конца — мне не терпелось проникнуть в события, происходившие в жизни Никифорова.
Я неторопливо, стараясь не подать виду, что крайне заинтересована, стала доедать обед.
— Понравилось? — кивнув на стол, спросила Ирина таким непринужденным тоном, как будто мы только что обсуждали, скажем, новинки моды. Умеет девушка перевести разговор на другую тему, ничего не скажешь.
— Угу, — кивнула я, отправляя в рот последний кусочек. — Надо будет сюда как-нибудь еще наведаться.
Ирина мило улыбалась, глядя, как я прикуриваю сигарету. А я про себя подумала: непонятно, что творится сейчас в ее очаровательной головке, но девушка явно довольна таким поворотом событий и упивается собственной изобретательностью, предвкушая сладкий вкус мести. Долго она ждала момента, чтобы исподтишка нанести удар своему обидчику. Правильно говорят, что месть хороша в холодном виде.
Я докурила, и мы вышли на улицу.
— Запиши мой номер телефона, — предложила я. У меня возникло ощущение, что Ирина уже забыла все, о чем мы договаривались. Но, посмотрев на Белову внимательнее, убедилась: это только видимость. Значит, она все-таки умеет владеть собой, когда надо.
— Не надо, у меня уже есть, — сказала Ирина.
«Справки наводила обо мне, — подумала я. — Осторожная девчонка».
— Когда же мы созвонимся? — я надеялась, что Ирина не изменит своего решения, а то все они, модели, такие взбалмошные, семь пятниц у них на неделе.
— Я позвоню в ближайшее время, — с чувством собственной значимости гордо произнесла Ирина на прощание.
«Только бы она не вздумала держать меня на крючке», — подумала я, садясь в свою «ласточку». Надо срочно посоветоваться с «косточками».
Достав мешочек, я кинула двенадцатигранники на переднее сиденье рядом с собой. Волей судьбы мне было предначертано: «31+12+20». А это означало: «Разве то, что человек может узнать, — именно то, что он должен узнать? Не будьте чрезмерно любопытны». Ну вот, меня обвинили в чрезмерном любопытстве. И что же, я не должна читать дневник, что ли? Ну уж нет, от удовольствия разоблачить Олега мне будет трудно отказаться, даже если окажусь не права в том, что он замешан и в убийстве. Почему бы мне не узнать, какие аферы проводил Никифоров в свое время?
Остается ждать милости от Ирины Беловой. Не хватало только, чтобы эта фифочка на самом деле решила мной немного поуправлять, поиграть на моих и без того расшатанных нервах. Но месть Тани Ивановой во много раз страшнее чьей-либо, не считая разве что итальянской мафии.
Из раздумий меня вывел звонок сотового. Это был Дмитрий Александрович. Стыдно признаться, но я совсем забыла о его существовании, каюсь.
— Танечка, ну куда же ты пропала? Я места себе не нахожу. В этом доме все словно с ума сошли. Ходят из угла в угол, огрызаются друг на друга, — голос клиента был далеким и встревоженным.
Ну вот, я тут пытаюсь всеми силами достичь почти невозможного, а он, бедненький, страдает от недостатка внимания. И теперь я должна все бросить и мчаться сломя голову утешать взрослого человека. Стоп, Татьяна, что это ты разошлась? Ильину ведь тоже тяжело.
— Кто ходит из угла в угол? — попытавшись придать своему голосу как можно более дружелюбную интонацию, процедила я сквозь зубы.
— Да все. Ксения сама не своя, глаза на мокром месте. Я и не думал, что смерть Полины так на ней
