купить газет.
Их оказалось много. Так что я, почти не отходя от дома, смогла купить целую кучу разносортных газет. Села, имея желание просмотреть их на свежем воздухе, на лавочке возле дома, где обычно сидят старушки, которых сейчас почему-то не наблюдалось, по причине раннего часа, очевидно, предвкушая удовольствие, принялась торопливо листать их.
«Вот она. Есть! — обрадовалась я, обнаружив статью Эдуарда Манина. — Интересненько, что же он там накропал?»
С жадностью я принялась читать написанное, предварительно, правда, усмехнувшись заголовку: «Жених-убийца». Далее же шло такое, чего мне не приходилось видывать даже в детективных сериалах, которыми завалены все прилавки. Манин писал, что расследование Россовой было передано на рассмотрение милиции, но так как она, как всегда, не справилась, был нанят частный детектив. Правда, имя его так нигде и не мелькнуло.
«Он решил так мне отомстить за мои прошлые деяния, — усмехнулась я. — В таком случае слабовато нападение».
За всей предварительной байдой шло повествование о том, как юноша по имени «Х», желая заполучить часть наследства «табачной императрицы», окрутил ее младшую дочь, а потом, когда мамаша воспротивилась его браку с девушкой, был вынужден убрать ее. Юнец долго водил всех за нос, подавал ложные сведения и сваливал вину на других, но все равно был пойман. Когда же, как оказалось, благодаря Манину и его знакомому частному детективу удалось припереть его к стенке, юнец не выдержал натиска и во всем признался.
Дочитав страницу до конца и прочувствовав все яркие, цветистые описания, я едва не упала с лавочки. С таким я еще не сталкивалась. Смех просто душил меня, и я была не в силах остановиться.
Нет, я, конечно, всего ожидала от Эдика, готового ради собственной карьеры буквально на все, но чтобы так переврать даже то, что ему рассказали… Это ж нужно было совсем не иметь совести. Впрочем, ее-то как раз у него и не было.
Кое-как заставив себя прекратить смеяться и стряхнув выскочившие от смеха слезинки, я принялась рыться в остальных газетах, совершенно не злясь на Манина. Наконец мне попалось то, что искала: интервью с членами семьи Россовой, а затем и некоторые реплики из уст Кирьянова, захватившего виновника. Он назвал не только имя настоящего убийцы, но и кратко рассказал о ходе следствия и о тех подозрениях, которые упали на Павла в связи с тем, что он был вынужден прятаться от преступника, спасая собственную жизнь. Он также поблагодарил юношу за то, что тот помог опознать убийцу и тем самым помог следствию.
Анна Николаевна и Катерина, как мы и договаривались, сразу после моего ухода пригласили нескольких журналистов и дали им интервью, рассказав о том, как все было, как шло расследование, ну и, конечно, кто и почему убил Россову. При этом они выражали огромную благодарность мне, хоть и по личной моей просьбе не упоминали имя, сказав лишь, что всегда будут рады видеть в своем доме человека, сумевшего распутать такое сложное дело.
Ну вот, теперь осталось подождать, когда утреннюю прессу увидит сам Эдуард.
Я вернулась в дом и, радостная, принялась за уборку. Чтобы было веселее, я даже включила магнитофон и под его мелодичное пение стала перемещаться с тряпкой по дому. Не успела я дойти до второй комнаты, как нетерпеливо зазвонил мой телефон. Я улыбнулась и, подойдя к столику, сняла трубку:
— Да, я слушаю?
В трубке, как мне показалось, сначала послышался скрежет зубов, а затем, как я и думала, голос Манина:
— Ну ты… стерва… Ты… я… — Эдуард никак не мог подобрать слова, чтобы выразить все свое негодование и злость, которая в нем скопилась.
Наконец он слегка собрался с мыслями и стал осыпать меня такими яркими эпитетами, которых из его уст я и не ожидала услышать. На мой взгляд, даже заправская рыночная торговка и та подобных слов не знает.
— Решила меня сгноить?.. Ты специально это все подстроила, чтоб меня с работы турнули!.. Но я тебе это все так просто с рук не спущу!.. — орал во все горло Эдик, а я, как ни странно, только все больше улыбалась его речам.
Когда же он наконец закончил, вернее — смолк, чтобы набрать в легкие воздуха, я встряла:
— И ты еще смеешь меня в чем-то обвинять? Учитывая то, что я тебе рассказала одну из первоначально появившихся у меня версий, ты и ее сумел перевернуть и переврать так, что она сама на себя стала не похожа. Я ведь сразу поняла, что ты прежде всего себя превознесешь, незаменимый помощник следствия, — я намеренно подчеркнула последние слова. — Так оно и вышло. Обо мне в твоей статейке и слова не сказано, а уж зато о тебе через слово писано. Ну раз ты такой умный и шустрый, каким описал свое преосвященство, так что ж меня-то не раскусил? Думал, я забуду, как ты мешал мне выполнять мою работу или пытался использовать меня? Ну уж нет, ты получил по заслугам.
Теперь уже Эдик был вынужден молчать и слушать, что я ему говорила. Притом он явно понимал, что я во всем права, а потому, как только я сказала о том, что он меня еще благодарить должен за все, Манин просто бросил трубку. На этом наш с ним разговор и закончился.
Ничуть не расстроившись по этому поводу, я равнодушно положила трубку на свое место и пошла продолжать уборку. Вечером должен был позвонить Михаил Сергеевич Лебертов.
— Чем же вы все-таки занимаетесь? — вопросительно глядя на Михаила Лебертова, спросила я, устав уже гадать о той области деятельности, в которой он подвизается.
Михаил игриво улыбнулся и, опустив глаза, произнес:
— Вы не поверите.
— Это почему же? Или вы, может, тоже частный детектив, то есть мой конкурент в Тарасове? — предположила я шутя.
— Нет, — спокойно ответил Миша и поднял на меня свои красивые глаза. — Я журналист.
Я невольно закатила глаза к небу, и он, словно чего-то испугавшись, сразу затараторил:
— Так я и думал. Догадывался, что вы нашу братию не особо жалуете. Но вы не думайте, что я с вами встречаюсь, чтобы что-то выведать про то шумное дело относительно Россовой или еще кого-то…
Я не дала Михаилу договорить, резко встала из-за столика и, взяв его за руку, потащила на танцплощадку, где уже кружились в вальсе несколько пар. Едва мы оказались лицом к лицу, Лебертов расплылся в улыбке и шепнул мне:
— А вы опасная женщина, Татьяна. Очень опасная. Не хотел бы я иметь с вами дело.
