— Действительно странно. — Я внимательно следила за выражением лица Майоровой. Почему-то мне казалось, что она врет. — Вы не будете дожидаться конца спектакля?
— Нет. Я уже его видела, — ответила Наташа.
— Я имею в виду другое. Вы уже закончили все переговоры со своим мужем?
— С бывшим мужем, — уточнила она. — Да, закончила. И не только переговоры. У нас с Аркадием все закончилось. Вы позволите мне пройти?
— Конечно. — Я отошла в сторону, давая возможность Наталье спуститься с крыльца.
Она, не оборачиваясь, зашагала в сторону автобусной остановки.
— Что ты к ней прицепилась? — спросил Жемчужный. — Бедолага и так страдает.
— А вдруг она не такая уж бедолага, какой хочет казаться, — задумчиво ответила я.
— Ты и ее подозреваешь?
— Я теперь всех подозреваю. И тебя в том числе.
— Меня? А меня-то за что? — вытаращил глаза Костя.
— Что ты задергался? — улыбнулась я.
— Да ничего я не задергался, но ты тоже скажешь…
— Ладно, уймись. Я пошутила.
— Шутки шутками, — пробурчал он, открывая передо мной дверь, — а скажи лучше, Жень, что ты думаешь по поводу покушения на Плашкину?
— Я мыслю так: кому-то, как и нам с тобой, стало известно о том, что Дима завладел несколькими пленками из коллекции Ласточкина. Вот и развернулась охота на Плашкину.
— И кто бы это мог быть?
— Трудно сказать. Может, Велиханов, а может, он кому-то проговорился, или сама Плашкина сболтнула. Вариантов множество, как ни крути.
— Стало быть, Олю оставят в покое? — высказал предположение Костя.
— Сомневаюсь. Убийца не может быть на сто процентов уверен, у кого находится нужная ему пленка.
Мы поднялись на второй этаж.
— Это Майоров! — сказал Жемчужный. — Я все больше и больше убеждаюсь в этом. Это он воду мутит.
— Посмотрим. — Заметив за кулисами оживление, я поняла, что закончилось первое действие. — Знаешь что? Присмотри-ка за Олей, пока антракт. А я, пожалуй, не откладывая дела в долгий ящик, пообщаюсь с Аркадием Александровичем.
— Как скажешь, — пожал плечами Жемчужный. — Только имей в виду, без опозданий. Я выхожу в самом начале второго действия.
— Успею, — заверила его я, и мы разошлись.
Костя пошел за кулисы приглядывать за моей клиенткой, а я направилась по коридору к гримерке Аркадия Александровича.
Деликатно постучала.
— Войдите, — откликнулся он.
Я толкнула дверь и вошла внутрь. Майоров лежал на диване, заложив руки за голову. Костюм на нем был почти такой же, как и на Косте. Очень хотелось узнать, что же за спектакль они такой играют, но мысли мои были заняты более насущными проблемами. Тем паче, что Аркадий Александрович не дал мне даже слова вымолвить.
— Женечка! — воскликнул он и принял сидячее положение. — Располагайтесь.
При этом указал рукой на кресло.
— Спасибо, Аркадий Александрович, — ответила я и села.
— Вы простите меня, ради бога, Женя, что так получилось утром, — начал Майоров. — Я не хотел вас обидеть. Честное слово, клянусь вам. Просто настроение было мерзкое, и я немного сорвался. Такое бывает со мной. Крайне редко, к счастью, но бывает. Тысячу раз прошу извинения. А знаете что? — еще больше оживился он. — Я придумал, как мне загладить перед вами свою вину. Мы сегодня вместе поужинаем. Я угощаю.
— Аркадий Александрович, — с усмешкой произнесла я. — Вы не в моем вкусе.
Он раскатисто засмеялся.
— Вы не поняли меня, Женя. Говоря, что мы с вами поужинаем, я имел в виду ужин в хорошей компании.
— В какой еще компании? — насторожилась я.
— Вы, я, Оля и Жемчужный. Как вам? Нравится моя идея? — И прежде чем я успела что-либо сказать, Майоров добавил: — Тем более что я в долгу перед Олечкой. Мы хотели с ней вместе провести праздник 8 Марта, но увы, по воле обстоятельств, не смог. Как это ни прискорбно. Но мы можем посчитать, что вчерашний праздник просто перенесен на сегодня. Вот и все. И все будут довольны и счастливы. Повторяю, угощение за мой счет. Мило посидим, выпьем, потанцуем. У Оли дома. Так как?
— А зачем вам понадобился Жемчужный? — В ушах моих до сих пор звенели Костины слова, что Майоров ведет какую-то свою игру.
— Жемчужный мне без надобности, — ответил король сцены. — Я делаю это ради вас. Я же знаю, что он вам симпатичен, Женя, а кто-то должен стать четвертым в нашей компании на сегодняшний вечер, иначе вам станет скучно со мной и с Олей.
— Благодарю вас, Аркадий Александрович, — открыто улыбнулась я ему.
— Стало быть, вы согласны?
— Ну, разумеется.
— Значит, после спектакля мы все вчетвером едем к Оле. На том и порешим.
Майоров вытряхнул из пачки сигарету и сунул ее в рот.
— Хотите закурить? — предложил он мне.
— Не курю.
— Ах да, я и забыл.
Поразительно, как меняется этот человек. Его утреннее мрачное настроение исчезло, уступив место радушию.
— Вы позволите мне задать вам вопрос, Аркадий Александрович?
— Боже, сколько же у вас вопросов? — рассмеялся он.
— Что делать, работа такая.
— Раз так, задавайте. — Похоже, сейчас никто и ничто не могло сбить с него игривости.
— Недавно у входа в театр я встретила вашу супругу…
— Мою супругу? — удивленно перебил меня он. — Что она делала здесь, в театре?
Я была ошарашена его вопросом.
— Она сказала, что это вы просили ее приехать.
— Глупости. — Он выпустил дым и облокотился на спинку дивана. — С чего бы мне вдруг просить ее о приезде сюда?
— Так вы не просили?
— Конечно, нет. Зачем она приезжала?
— Теперь я уже и сама затрудняюсь ответить, — мрачно произнесла я.
Да, в самом деле, ситуация с женой Аркадия Александровича становилась все более интригующей. Случаен ли был сегодняшний визит в театр? Или на то имелась объективная причина, известная ей одной?
— Дело, собственно говоря, в том, Аркадий Александрович, что несколько минут назад стреляли в Плашкину Ирину Юрьевну.
— Что?! — Майоров вскочил с дивана. — В Ирину Юрьевну? Стреляли? Что… что вы хотите этим сказать?
— Только то, что сказала. В нее кто-то стрелял, но, слава богу, не попал, и Плашкина сейчас уже в полном порядке.
Глаза Майорова как бы остекленели. Он стоял посреди собственной гримерки и смотрел сквозь меня.
