воспроизвести события, — с ехидной улыбочкой произнес лейтенант, направляясь к двери.
Киря, ободряюще хлопнув меня по плечу, вышел вслед за ним. Оставшись одна, я услышала, как с обратной стороны два раза повернулся ключ в замке.
Я оказалась в положении Штирлица, который должен был очень быстро найти объяснение тому, как попали отпечатки его пальцев на чемодан русской радистки. Но если наш доблестный подполковник Исаев точно знал, как они туда попали, и должен был лишь придумать какую-то правдоподобную версию, то моя задача была намного сложнее: мне нужно было сообщить правду. Но какую именно, я никак не могла вспомнить. Честно говоря, по сравнению с этим самонадеянным лейтенантом, вцепившимся в меня мертвой хваткой, старый, добрый папаша Мюллер казался мне безобидным милым симпатягой.
Киря тоже хорош! Может, он и не поверил в мою виновность, но и помогать, похоже, не собирался; оставил меня здесь одну, без сигарет, без кофе! Друг называется! Ну, неужели нельзя было послать этого лейтенанта подальше и оставить меня в покое? В этот момент я была зла на весь белый свет, а больше всех на Ирку за то, что та втянула меня в это дурацкое дело, даже не зная толком, кого собираются убить на самом деле. Небось перепутала все с перепугу! Все, стоп — это перебор! Человек попал в беду, обратился ко мне за помощью, заплатил деньги, и я обязана довести это дело до конца. Мне необходимо успокоиться и сосредоточиться на главном — на своих «пальчиках» на злополучном бокале. Мне нужно все вспомнить…
Я закрыла глаза, пытаясь восстановить в памяти картину сегодняшнего вечера. С его начала прошло всего несколько часов, а мне кажется, что это было давным-давно… Вот развеселившиеся Элен и Оксана танцуют твист, энергично двигаясь в такт музыке. Колосов и Лещинский, улыбаясь, наблюдают за вошедшими в раж дамами. Пьяный в стельку Мясников пытается составить им компанию. Ирина держится несколько скованно — видно, что ей не по себе. В комнате нет только Людмилы — вышла подышать свежим воздухом. А что в это время делаю я? Я стою у стола и вижу, как Мясников, устроивший небольшой бедлам, поднимается и идет в мою сторону, чтобы взять со стола бокалы с вином, но теряет равновесие, а я… я, как идиотка, спешу к нему на помощь и, чтобы он не упал, подаю эти дурацкие бокалы. Стоп! Вот откуда на них мои отпечатки! Нужно срочно отсюда выбраться.
Я вскочила и с криком: «Я вспомнила! Откройте, я вспомнила!» — забарабанила в дверь. Ну точно — штандартенфюрер Штирлиц. Пожалуй, мне не хватало только его выдержки и невозмутимости: представить знаменитого шпиона неистово орущим я никак не могла.
Ключ в замке повернулся, и на пороге возник Герасимов. За ним я увидела Кирю, держащего в одной руке сигареты, а в другой — о, чудо! — чашку с дымящимся кофе. Умилившись такой отцовской заботливости, я схватила ее, взглядом выразив Володе свою благодарность, и принялась рассказывать все, что подсказала мне память. Киря внимательно слушал, одобрительно кивая головой. Лейтенант слушал меня не менее внимательно, но выражение его лица мне совсем не нравилось: на его губах играла все та же ехидная улыбка. И за что он меня так невзлюбил? Следующий вопрос подтвердил его негативное отношение к моей персоне:
— Значит, вы стояли у стола, совершенно одна, в то время как все остальные были заняты и не обращали на вас никакого внимания. После этого именно из ваших рук Виктор Мясников получил бокал с ядом.
Вот гад! Это же надо все так повернуть! Ну почему все складывается против меня?
— То, что именно я подала ему эти бокалы, ничего не доказывает! Он мог их получить от кого угодно! Он мог и сам их взять, в конце концов, если бы был в состоянии дотянуться до стола. Я оказала ему услугу на свою голову, и вы теперь используете это против меня!
— Татьяна Александровна, я согласен, что все могло произойти по-другому, но случилось именно так, а не иначе: бокал с ядом дали Мясникову именно вы, и именно вы имели прекрасную возможность незаметно подсыпать его в вино.
