— Ну да, — согласился Мироненко. — И, честно говоря, не расстроился. Так что, уверяю вас, у меня не было причин убивать ее. Если вы предполагаете, что я, может, из ревности…
— А что, были основания? — уточнила я. — У Дины кто-то появился?
— Да не знаю я! Я же сказал, что просто перестал ею интересоваться. И в нашу последнюю встречу мы ничего такого не обсуждали. Наверное, это само собой подразумевалось, что у нее кто-то есть… Но мне было уже неинтересно. Какое мне до этого дело? Спросите в конце концов у ее подружек. Они должны лучше знать о подобных вещах!
Виктор снова начал заводиться и нервничать. Он поерзал на стуле, а потом сказал:
— Если не возражаете, давайте пройдем на кухню, мне курить хочется.
Я легко согласилась, и мы переместились на кухню. Помещение там было просторное, как и во многих домах старого типа. И запущенность была характерная — протекшие потолки, облупившаяся кое-где штукатурка, крашеные деревянные полы, уже порядком обшарпанные. Мебель — самая простая, типичная для середины прошлого столетия.
Виктор присел на самодельный широкий табурет, крашенный некогда в белый цвет, и придвинул мне такой же. Постаравшись не зацепить колготки, я осторожно присела на краешек и закурила.
— Виктор, у меня есть к вам один очень важный вопрос, — сделав пару затяжек, спокойно произнесла я. — Как вы с Диной решили поступить с ее беременностью?
Мироненко вздрогнул и уронил пепел. Потом, несколько раз бесцельно потеребив бородку, быстро произнес:
— Никак. Мы это не обсуждали.
— То есть? — удивилась я.
— То есть я ничего не знал ни о какой беременности. Дина мне не говорила.
— Вот как? — еще сильнее удивилась я. — Это почему же?
— Не знаю, не знаю! И думаю, что теперь уже никто не узнает! — нервно проговорил Мироненко и вскочил с табуретки.
В три затяжки досмолив сигарету, он резко затушил окурок в стеклянной банке и отошел к окну, отвернувшись от меня.
— Наверное, она сама собиралась решать эту проблему, — через некоторое время произнес он.
— Но вообще-то женщины, как правило, сообщают о таких вещах своим любовникам, — заметила я. — Это же не только ее проблема, а ваша общая. Если она вообще считала беременность проблемой.
— Что вы имеете в виду? Думаете, она собиралась рожать? — изумился Виктор.
— Я ничего еще не знаю на сто процентов, могу только предполагать. Я же говорю, что просто пытаюсь разобраться во всем и потому нуждаюсь в вашей помощи. Я ведь не знала Дину, а вы общались с ней довольно длительное время. Как вы смотрите на такой вариант: может быть, она потому и не сказала вам ничего, что собиралась оставить ребенка?
Мироненко было задумался, а потом вдруг, словно вспомнив о чем-то, быстро махнул рукой:
— Нет, ерунда. Не знаю я, что у нее было в голове, но рожать от меня она не собиралась, я вам точно говорю. И вообще… Если уж об этом зашла речь, то могу сказать, что наверняка она забеременела не от меня.
— Почему вы так уверены?
— Как почему? Потому что я не знал, что она забеременела! Вы же сами сказали… действительно, каждая женщина должна была бы сказать о таком, а она не сказала. Значит, знала, что меня это не касается.
Я вздохнула. Действительно, аргумент, приведенный Виктором, выглядел убедительно. Но… Много было и такого, что не позволяло мне думать, будто бы Дина Черемисина забеременела от кого-то другого. Пока что я не стала вдаваться в размышления по этому поводу, а решила перевести разговор на другую тему.
— Скажите, Виктор, а почему вы развелись с женой?
Мироненко сначала ошеломленно замер, а потом, повернувшись ко мне, медленно спросил:
— А… это-то какое отношение имеет к Дине?
— Может быть, и не имеет. Но я уже объясняла, что меня интересует многое из вашей личной жизни. Вернее, мне это необходимо для расследования.
— Ну знаете, это уж мое личное дело! — упрямо произнес Виктор. — И говорить о нем я уж точно не обязан. Даже в милиции. А вы не из милиции и должны сказать мне спасибо, что я вообще столько вам рассказал.
— А я и говорю, — невозмутимо отреагировала я. — Говорю большое спасибо и прошу, раз уж вы начали, помочь мне до конца.
— Это не окажет вам никакой помощи! — стоял на своем Мироненко. — Моя бывшая жена вообще тут ни при чем.
— Хорошо. Тогда скажите, пожалуйста, где она живет?
— Не скажу! — запальчиво, словно мальчишка, выкрикнул Мироненко. — Оставьте в покое хоть мою бывшую жену! У вас и так достаточно информаторов. Та же Лера Павлова, например. Наверняка именно она навела тут тень на плетень, и все — против меня? Обвинила, вероятно, во всех грехах и выставила убийцей?
— А вы, кстати, знакомы с Лерой? — не стала я ни подтверждать, ни опровергать его предположения.
— Знаком, — буркнул в сторону Виктор, закуривая новую сигарету. — Скажу сразу, мы никогда друг другу не нравились. Лера всегда вела себя как бы свысока, словно давала понять, что я для Дины не пара. Может быть, она тем самым хотела поднять уверенность подруги в себе, но мне такая ее манера поведения была неприятна. Да и на Дину, честно говоря, она не действовала. В том смысле, что уверенности в ней не прибавлялось. Потом я попросил Дину оградить меня от встреч с Лерой, и больше мы не виделись. Только на похоронах встретились снова.
— А откуда вы, кстати, узнали о похоронах? И вообще о смерти Дины? — перебила я его.
— Та же Лера мне и сообщила. Специально зашла ко мне на работу.
— И как вы отреагировали?
— Как я мог отреагировать? — недоуменно пожал плечами Виктор. — Конечно, был поражен. Сказал, что, естественно, приду на похороны. И сходил, отдал последний долг. Вот и все. Что я еще должен был делать?
— А вы не видели на похоронах никого, кто мог быть ее новым другом?
— Вы знаете, нет, — покачал головой Мироненко. — Хотя я ни с кем там особо не знакомился. Да на похоронах вообще-то было немного народу. В основном родители, другие родственники, Лера…
— А у вас есть версии случившегося с Диной?
Виктор поднял на меня глаза и медленно ответил:
— Нет. Выстраивать какие-то версии я считаю для себя делом неблагодарным, я ведь не сыщик. Надеюсь, кому надо, со временем во всем разберутся, выяснят, что случилось. Может быть, именно вы и выясните.
«Скорее всего так оно и будет», — мысленно подбодрила я себя.
— Так вы не дадите мне адреса своей бывшей супруги? — еще раз сделала я попытку.
— Нет, — категорично отрезал Мироненко. — И вообще… Знаете, я бы попросил вас меня больше не беспокоить. Я вам честно все рассказал, больше мне добавить нечего. Так что давайте на этом расстанемся. И… успехов вам.
— Что ж, давайте расстанемся, — вынуждена была согласиться я. — Только у меня еще один, самый последний вопрос. Вы знаете кого-нибудь из друзей Дины, с кем она общалась?
Виктор пожал плечами, потом переспросил:
— Друзей? Это неформалов вы имеете в виду?
— Да.
— Ну, я видел их, конечно, с некоторыми даже общался. Но все было так, мельком… К ним она без меня в основном ходила.
— Ну, а хоть кого-то вы можете назвать?