учился, подстригся наголо и синячище у него был — глаза не видно. Это они с Витькой загуляли. А из-за него Анька из второго подъезда травилась.
Маринка опять вздохнула. Мысли о брате, наверное, плохо отражались на ее карме. Поэтому она снова уставилась на меня.
Меня разобрало любопытство, как же выглядел этот уездный Казанова. На пароходе я его хорошенько не разглядела. Темно было, огни мелькали, шок. К тому же, на мой взгляд, трупы красивыми не бывают. Целый день только и слышу: «Олег то, Олег се». Как Виктор вызывает у женщин размягчение мозгов, я видела, но он говорит, Олег всегда первым был. Охотно верю. Я его в жизни не знала, а вторые сутки сама не своя ношусь, сломя голову.
— У тебя здесь есть фотография брата? — Я сгорала от нетерпения. Ну, точно, разжижение мозгов.
— Не-а. Пойдем в его комнату, там есть фотка.
Комната Олега находилась рядом с сестринской. Кровать, шкаф, маленький телевизор «Sony» на тумбочке, видик. Никаких лишних вещей.
Маришка проследила за моим взглядом — в наблюдательности ей не откажешь — и резковато объяснила:
— Он еще квартиру снимал. Жил с нами, когда постоянной бабы не было, чтобы самому не готовить.
Она некоторое время занималась самолечением кармы, а я про себя тихо повторяла: «Доверие — прежде всего, а потом — допрос».
— Вот, смотрите, — Маришка вышла из транса, сняла с полки фотографию в рамке. По краю портрета уже прикрепили черную ленту.
Я как стояла, так и села, благо кровать рядом. Лицо длинное, челюсть вперед, уши оттопыренные, черные волосы дыбом. Это и есть образчик мужского очарования? Караул! Но чем дольше я вглядывалась, тем меньше удивлялась. Через минуту я уже не видела ничего, кроме глаз. Цыганские, веселые, лучистые и шальные. Опасные глаза. Встречала я похожих людей. Они привлекают с первой встречи, особенно если обратят на тебя внимание. При наличии постоянного мужчины, чувство долга, совесть и порядочность пересиливают влечение. Зато при второй встрече отказывают тормоза, и ты готова сдаться.
Маришка забрала фотографию.
— Ну как?
— Не уверена насчет кармы, но в ауру можешь верить, — бухнула я. Всегда считала, что смазливая внешность — дело десятое, а сейчас получила наглядное доказательство.
— Я тоже считаю, что внутреннее содержание важнее. — Девица благосклонно улыбнулась и даже слегка похорошела. Я поняла: доверие есть, остался допрос.
В этот момент я почувствовала, что сижу на чем-то жестком, неудобном и угловатом.
— Это что такое? — Я вытащила из-под зада пластиковый чемоданчик, похожий на автомобильную аптечку.
— Это Олежкин грим. — Девица уселась рядом. — Братик позавчера пришел домой, я ему дверь открывала, швырнул чемодан на кровать и пошел звонить.
— Кому? — насторожилась я.
— Витьке. Родители телик смотрели, а я к экзаменам готовилась и слышала, как они разговаривали, — Маришку прорвало: — Он потом сумку спортивную собрал, крикнул: «Меня не ждите» — и ушел. — Маришка впервые слегка всхлипнула. — Навсегда.
— Куда он направился?
— А я откуда знаю? — Маришка пожала плечами.
— Может, на свою квартиру? — подсказала я.
— Не-а. Он в конце того месяца разругался с хозяйкой, рассчитался и новую искал.
Я чуть было не поинтересовалась, квартиру или хозяйку, но вовремя прикусила язык. Доверие — вещь нежная и от грубых шуток может завянуть.
— Понятно. — Я раскрыла чемоданчик. Он доверху был набит коробочками, красками, кистями, мешочками, баночками с неизвестными, а потому вызывавшими уважение мазями. Сверху лежали резиновые перчатки, явно побывавшие в употреблении.
— Во сколько он пришел? — машинально спросила я, соображая, почему Олег не выкинул перчатки, а если они ему еще нужны, почему не вымыл и не присыпал тальком. Наверное, чемоданчик собирал впопыхах.
— А зачем вам это надо? — наблюдательная девица переняла мою манеру отвечать вопросом на вопрос.
— Хочу помочь Виктору выяснить, кто убил твоего брата. — Иногда немного честности не вредит.
Маришка некоторое время размышляла, как бы отнесся к моим словам детектор лжи. Результаты оказались обнадеживающими.
— Так бы сразу и сказали, — она опять чуть улыбнулась. — Правильно, что обратились ко мне. Я в семье самая умная, — она скромно потупилась. — Пришел он минут пять одиннадцатого.
— Это точно?
Маришка с превосходством посмотрела на меня.
— Говорила же, родители телик гоняли. На НТВ как раз «Сегодня» пропиликало.
— Ну ты даешь! — продолжала я крепить доверие. — Ни за что бы на такую мелочь внимания не обратила.
Маришка засияла, как лужа под солнцем.
— А вчера утром кто-нибудь звонил?
— Такое было! Сначала, часов около девяти, из «Последняка» звякнули. Мужской приятный голос очень интересовался, где Олег. Вроде он какой-то заказ некачественно выполнил. Дура я, что ли, брата закладывать? Сказала: ничего не знаю, смылся куда-то. Потом папашка на работу ушел, мама — на базар, а я экзамены сдавать.
— Сдала?
— Ага, — отмахнулась порозовевшая Маришка. — Возвращаюсь назад, куда ни плюнь, везде менты. Квартира вскрыта, вещи раскиданы. Жуть. Ограбление, говорят. Моего мнения, конечно, никто не спросил, а зря. Какое же это ограбление, раз даже телики не вынесли? Только все поутихло, телефон звонит. Тетка какая-то спрашивает, где Олег. Я ей эту же волынку. А она: «Очень жаль. У нас для него хорошая работа есть, но если ему деньги не нужны…» Я ей возьми и выложи, где он с Витькой встречаться собрался. Потом думаю, зря. Наверное, какая-нибудь из его брошенных. Но, оказывается, ошибалась. Она сегодня из «Последняка» звонила. Обещала с похоронами помочь.
— Точно тот же голос?
— Ага.
— Ты не спросила, как ее зовут?
— Не-а. Вчера не до того было, а сегодня с ней мама разговаривала. Я по второму аппарату подслушивала, — Маришка ангельски улыбнулась.
— Больше никто об Олеге не спрашивал?
— Из «Весны» все время трезвонили. Да, — нахмурилась Маришка, — еще Милка звонила.
— Милка?
— Ага. Милка Белова. Учимся мы на одном курсе. Богатая, но тупая. Такая фуфыра вся из себя, — презрительно заметила Маришка. — Олег ей иногда макияж делал. Она к нему то в «Весну» таскалась, то сюда, как будто человеку отдыхать не надо. Она чуть в трубку не разревелась, дура. В «Весну» Олежка не явился, а она на экзамен с ненакрашенной рожей явиться не может.
Ее прервало появление Виктора.
— Смотрю, вы подружились, но, к сожалению, Татьяна, нам пора.
Виктор что-то вызнал новенькое, и ему не терпелось со мной поделиться.
— Витька, ты когда на мне женишься? — брякнула девица. — Помнишь, что пятнадцать лет назад обещал?
— Это когда ты в первый класс идти не хотела, а уговоры, мороженое и конфеты уже не