— Из первого совершенно не следует второе! — возмущенно парировала я.
— Как сказать, — продолжал противно улыбаться лейтенант. Бывают же такие неприятные улыбки! — Только что пять человек подтвердили, что своими глазами видели, как вы довольно долго стояли у стола в одиночестве, не принимая участия во всеобщем веселье, а затем подали Виктору Мясникову бокалы с вином.
— Он сам попросил меня об этом! Это все слышали своими ушами!
— Да, но вы могли специально стоять рядом с ним, чтобы быть наготове.
— Боже мой, это какой-то бред! Зачем мне убивать Мясникова, которого я видела первый раз в жизни! Где логика?
— Ну, причину для убийства всегда можно найти, — сказал лейтенант, почему-то уверенный в кровожадности моей натуры. — Вы пришли на день рождения к подруге, которую давно не видели, которая за это время устроилась весьма удачно: например, вышла замуж, в отличие от вас…
Боже, какой идиот! Да если бы я выходила замуж каждый раз, когда мне делали подобные предложения, я сменила бы по крайней мере восемь мужей! Ну как объяснить этому олуху, что я не стремлюсь выйти замуж и тем более не завидую Ирке. Быть женой такого человека, как Виктор Мясников, — по-моему, не очень — то завидная участь.
А лейтенант тем временем продолжал развивать свою полуфантастическую версию:
— Она не работает, в то время как вы вынуждены сами добывать себе на хлеб; у нее — великолепный дом и роскошный автомобиль. Когда вы увидели все это, в вас вспыхнула черная зависть, и вы решили разрушить ей жизнь, убив ее мужа.
— Заранее захватив с собой яд! — насмешливо продолжил Киря его бредовую теорию.
— С этим пока не ясно, — уклончиво сказал Герасимов, явно не желая сдаваться. Похоже, он даже не понимал, насколько абсурдно выглядят все его предположения. — Может быть, Татьяна Александровна случайно нашла в доме яд и…
— И ей неожиданно пришла в голову мысль подсыпать его Мясникову! — уже с раздражением сказал Киря. Подойдя к моему креслу, он положил мне на плечо руку. — Вам не кажется, лейтенант, что ваша версия выглядит несколько нелепо?
Ничуть не смутившись, Герасимов ответил:
— Нет, не кажется. Я уверен, что мы сможем найти яд. Я планирую обыскать весь дом и всех присутствующих. Думаю, это прольет свет на случившееся. Начнем с Татьяны Александровны.
Я увидела, как лицо Кири побагровело, и он открыл рот, чтобы возразить, но я опередила его. Скрывать мне нечего — пусть этот недоделанный Шерлок Холмс обыщет меня и убедится, что яда у меня нет. Может быть, тогда он наконец отвяжется от меня. Схватив свою сумку, я вывалила ее содержимое на журнальный столик. Пред ясные очи Герасимова предстали: ключи от машины, зажигалка, носовой платок, косметичка, замшевый мешочек с гадальными костями и, наконец, туго перетянутая пачка долларов, данная мне Ириной в качестве оплаты. Сумка была уже пуста, а я все продолжала яростно трясти ею перед его носом. Самое большое впечатление на лейтенанта произвела именно эта пачка.
— Что это? — сглотнув слюну, спросил он.
— Деньги, — честно ответила я.
— Я вижу, — занервничал Герасимов. Один вид зеленых банкнот явно выбивал его из колеи и лишал остатков ума.
— Зачем же тогда спрашиваете? — улыбнулась я.
— Я имею в виду — откуда они у вас? — начал злиться лейтенант.
— А я их заработала.
Честно говоря, я кривила душой, потому что деньги, полученные от Иры, были всего лишь авансом, который еще нужно отрабатывать. А как я могла это сделать, если ко мне привязался этот тупоголовый лейтенант, заперев меня в этой комнате и мучая глупыми вопросами.
— Так-так-так, — вытирая вспотевший лоб, произнес Герасимов. — Это за какую же такую работу платят такие большие деньги?
— Я частный детектив, — представилась я и в целях саморекламы решила немного прихвастнуть: — И, по словам моих бывших клиентов, — очень неплохой.
Лейтенант ухватился за замшевый мешочек и начал развязывать его с такой осторожностью, словно в нем лежала бомба.
