Рой

Или дело в пришедшем, наконец, в деревню достатке, в материальном благополучии, достигнутом не таким уж тяжелым пчеловодческим трудом? «Мед — липкая штука».

А может, причина в «разлагающем» влиянии города? (Кстати, мотив этот — противопоставление деревни городу — выражен в романе достаточно сильно, хотя, на мой взгляд, несколько прямолинейно и излишне категорично.)

Исчезает гармония существования человека на земле, нарушается лад его крестьянской жизни. Тяжелый, болезненный процесс. Мучительно переживает его старшее поколение — Василий Заварзин, Иван Малышев, бывший учитель Вежин. Но еще болезненнее сказывается он на судьбе детей Василия Заварзина, уехавших в свое время из родного села. Оторвались они от деревни и к городу не прилепились. Отсюда — внутренний разлад, опустошение, неудовлетворенность и… желание вернуться назад. «Надо жить там, где тебе пуп резали!» — заявит Иона Заварзин. Но смогут ли они вернуться, а если смогут, то приживутся ли в родных местах? Трудно ответить на этот вопрос.

Духовный и душевный разлад, определенная нравственная коррозия коснулись не только жителей деревни. Так или иначе этим затронуто все современное общество. Но самое страшное видеть эти следы в поведении детей, подростков. Верный жизненной правде, Сергей Алексеев не проходит мимо этого явления. Сцена с «трудовым десантом», жгущим под визг и грохот аппаратуры избы в Яранке, а потом избивающим Заварзина с Артюшей, — одна из центральных сцен в романе и одна из наиболее сильно написанных.

«Они плясали на освещенной огнем улице, вернее, беспорядочно прыгали, орали и хохотали. Откуда-то из сумерек, густых от огня, подобно треску пылающих сосновых бревен и в такт ему, гремели барабаны, кто-то пел голосом злым и отчаянным… Заварзин бросился в круг.

— Сгорит же деревня! — крикнул он. — Тушить, тушить надо!

Но ребята, продолжая танцевать без музыки, закричали что-то не по-русски, засмеялись и начали скандировать:

— Жо-кэй! Жо-кэй!..

— Ребята! Да вы что?… — Василий Тимофеевич осекся: яростный барабанный бой заглушил даже треск огня…»

А потом их, избитых, привязали к деревьям, «рядом с Заварзиным в четырех шагах, висел на веревках обмякший Артюша.

— Батя-а, — жалобно звал он, — что делать-то будут, батя-а?. Нас, поди, убивать будут? Если убивать, давай попрощаемся…»

Откуда же берется все это в современном обществе — бездуховность, жестокость? Может, прав древний кержак Ощепкин, который думал, что это наказание «свыше» и «верно в святых писаниях сказано: отроки аки диаволы станут! Отчий кров подожгут и плясать у огня будут!».

А может, причина все-таки в другом? В том, о чем поведал нам в романах «Слово» и «Рой» Сергей Алексеев?

Бесценные книги и иконы старинного письма, выброшенные в придорожную грязь, взорванные и разоренные храмы, слово, расходящееся с делом, — все это звенья одной цепи, цепи исторического и нравственного нигилизма, как ржа разъедающего общество.

Роман «Рой» — произведение достаточно сложное. И по содержанию, и по форме. Явственно тяготея к традиционному письму, С. Алексеев смело использует и притчу, и символику. Это и фонарь старца Алешки Забелина («Темнеет в Стремянке… кого ни схватишь — все чужой»), это и слепой медведь, один из главных «героев» книги, проходящий от начала до конца через все повествование и как бы олицетворяющий собой убиваемую человеком природу, это и мед как символ «сладкой» и легкой жизни, и, конечно же, пчелы: их жизнь напрямую соотносима с жизнью людей. Пчелиная семья, рой — символ не простой и не однозначный.

Уже в самом начале романа отроившиеся и улетевшие пчелы вызывают горькие размышления Василия Заварзина о разрушении семьи, об «отроившихся» сыновьях, «улетевших» из родного гнезда. Но рой символизирует собой еще и общежитие, единение. В этом его сила и залог самого существования. И опять автор проводит почти прямую параллель с бытием жителей Стремянки, которые прижились в Сибири не потому, что нашли здесь достаток. Потому продержались здесь до сегодняшнего дня, что пришли сюда роем, семьей. Оторваться от своей семьи — гибель.

И еще один «замечательный инстинкт» есть у пчел — возвращение на старое место. И это, при всей жестокой зоркости авторского взгляда, при всей драматичности и даже трагичности показанной в романе действительности, вселяет надежду, что не сгинет Стремянка в водовороте прагматичной и суетливой современной жизни, что не разменяют ее жители, как и весь наш народ, веками выстраданных духовных ценностей на мелкую монету сиюминутных меркантильных интересов.

И что народ наш, не растерявший и не забывший еще до конца веками выстраданных им духовных идеалов, почувствовав и осознав угрозу самому национальному существованию своему, сплотится наконец, как это бывало всегда в критические моменты исторического бытия его, в единую семью, в единый «рой», чтобы и дальше жить, трудиться, бороться и побеждать.

Сергей ЖУРАВЛЕВ

,

Примечания

1

Минполоса (минеральная полоса) — вскопанная земля, защищающая постройки или лес от пожара.

2

Лопотина — верхняя мужская одежда (вят.)

3

Детка — детва, личинки пчел, (местн.)