мысленно перебирала в памяти лица мужчин, один из которых мог бы быть ее любовником. И одновременно формулировала «наводящий» вопрос: кто так сильно разочаровал Веру, если она увидела все достоинства своего мужа?
Как только я дошла до слова «разочаровал», перед моим мысленным взором сразу же всплыли безупречная физиономия и румяные щеки Заревича. Теперь-то я знаю, насколько сильно приятная внешность этого человека разнится с его внутренней сутью. Под личиной интеллигентного красавца скрывается злобная душа человека, способного на все ради достижения своей цели. И еще я теперь знаю, что он готов даже убить того, кто посмеет встать на его пути.
И я спросила у Веры, решив проверить ее реакцию на мой вопрос:
— Твоего мужа может убить Заревич?
Услышав эту фамилию, Вера вздрогнула. Она достала бумажную салфетку, снова вытерла слезы и заявила:
— Он очень опасный человек. Но он чист, ты ничего против него не сделаешь.
— Над ним еще кто-то стоит?
— Да, вот именно — кто-то стоит. Только об этом лучше не говорить.
Вера окончательно пришла в себя. Но мне так и не удалось выяснить, от кого же исходит опасность. Однако Вера продолжала настаивать:
— Его будут охранять круглые сутки? Может быть, в тюрьме есть какие-то платные услуги?
Да-а! Похоже, она окончательно отчаялась и готова все сделать ради спасения мужа.
— Нет, там нет никаких платных услуг. Это не Запад. — Я помолчала, а потом все-таки решилась спросить: — Вера, скажи честно, твоя забота о Сомове — искупление грехов перед ним?
— И это тоже. Но не думай, что погибнуть может только Иннокентий. Меня тоже могут убить в любую минуту. — Она вздохнула тяжело и добавила: — Тебя тоже, кстати.
— Это мне и так известно. Только не достанут, руки коротки.
Меня начинало бесить упрямство этой красивой женщины. Почему бы ей просто не выложить начистоту, кто, в конце концов, угрожает и ей, и ее мужу, и даже мне? Но, учитывая состояние Веры, я сдержалась и предложила отвезти ее домой.
— Куда? Нет у меня дома. Опечатали квартиру «до появления жены». А я и не собираюсь появляться!
— А чего же сидишь здесь? Вдруг тебя увидят?
— Пусть. Я на судьбу рассчитываю. Инку бог не уберег, а меня убережет, — насупив брови, грозно сказала Вера. — Потому что я в это верю! А она, дура, ни во что не верила, только хвостом крутила.
Хм, оказывается, Сомова — набожная женщина. Неужели я ошибалась на ее счет? Может, она невиновна в том, что ее муж ест тюремную баланду?
— Но ведь ты где-то жила все это время?
— Да, вон у того, черноволосого, — кивнула Вера в сторону одного из мужчин своей компании. — Ты обо мне не беспокойся. Лучше помоги Иннокентию…
С этими словами Вера медленно поднялась и направилась к своему «опекуну». Да, женщине, особенно очень красивой, все-таки проще устроиться в жизни, чем такому простаку, как Сомов.
Я не стала уговаривать Веру изменить свое решение и вышла из бара.
Прогрев немного мотор, я поехала домой. Но только не в тот дом, в подъезде которого меня чуть не угробил Сергей, а на свою вторую квартиру, полученную в наследство от доброй бабушки. О ней предпочитаю знать только я одна. Конспирация — залог успеха в моих рискованных делах, поэтому я никогда ей не изменяю.
В моем втором доме было ужасно пыльно, потому что я давненько здесь не появлялась. Но сейчас это нисколько меня не тревожило. Какое мне дело до слоя пыли? Зато здесь спокойно. Никто меня здесь не найдет. А сегодня я настолько устала, что уснула бы даже на полу. Но, к счастью, таких жертв от меня не требовалось. Ведь можно было просто откинуть плед и улечься на стареньком диване под толстое одеяло.
