— Но… мистер Деверилл… — Она безнадежно, беспомощно попыталась остановить его.
— Гарсон, — сказал он и снова наклонился к ней. Когда его губы коснулись ее, все ее тело затрепетало. На этот раз он по-настоящему целовал ее, языком раздвинув ее губы, и Эннины руки, поначалу вытянутые вперед, чтобы оттолкнуть его, уцепились за лацканы его пиджака. Она вся отдавалась этому поцелую, наслаждаясь влажной нежностью его языка, касанием его губ, чистым, свежим вкусом его самого. Она еще теснее приникла к нему, ее грудь вплотную прижалась к его груди, ее бедра — к его. Он медленно отстранился.
— Убедилась? — прошептал он.
Энни отшатнулась, как будто ее ударила молния.
— Я не… я не собиралась… я никогда… — пробормотала она, не придя в себя от опьяняющего поцелуя и смущения. Что она делает? Она что, с ума сошла? Почему она позволила Гарсону Девериллу — человеку, который всячески выражает ей свое неодобрение, порой просто оскорбляет, своему возможному врагу, поцеловать ее? Она проглотила комок в горле. — Я просто… — начала она снова.
— Хотела проверить, не вру ли я?
— Нет!
Он поднял темную бровь.
— Но вы же можете судить о моих мужских достоинствах?
Невольно вспомнив о том, что она чувствовала, тесно прижавшись к нему, Энни вся вспыхнула.
— Мда, да, да, — поспешно согласилась она. Энни не могла понять, почему так глупо вела себя, но еще больше хотелось ответа на вопрос: а почему он так поступил? Ее вдруг затошнило. Наверное, этим поцелуем он проверял, насколько она доступна и дешева, насколько склонна заманивать мужчин. И кажется, она дала ему ответ на этот вопрос, только ответ этот ошибочный!
— Кажется, на вас тоже подействовало, — заметил Гарсон Деверилл.
Энни стояла не шевелясь. Она видела, что его взгляд пробежал по ее телу, и не сомневалась, что ее напрягшиеся соски выдадут ему силу ее желания. Она вспыхнула. Он, как и все мужчины, не обращает внимания на то, насколько очевидны его собственные чувства, а вот она ощущает себя выставленной на обозрение и униженной.
— Просто меня давно так не целовали, — сказала она, вспоминая, как месяц назад остановила пытавшегося поцеловать ее Роджера. Она поспешно направилась к выходу. — Мне пора. Берт остался с Оливером, а ему надо уходить.
— Я тоже ухожу, — сказал Гарсон Деверилл и вместе с ней вышел из дома.
Заперев дверь, она протянула ему ключи:
— Теперь они ваши.
— Спасибо, но они мне не нужны. Может быть, пусть будут у вас на случай, если я вдруг забуду свои в доме и захлопну дверь?
Энни заколебалась. Как бы они друг к другу ни относились, теперь будут соседями. Его предложение говорило о том, что он это понимал, значит, и она должна действовать соответствующим образом.
— Ну конечно, — согласилась она и добавила:
— Гарсон.
— Спасибо, Энни, — сказал он, вежливо поклонившись ей. — А как вы здесь оказались? — спросила она, когда они вышли во двор.
Безумное сердцебиение постепенно успокаивалось, кровь уже спокойнее текла по жилам. Теперь Энни страстно хотела стереть из памяти воспоминание об этом поцелуе и ей казалось, что лучшим средством для этого будет ничего не значащая болтовня.
— Я проезжал мимо по дороге к гостинице и увидел, что входная дверь открыта, — объяснил он. — Подумал, что кто-то забрался в дом, и решил проверить. Потом мы с вами столкнулись в темноте, и вы попытались меня убить.
Энни натянуто улыбнулась; Она не хотела вспоминать об их столкновении.
— А вы остановились где-то неподалеку? — спросила она.
— Снял номер на две ночи в «Кинге хеде», — назвал Гарсон единственную гостиницу в Лидден- Мэгноре, куда каждый вечер ходил Берт. — Завтра суббота, и у меня будет свободный день перед вылетом в Штаты, так что я решил еще раз взглянуть на свое приобретение. — Он устало провел рукой по лицу. — Приехал сюда прямо из аэропорта.
— Откуда прилетели на этот раз?
— Из Токио.
— Еще одна долгая поездка на автомобиле после еще одного долгого перелета, — заметила Энни.
— Слишком долгая. Единственное, чего я сейчас хочу, — упасть в кресло, выпить чашку кофе и лечь спать.
— Я могла бы предложить вам кофе, — сказала Энни. — Все равно я собиралась себе варить. Гарсон искоса взглянул на нее.
— Стараетесь ублажить меня?
— Как вы догадались? — Энни не знала, чего можно ожидать от этого человека — что он скажет, что предпримет, — но решила не особенно противоречить владельцу коттеджей, от которого теперь зависела ее судьба. И, наоборот, постараться расположить его к себе. Она одарила его улыбкой. — Могу угостить вас блинами.
— Искусительница, — пророкотал Гарсон.
— Домашними блинами. Он поднял руки, сдаваясь.
— Разве можно отказаться?
Когда они проходили мимо «фольксвагена», Гарсон неожиданно остановился. На поврежденном крыле Энни написала краской: «Ой! Трах-тарарах!»
Он улыбнулся.
— Мне нравится. Вы будете менять крыло?
Энни покачала головой.
— Нет. Раз на ней можно ездить, я решила в первую очередь купить микроволновку, а уж потом заняться ремонтом машины. Хотя теперь не знаю, правильно ли я сделала. Я купила микроволновку, чтобы увеличить свою производительность, но теперь надо выплачивать за нее кредит, а торговля идет плохо. В прошлом месяце я нашла только один магазин, который…
Энни замолчала на полуслове. Зачем она ему это рассказывает? Обычно она ни с кем не делится своими неприятностями, а здесь разоткровенничалась с человеком, который явно занес ее в свой черный список.
— Я вам надоела, — сказала она.
— Вовсе нет. — Гарсон взглянул на нее. — У меня есть компания…
— …которая производит нефтедобывающее оборудование; я знаю, — перебила Энни.
Она уловила на себе его пристальный взгляд.
— Откуда вы знаете? — спросил он.
— Мне подруга рассказывала как раз сегодня вечером.
— А, понятно. Ну, и, как человеку, который сам создал свое дело, мне всегда интересно поговорить с тем, кто тоже пытается это сделать. Значит, торговля идет неважно?
Энни грустно улыбнулась.
— Черепашьим шагом, — ответила она и начала объяснять почему.
Энни прервала свой рассказ, когда они вошли в коттедж, и Берт увидел, кого она привела. Обрадовавшись при виде Гарсона Деверилла, старик без умолку болтал до тех пор, пока не настало время идти в «Кинге хед».
Когда Берт ушел, Энни усадила гостя на зеленый в белую полоску диван и приоткрыла дверцы печки, в которой полыхали дрова. Хотя на улице был май, вечера были еще холодные.
— И как давно вы занимаетесь продажей своих изделий? — спросил Гарсон Деверилл, садясь и вытягивая длинные ноги.
— Когда Оливер пошел в школу после Рождества. Я хотела быть с ним дома до пяти лет, чтобы
