Я уже, честно говоря, устала ждать. Может быть, оставить бывших супругов наедине друг с другом? Пусть наговорятся вдоволь! Хотя лучше постою еще немного. Вдруг начнется стрельба по живым мишеням? Разговор тем временем продолжался:
– Чем и все – коммерцией. Покупает и продает.
– Не без твоей помощи, конечно?
– Он сам неплохо справляется.
– Зачем втянул парня в это дело?
– Еще раз объясняю – не было другого выхода. Прости, что сделано – то сделано!.. – И, обратившись к сыну и боевикам, приказал: – Уходим.
Те подобрали оружие и поспешили из дома. Нотариус следовала за ними.
Алексей бросился в объятия матери.
– Его держали в психушке, – сказала я. – Пичкали всяким дерьмом.
Александра Ивановна заплакала. Впервые я видела эту сильную женщину в слезах. Она плакала молча, глядя прямо перед собой, лишь соленые струйки стекали по щекам и падали на волосы сына, прижавшегося к ней.
И вдруг произошло непредвиденное!
Снаружи раздался сильный взрыв. Я выскочила на крыльцо и увидела, что горит серая «Волга», – очевидно, та, на которой приехал Николай Стольник. Отскочившие в стороны бандиты и сын Андрей с ужасом взирали на языки пламени.
– Что здесь происходит? – воскликнула я.
– Не успел... – горестно произнес Андрей. – Не успел...
Из появившегося вдали облака пыли показались какие-то «Жигули» – машина подъехала к усадьбе и остановилась, резко затормозив. Из нее вышла Лида Стольник, которую привез сюда какой-то мужчина, не пожелавший выйти из салона.
Она медленно обошла вокруг горящей «Волги», в которой превращалось в пепел тело ее мужа...
– Вы можете объяснить, что случилось? – Я схватила Лидию за плечи и встряхнула ее.
– Он должен был деньги... Много. Он взял их у московской мафии. Сроки уже прошли, ему давно пригрозили расправой. Продажа этой фермы решила бы все проблемы. Мафия не захотела больше ждать, к тому же Николай был опасен для них, он был на грани отчаяния и уже плохо себя контролировал. В любой момент мог не выдержать и дать информацию о грязных делах, которые совершались совместно с москвичами.
– Это вы подкинули мне записку?
Лидия кивнула:
– Мне не нравилось то, что он затеял. Особенно то, что он втянул в это дело нашего сына. Обо всем я узнавала, подслушивая телефонные звонки и просматривая разные документы, – в общем, занималась слежкой за собственным мужем. В принципе он был неплохим человеком, но власть поставила его на край пропасти. Хочешь, не хочешь, а надо делать выбор – падать или отступать назад.
Я бросилась к нотариусу, которая с ужасом взирала на происходящее.
– Сделка все еще законна? Ведь документы сгорели!
Та развела руками:
– Наверное, нет. Я от страха забыла занести данные в книгу реестров, так что доказать что-либо будет трудно, если только...
– «Если только» не будет.
Я подошла к Андрею:
– Мне очень жаль, что так получилось... По всей видимости, сработало взрывное устройство с дистанционным управлением.
– Они только что проехали мимо нас: белая «Нива» с тонированными стеклами, – сказала Лидия.
Я подскочила к своему многострадальному «Фольксвагену» и вытащила из «бардачка» бинокль.
Облачко пыли вдалеке свидетельствовало о том, что по проселочной дороге неслась прочь машина, которую не было видно из-за тянувшихся к солнцу подсолнухов.
– Если сообщить в милицию, то успеют перехватить, – проговорила я.
– Их выпустят из КПЗ, как только мы доедем до города. – Андрей сплюнул на землю.
– Мне очень жаль... – повторила я.
– Я просто хотел помочь отцу... – Он горестно вздохнул. – Думаете, мне на самом деле нужна эта ферма? Случилось то, чего мы так боялись.
Я вспомнила строки из сборника датских поэтов: «И неизбежно случится то, что пугает нас...» Может быть, в этом есть какая-то правда?
Команда боевиков, оставшаяся без работодателей, расселась по машинам и укатила прочь, изо всех сил надеясь, что милиция не будет разыскивать их по всему региону.
Лидия со своим сыном Андреем молча смотрели на догорающий остов машины, в которой нашел свою смерть Николай Иванович Стольник. Не говоря ни слова, я вернулась в дом. Александра Ивановна и ее сын Алексей сидели, тесно прижавшись друг к другу. Мне стало неловко присутствовать свидетелем при этой сцене, и я негромко кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание.
– Все кончено, – произнесла я, пытаясь ободряюще улыбнуться. – Осталось только подождать, когда зарубцуются раны.
Надеюсь, это случится скоро.
Да будет так.
