балкончике, который я сразу и не разглядела из-за зелени, стояла молодая женщина моего возраста в шелковом халатике и внимательно смотрела на меня.
– Потрудись объяснить мне, Арсен, кто она такая и что ей здесь надо? – Казалось, еще секунда и женщина либо сорвется в крик, либо кинется с балкона и вцепится мне в волосы.
– Линочка, дорогая, я прошу тебя не волноваться, тебе же нельзя... Мы сейчас зайдем в дом и все тебе объясним. Ни к чему поднимать шум на всю «Рябину». Ты же сама знаешь, какие здесь соседи.
Кечаян взял меня под руку и хотел было сделать шаг к дому. Вопли с балкона заставили нас остановиться.
– Ты с... этой... в дом, где живет наш ребенок, не войдешь! И вообще, – кричала Лина, – не думай, что, пока я сплю, ты уже можешь баб в дом таскать. Немедленно выгони эту шлюху!
От такой речи Кечаян опешил и возмутился и решил сразу объяснить все как есть:
– Элина, ты не имеешь права так говорить, тем более ты не знаешь о ней ровным счетом ничего! Как ты смеешь оскорблять человека, который пришел сюда для того, чтобы ты спокойно спала, чтобы ты не волновалась по пустякам. Эта женщина будет находиться рядом со мной для того, чтобы обеспечить мою безопасность. Она – мой новый телохранитель.
На балкончике началась форменная истерика.
– Баба – телохранитель? А мужиков что, больше нет, кончились?! Нет, конечно, с бабой намного удобнее, и от пуль прикроет, и после перестрелки приласкает! Ты меня совсем за дуру держишь? Или ты считаешь, что я тебе должна поверить? Да у нас охраны навалом! Посмотри на этих мужиков, они же ее за секунду пришибут.
Бугаи, стоящие во дворе, мерзко захихикали. И я больше не выдержала. Простите меня, мужики, я не хотела, честное слово. Это я не со зла. Надо же как-то этой неразумной доказать, что муж ее печется не только о себе, но и о ней, и о детях, и что я не простая «баба», а прошедшая специальную подготовку в «Ворошиловке», а потом в «Сигме». А еще я.... Да мало ли где я могла ее пройти. Ну, держитесь!..
Ближе всех ко мне стоял тот, что приезжал с Суреном. Он противнее всех улыбался. Ударом ноги с разворота я врезала ему носком туфли по переносице. Могучий мужик рухнул на землю, не издав ни звука. Во дворе поднялась паника. Мало того, что парни не ожидали такого от меня, они плюс ко всему не поняли, почему вдруг со мной произошли такие разительные перемены. Следующего из охраны Кечаяна, который рванул ко мне, на бегу доставая что-то из кармана, я шарахнула сцепленными кулаками по темени. Бедолага, промычав нечто нечленораздельное, рухнул, как куль с мукой.
Теперь сразу двое кинулись на меня: Сурен и еще один громила. Его я мастерски вырубила ребром ладони повыше уха, а Сурена просто отключила маленьким шокером, который встроен в мой массивный золотой перстень с сапфиром. Перед ним мне стало как-то неудобно – все-таки мы знакомы немножко и бить его мне было жалко.
Во дворе воцарилась гробовая тишина. Кечаян смотрел на меня во все глаза, слегка открыв рот. Я покосилась на балкон, но там уже никого не было. Наверное, Лина милицию побежала вызывать. Ну и черт с ней! Лежащие во дворе зашевелились. Надеюсь, ребята, что вам не так уж и плохо. Била я вполсилы, даже синяков быть не должно. Учили все-таки нас драться в «Сигме».
– Теперь вы убедились, что телохранитель – это не эскорт-услуги? – спросила я в пустоту.
Дверь дома распахнулась, и на пороге возникла Лина. Она прижимала руки к груди и не сводила с меня глаз. Вблизи Лина оказалась вполне красивой женщиной примерно моего роста со стройненькой фигуркой и темно-русыми волосами. Личико у нее было кукольное, серые глазищи на пол-лица смотрели на меня с любопытством.
– Простите меня, пожалуйста, Евгения! Я жуткая дура, столько гадостей наговорила. Беременные, они все не в себе, а я дура особенная. Проходите в дом. Да, таких дур, как я, точно больше нет.