Я уснула сразу же, не успев даже осознать, что нахожусь в самом настоящем раю. Пожалела только о своих гадательных «косточках», оставшихся в другой квартире. Утром они бы мне пригодились, потому что не люблю заниматься делами, не узнав, что предначертано судьбой. Но ехать за магическими двенадцатигранниками, дорогими моими помощниками, было опасно. Ведь случись новое нападение, я могу оказаться не такой сильной и ловкой, как в прошлый раз. Да и противник запросто способен изменить стратегию. Например, нанять профессионального убийцу, способного покончить со мной, произведя один- единственный выстрел.
…Поспать мне удалось недолго.
Собственно говоря, то, что я уже проснулась, до меня дошло только в машине, когда увидела стрелку, показывавшую: бензин на нуле. С горем пополам, можно сказать — на молитвах, я дотянула до ближайшей заправки, заполнила бак и покатила в областную больницу, в которой находился сейчас Сомов. Я неслась почти так же, как поется в детской песенке: «сквозь бурю и ветер», вот только не к «единственной маме на свете», а к своему клиенту.
Итак, Вера оказалась права. Ее вчерашние слова не были бредом пьяной и вздорной женщины. На Сомова покушались.
А разбудил меня звонок Кири. От следователя, ведущего дело Иннокентия, он узнал о том, что мой клиент находится сейчас в коме.
От обиды и злости я прокусила губу. Почувствовав вкус крови во рту, я поклялась самой себе, что обязательно найду того ублюдка, который вытворял все эти безобразия. Уж теперь-то вытрясу из Веры все, что она знает. А найти ее будет нетрудно: вчера, уйдя из бара, я прогревала машину и видела, как она, выйдя вслед за мной со своим черноволосым приятелем, садилась в «Жигули» темно-синего цвета. Конечно, номер я запомнила, поэтому вычислить место, где обитает «беженка», — минутное дело.
Остановившись перед светофором, я решила позвонить Кире и еще раз в подробностях выслушать его рассказ.
— Володя, прости, это снова я. Мне так и не верится, что Сомов умирает. Неужели я напрасно гоняла по всему городу, как сумасшедшая, выясняя, кто его подставил?
Загорелся зеленый, и я снова поехала. Хорошо, что происходило все это в шесть часов утра и не было еще никаких пробок и лишних машин, путающихся под колесами моей тачки как раз тогда, когда особенно некогда. Дорога открывалась впереди целиком «моя», поэтому я ехала как настоящая королева.
— Что с ним сделали?
— Первое впечатление — отравление. Сейчас берут анализы, выясняют яд.
— Да неважно, каким ядом его травили, главное, кто это сделал? Ему что, передачку давали?
— Не знаю, Танюша, я ведь не веду это дело. Просто решил тебя оповестить, раз уж ты интересовалась судьбой этого Сомова.
— Может быть, охранника подкупили? — приставала я с вопросами, прекрасно понимая, что Кирьянов знает ненамного больше меня самой.
— И эта версия будет проверяться. Сама знаешь, эта — в первую очередь.
— Володя, скажи честно, у него есть шанс остаться в живых?
— Врачи говорят, что он уже покойник. Дело в нескольких часах, а может быть, и в минутах.
— Спасибо, Володя, ты меня снова выручил. За мной хороший коньячок.
Приехав в больницу, я подняла на ноги всех охранников, санитарок и дежурных сестер. Моя палочка- выручалочка — удостоверение в красных корочках со страшным словом «прокуратура» снова произвела очень сильное впечатление на всех, кому я его совала под нос.
В коридоре на меня набросилась и чуть не утопила в своих слезах сестра Сомова, подружка моя Ирина. Но я обошлась с ней сурово, потому что вспомнила ее слова, которые она произнесла по телефону несколько дней назад. Мне почему-то не хотелось прощать ей того, что она не верила родному брату и считала его убийцей.
— Ира, мне очень жаль, но не висни на мне, пожалуйста. Мне нужно на него посмотреть.
Когда я дошла до палаты, моя уверенность в себе куда-то улетучилась. Дело в том, что больше всего
