— А как вампиров: кресты, серебро, цветы чеснока, можно использовать знак запрета. — Леха нарисовал в воздухе круг и внутри него крест. Блокируй окна и двери, можно писать мелом или углем.
— И последний вопрос, — «охотник» немного сконфузился, — что делать с Ингой?
— То же. Чужаки, особенно если их несколько, могут каким-то образом гипнотизировать людей, притягивать их к себе.
— Ну все, пора разбегаться. Ни пуха!
— К черту!
Парни хлопнули друг друга по руками разошлись. Один — чтобы остаться, другой — чтобы уехать.
Колеса электрички, как маленькие молоточки, стучали на стыках рельсов. Вагон степенно раскачивался.
Алексей сидел у окна и листал тетрадь Ляпина, рядом стояла сумка, в которой находилось хозяйство этого человека, унаследованное теперь Лехой. Сзади расположились малолетки-металлисты и слушали что-то сугубо мрачно-металлическое — то ли «Э. С. Т.», то ли «Коррозию металла»… Леха не заметил, как уснул. Сон опять был не из приятных. Мрачный, сырой подвал в отблесках огня. Алхимик, как две капли воды похожий на Ляпина, царил среди столов, уставленных пробирками, ретортами, колбами, мензурками, тигельками, в которые он время от времени бросал щепоть какого-то зелья и пламя взвивалось вверх, меняя свой цвет, а в воздух вырывался клуб дыма, нехотя рассеиваясь в спертом, душном воздухе подземелья…
…Гремел над всем этим чей-то голос. Наконец, человек, видимо, добился своего. В одной из колб жидкость сменила свой цвет с синего на красный. Алхимик поджёг жидкость, выпил и стал превращаться в чужака. Кожа облупливалась, как старая краска, и под ней обнажилось мясо с узлами жил. Губы налились кровью, стали большими и ярко-красными. Взгляд стал пронзительным и холодным, словно ищущим неведомую цель.
…Бормотал все тот же голос. Алексей вздрогнул всем телом и проснулся весь в холодном поту.
Магнитофон металлистов надрывался из последних сил.
Леха глянул в окно — электричка подъезжала к Ростову.
«Конечная остановка — Ростов. Электропоезд прибывает на первый путь», прохрипело радио.
Алексей спрыгнул с подножки в сумерки надвигающейся ночи. Времени оставалось чертовски мало. Конечно, можно было верить преданиям о том, что нечисть появляется после полуночи, но вряд ли чужаки придерживались того же мнения.
Ростов — город маленький, но все же запад или восток? Если он ошибется, то может не успеть. Что делать?
Что делать? Что… Не может быть, чтобы чужаки оставили вход в тоннель среди новых стандартных коробок…
Нет, они любят рухлядь, старье, сырость… Н-да, даже у таких бездушных сволочей могут быть свои слабости.
Нужно искать старый район Ростова. Но этот город весь состоит из памятников архитектуры и старины.
— Черт, черт, черти еще три раза черт возьми! — сказал Леха вслух. Проходивший мимо мужчина остановился и попросил прикурить.
— Может, я смогу чем-нибудь помочь? Куда вам падо? — спросил он.
— В том деле, которое у меня, ты, отец, вряд ли поможешь. А куда мне надо, я и сам не знаю…
Человек пожал плечами и пошел дальше.
«Ладно, — решил Леха, — доберемся до кремля — там видно будет.»
Парень подхватил сумку, прошел через здание вокзала и вышел на улицу. Сумерки сгущались быстро, была почти осень. В домах зажигали свет, там было тепло и уютно, а здесь… Чернов застегнул молнию на куртке.
Лишь трехцветные глаза светофоров пытались сопротивляться надвигающейся тьме. Фонари не торопились зажигаться… Внезапно из темноты возник громадный монолит стены кремля. «А дальше?» — возник вопрос в голове Чернова. Парень закурил и стал нервно ходить у бледной стены этого памятника старины, поглазеть на который ежегодно съезжалась уйма народа, но он-то приехал сюда не для того.
Два шага вперед — два шага назад… Он словно ждал кого-то, кто подскажет, направит его к цели. Чернов ходил у этих стен, не зная, что делать, чужой в этом маленьком городишке, чужой…
На глаза ему попалась тропинка из белого песка, и, скорее по наитию, чем по расчету, он ступил на нее, а там ноги сами вывели его на берег озера Неро.
— Вот оно, — прошептал он. Но был поражен не красотой озера — на берегу, метрах в ста от Алексея, возвышался остов огромного четырехэтажного дома…
Пустые глазницы окон были чернее тьмы надвигающейся ночи. Обветшалые стены…
Полодиннадцатого. У него еще достаточно времени, чтобы подготовиться как следует.
VIII
Парень сделал шаг с тропинки в сторону дома, и нога резко ушла вниз, в топкую, вонючую грязь, покрытую ковром каких-то болотных растений. Леха дернулся назад.
— Н-да, дом Ашеров, окруженный Гриппинской трясиной… Нормально. сказал Чернов, и тут же услышал за спиной шум крыльев, обернулся и еле успел отпрянуть — острые когти нетопыря, направленные ему в лицо, разорвали куртку и оцарапали плечо.
Леха покачнулся от неожиданного нападения, сделал шаг назад и его снова затянула зыбкая почва.
Нетопырь нападал непрерывно, не давая подняться. Куртка на спине была располосована вдоль и поперек. В глазах животного светился холодный, расчетливый огонь, от которого Чернову стало не по себе. Обезьянья мордочка оскалилась в дикой усмешке…
Наконец Алексею удалось встать, но тварь атаковала его в лицо, ударив крыльями по глазам — острые когти рассекли лоб. Удар был сильный; Леха покачнулся, но остался стоять. Перед глазами прыгали разноцветные круги, все плыло, лицо заливала кровь.
Нетопырь взмыл вверх с намерением повторить нападение. Чернов харкнул кровью на белый песок тропки и достал из кармана из кармана тонкую, но прочную серебряную цепь.
Когда нетопырь подлетел почти к самому его лицу, он захлестнул цепочкой шею твари и резко дернул концы ее в разные стороны… Что-то хрустнуло, сломалось — голова нежити отлетела, будто срезанная бритвой.
Тело упало под ноги и еще билось в предсмертной агонии: коготки скребли по песку, кожистые крылья то сокращались, то расправлялись.
— Хранитель! — Леха с отвращением спихнул с тропки остатки летучей мыши, и коричневая торфяная жижа поглотила их в один момент.
Он стащил с себя разорванную куртку. Снял то, что некогда именовалось рубашкой. Оторвав от нее лоскут, парень стер кровь с лица и кое-как со спины. Рана на плече была наиболее глубокой, и кровь