Слушая рассказ про всевозможных дур, я пошла за ней в дом. Внутри было так же круто и солидно, как и во дворе. Во всю ширину холла лежал белый ковер с длинным ворсом. Стены имели светло-бежевый оттенок. В тон им были подобраны роскошные тяжелые портьеры с золотистым вертикальным рисунком. Посередине стоял огромный диван и два кресла. В углу величественно возвышался массивный мраморный камин, судя по всему, действующий. На камине стояли позолоченные подсвечники, над ними висело большое зеркало в резной золоченой раме. Рядом стояла тумбочка, на которой примостился небольшой телевизор. На стеклянном журнальном столике в художественном беспорядке были расставлены фотографии в рамках. Там и сям в вазах стояли цветы – как живые, так и искусственные.
Судя по обстановке, хозяйка была страстной любительницей мыльных опер. Все бразильские страдания происходят в основном в таких вот интерьерах. Лина усадила меня на одно из кресел, а сама разместилась на другом. Я провалилась в мягкие подушки сиденья так, что мои коленки оказались на уровне глаз, но при этом чувствовала себя очень удобно. На пороге появился Кечаян, слегка ошарашенный случившимся во дворе. Ну что вы все на меня так смотрите? Что мне еще оставалось делать, когда все так складывалось? Хотя я уже немножко привыкла к тому, что меня в некоторых домах так и принимают: сначала нос воротят, а потом на шею вешаются.
– Я не думал, что в столь хрупкой женщине таится такая невиданная сила, – начал Арсен. – К тому же я и предположить не мог, что мою охрану можно вот так запросто расшвырять в разные стороны. Женя, поверьте, я восхищен вами.
Лина вскочила с кресла и замахала руками:
– Ну что ты, Сенечка, не ты один так удивился. Я тоже не ожидала подобное увидеть. Очень хорошо, что рядом с тобой будет такой телохранитель, как Женечка. Раньше все были какие-то дохлые или неповоротливые амбалы, а теперь вот такая симпатичная де...
Она осеклась и посмотрела сначала на мужа, потом на меня. Голос ее задрожал, глаза наполнились слезами.
– Вы от меня что-то скрываете. Зачем вдруг понадобился личный телохранитель? Ведь всегда была только обычная охрана? Что случилось?
Арсен открыл было рот, но тут я решила взять инициативу в свои руки. Арсен мог ляпнуть что-нибудь не то.
– Видите ли, Лина, положение вашего мужа обязывает иметь личного телохранителя. Насколько я могу судить – и, поверьте, как телохранитель я знаю обо всех его делах, – проблем у Арсена Баграмовича нет никаких. Успокойтесь, прошу вас. Это просто дань моде.
Лина тихонечко всхлипнула. Арсен обнял ее за плечи и прижал к себе. Лина начала что-то шептать мужу на ухо. Насколько мне было слышно, он успокаивал ее.
Я деликатно отвернулась в сторону и принялась разглядывать фотографии. Смеющиеся лица Арсена и Лины, маленький мальчик в коляске, тот же мальчик, только уже гордо восседавший верхом на пятнистом пони.
Были здесь еще две фотографии, на которые я обратила особое внимание. На одной мужчина с женщиной стоят, держа друг друга за руки, и улыбаются в объектив. Он высокий, крепкий, она маленькая, худенькая. Оба молодые и красивые.
На другой – темноволосая девушка стоит на палубе теплохода. Она задумчиво смотрит куда-то вдаль, и ветер играет в ее длинных волосах.
– Это мои родители и сестра, – я не заметила, как сзади подошел Арсен. – Здесь мама с папой еще молодые, на отдыхе в Болгарии. Мы с Кариной тогда еще совсем маленькие были, дома остались с няней. Помню, я так не хотел, чтобы они куда-то уезжали. Почему-то всегда боялся, что они не вернутся. И однажды мой страх оказался ненапрасным...
– У вас была очень красивая сестра, – осторожно заметила я.
Кечаян взял со столика фотографию девушки, с нежностью посмотрел на нее.
– Это ее последняя фотография. Через три недели все они погибли.
Лина подошла к Арсену и прижалась к его руке. От той истеричной мегеры, что стояла на балконе десять минут назад, не осталось и следа. Сейчас рядом с нами была милая и обаятельная женщина, любящая своего мужа и готовая, как мне показалось, на все ради того, чтобы он был счастлив.
– Женечка, оставайтесь с нами. Поживите пока у нас, раз того требуют ваши обязанности. Вы нас ни капельки не стесните. У нас ведь очень большой дом, всем места хватит. Правда, у нас маленький сын, но он не доставит вам хлопот. – Лина посмотрела так, будто от меня в данный момент зависела их жизнь. – Да
