Меня насторожила поразительная осведомленность о моих делах, будто сведения были почерпнуты из специального досье, которое было заведено на меня уже лет этак десять тому назад и скрупулезно уточнялось в течение всего этого времени.
— Надо встретиться, чтобы обговорить все детали нашего дела, — сказал Сергей Рыбаков.
— Где и когда…
— Слушайте и запоминайте. И учтите, наша встреча должна носить абсолютно конфиденциальный характер.
— На это есть особые причины? — игриво спросила я.
— Разумеется. Завтра утром я вам пришлю билет в Театр драмы на вечерний спектакль. Постановка называется «Битва канцлеров». Только сообщите адрес, по которому я могу доставить вам входной билет.
Однако. Перспектива того, чтобы побывать в театре, меня вдохновила, но на всякий случай я спросила:
— А какова необходимость нашей встречи именно в этом месте?
— Я же говорю — абсолютная конфиденциальность.
— Все, вопросов больше не имею. Но о какой конфиденциальности может идти речь в театре, когда вокруг болтается столько народа…
— Ничего, разберемся.
— То есть?..
— Я к вам подойду в первом же антракте.
— Даже так? — мое удивление подросло. — Вам знакома моя внешность?
— Вне всякого сомнения.
— Позвольте узнать, откуда?
— Этого я вам не скажу.
Глава 3
— Сейчас пересядем на другую машину, — проговорил Александр, глядя прямо перед собой, словно на приеме у врача-окулиста.
— Что за машина? — подозрительно спросила я. — Разве нам мало моего «Фольксвагена»?
— Твой «Фольксваген» уже засветился, нас просто так из города не выпустят.
— Просто так? Что-то я не понимаю, — продолжала настаивать я, хотя прекрасно соображала, что происходит. Короче говоря, ваньку валяла.
— На любом из выездов нас будут ждать с пушками, только покажись. Тут все сразу и закончится, едва начавшись.
— Может, есть смысл связаться с милицией? — я осторожно подкинула замусоленную идею. — Или у бандитов все схвачено?
— Это еще мягко сказано — и схвачено, и скручено, и в баночку закатано.
Александр полез в боковой карман пиджака, вытаскивая на свет пачку «Петра Первого».
— Открой окно, — процедила я. — Ни разу не слышал про пассивное курение?
— Извини, — клиент виновато сунул обратно в пачку сигарету, сминая ее пополам.
— В принципе, я не возражаю против того, чтобы ты закурил, — более мягким тоном произнесла я. — Все понимаю: нервы надо успокоить и все такое. После происшедших, так сказать, событий.
Александр что-то пробурчал про себя, но курить не стал.
— Здесь поверни налево, — сказал он.
Я взглянула на табличку с названием улицы, на которую пришлось вырулить: «Пономарева». Хотя что толку сейчас думать о названиях.
— Так что ты говорил насчет машины? — напомнила я.
— Транспорт надо поменять.
— Каким образом? И зачем?
— Пересядем на «девятку» и двинем из города. А твой «Фольксваген» нужно спрятать на время. Или просто оставить. На «девятке» мы должны уйти от погони, машина быстроходная, маневренная, таких на улицах Белогорска много, в глаза не бросаются.
— Что за «девятка?»
— Ждет меня на одной стоянке, на улице Панфилова, я уже говорил. Ключи со мной, садимся и двигаем из города.
— А мое мнение опять, что ли, никого не интересует? Как насчет моего «Фольксвагена»?
— Мы тебе два «Фольксвагена» дадим взамен!
— Мы? Интересный поворот. Кто это — «мы»? Ты и те, кто сейчас в нас стрелял?
— Ну что ты ерунду-то говоришь? — стал горячиться клиент. — Сказано тебе: все расходы возместим.
— Да кто возместит-то? — я загорячилась в ответ. — Папа римский, что ли?
— ФСБ!..
Я чуть не въехала в прижавшийся к обочине «Москвич».
— Что ты сказал?
Александр отвернулся к окошку, шурша в кармане пиджака.
— Я потом хотел тебе все объяснить…
— Объяснишь, я не против, только свою машину я не брошу, так и знай. Я полстраны на ней проехала, казахские и оренбургские степи исколесила, поэтому моя машина мне дорога как память по героическому прошлому.
— А жизнь тебе не дорога?
— Вот пусть твое ФСБ и позаботится о моей жизни, не приплетая к этому мой «Фольксваген». Кстати, не очень-то я тебе верю.
— Это сейчас не самое главное! Как ты не понимаешь — мы одни здесь, в этом чужом городе! Ты да я! И больше никого, некому помочь!
— Так свяжись со своими сотрудниками, если не врешь про свое ФСБ. Или, может быть, пытаешься очки мне втереть?
— Я свяжусь с тем, с кем посчитаю нужным, но не раньше, чем настанет нужный момент.
Во дает!
Мы проехали почти весь город и двигались вдоль железнодорожного полотна, к которому прилепилась автостоянка. Она была полупуста.
— Отлично, — сказала я. — Оставлю здесь свою машину, а потом вернусь за ней, когда настанут лучшие времена.
— Сильно рискуешь, — произнес Александр.
— Может быть.
Мы остановились перед табличкой «Въезд на автостоянку с пассажирами запрещен». На балкончик двухуровневой «избушки» вышел парень в серой телогрейке.
— Сейчас я заберу «девятку» и договорюсь о том, чтобы оставить здесь машину, — сказал Александр.
Он вышел из «Фольксвагена» и направился на территорию стоянки. Парень в телогрейке спустился вниз по лесенке, сваренной из металлических прутьев, и двое мужчин начали переговоры. В принципе, сейчас все рады клиентам, только давай, как говорится, поэтому на отсутствие мест никто не будет кивать.
С «железки» несло специфическим запахом мазута, который немного портил мягкий аромат вечернего воздуха. Небо было ясное. Фонари, окружавшие стоянку, светили ярко и напыщенно.
Мимо с шумом проскочила голубая электричка, вскоре она замедлила ход, резко присвистнув. Где-то вдалеке была остановка электропоездов, в темноте трудно было разобрать, где именно, метрах в пятистах,
